Год 1914-й. Пора отмщения - Александр Борисович Михайловский
- Но нынешняя Франция - это совсем не то же самое, что Советский Союз эпохи расцвета и упадка, - возразил Коба.
- Во Франции тоже живут простые люди, для которых хочется мира, порядка, социальной справедливости и человеческого счастья, а не сплошных войн, мятежей и революций, - парировал я. -У России после войны для всех забот будут Ольга Александровна и товарищ Коба. У Германии останется кайзер Вильгельм, который на самом деле неплохой правитель. Британии, я, так уж и быть, верну короля Георга Пятого, только исключительно в статусе самовластного монарха. Но кто позаботится о бедных французах - неужели кто-то из тех мелких политических проходимцев, что толпой кинутся в схватку за власть, едва отгремят бои? Или вы предполагаете, что германская оккупация Франции должна продолжаться вечно?
- Браво, господин Серегин! - воскликнула принцесса Виктория. - О своих врагах вы намереваетесь заботиться не меньше, чем о любезных вашему сердцу русских!
Ох, лучше бы она молчала. Архангел во мне зашевелился, занимая предстартовую позицию, в районе темечка ощутилась щекотка и между лопаток подозрительно зачесалось.
- Враг, мисс Тори, - начал я, усилием стараясь успокоить архангела, - всегда вооружен, агрессивен и преисполнен злобных намерений, потому что убежден, что это он тут настоящий человек, а все остальные - не более, чем грязь под его ногами. Таких я бью ногами, иногда насмерть, иногда до капитуляции и раскаяния - как придется, хотя последнее обычно предпочтительней. При этом гражданское население вражеской страны не вызывает во мне никакой ярости, и я сожалею о том, что жертвы среди него в ходе войны неизбежны. И хоть нынешняя Франция - это не тот случай, иногда злу предается целая нация; но и тогда мой Господин желает не смерти грешника, но его исправления, ведь он одинаково любит своих детей - без различия цвета кожи, разреза глаз и вероисповедания. Эта война началась по причине алчности власть имущих Европы, уже разделивших между собой на колонии весь прочий мир, и теперь ради дальнейшего расширения своего влияния решивших устроить схватку за его передел. Моя цель - закончить эту войну с минимальными жертвами и таким образом, чтобы ее повторение не было возможно в сколь-нибудь обозримой исторической перспективе. Для этого европейский континент необходимо привести в состояние уравновешенного единства...
- Какого-какого единства? - переспросил британский король Эдуард.
- Уравновешенного, - сказал я. - Это значит, что к минимуму должны быть сведены как внутренние социальные конфликты, так и противоречия между европейскими государствами. Если не будет толп голодных людей, которым нечего терять, то отпадет и главная предпосылка к развязыванию войн и совершению революций. А чтобы этим не занимались жадные до власти и славы политиканы, все монархи будущего континентального европейского альянса, за исключением Ольги Николаевны, станут моими вассалами. В прошлом мире я ничем подобным не занимался, потому что там мне пришлось иметь дело с периферийным колониальным конфликтом, не затрагивающим основы цивилизации, но тут я обязан погасить мировую бойню и ликвидировать саму возможность ее рецидива -а такая задача требует нетривиальных решений.
- А почему кроме меня, Сергей Сергеевич? - спросила Ольга, опустив очи долу, чтобы не видеть моего нимба.
- А потому что вы, Ольга Николаевна - будущая императрица всероссийская, и отныне и присно и во веки веков будете моим союзником и Верховным представителем в Альянсе, - ответил я. -И только в том случае, если вашего такта, политического влияния и авторитета Российской державы не хватит для улаживания возможного конфликта, за дело, оторвавшись от всех прочих забот, возьмусь я сам. Но в таком случае горе будет виновному, причинившему мне неоправданное беспокойство, ибо человек я весьма занятой. И именно поэтому новый монарх или монархиня для Франции должны быть подобраны с чрезвычайным тщанием. Это не должен быть человек, который всю жизнь ожидал призрачного трона, а также тот, кто будет чужд французам своим менталитетом и привычками. При этом мне безразлично, мужчина это будет или женщина, а также неважно, если этот кандидат окажется слишком стар. Тут у нас в Тридесятом царстве старость не порок, а всего лишь излечимая болезнь. Самое главное, чтобы этот человек мог ощутить себя одним целым со своим народом и полюбить его как часть самого себя, что есть главная добродетель монарха.
Выслушав мой ответ, Ольга покраснела до кончиков ушей и тихо ответила:
- Благодарю за доверие, Сергей Сергеевич, будьте уверены, что мы с Иосифом вас не подведем. Что касается возможного кандидата или кандидатки в хорошие французские монархи, то мы таковых просто не знаем, ибо и Орлеаниды, и Бонапарты исповедуют католичество, и в силу того не входят в круг потенциальных брачных партнеров для нашей семьи.
- Зато такой кандидат, точнее, кандидатка, известна мне, - заявил вдруг Михаил Александрович. - Это постоянно проживающая в Париже Мари Бонапарт, супруга греческого принца Георга и мать двоих детей. Все остальные принцы и принцессы либо профессиональные ожидатели призрачного трона, либо уже вовсе не связывают себя с Францией, зато Мари довольно успешно подвизалась на ниве психоанализа, и даже сотрудничает с Зигмундом Фрейдом...
- О Господи! - вздохнул я. - Только не этот чудной старик, сводивший все бессознательные побуждения человека к тому, что лежит ниже пояса, а потому утыкавший весь мир женскими вагинами и эрегированными мужскими членами...
«Соглашайся, Серегин, - шепнула мне энергооболочка, - лучшего кандидата и в самом деле нет. А дурь у бабы мы вылечим, у нас тут лечат все болезни - и телесные, и душевные. Отдашь эту Мари в проработку Лилии, мисс Зул и Анне Сергеевне - и будет у тебя вполне съедобная французская императрица, как раз то, что прописал этой стране доктор, то есть ты».
Я прислушался к этому внутреннему голосу, и согласился: если лучшей кандидатуры и в самом деле нет, то мы для начала изымем сюда эту Мари Бонапарт, а потом уже будем решать, подходит
