Боги и не боги - Кристина Андреевна Белозерцева
Первый разбег, удар! И оба копья разлетаются вдребезги. Разворот, новые копья, разбег, еще удар! У Дэвлина осколками взрывается щит, а вселенный пропускает хороший такой удар в плечо. Трибуны переглядываются. Менять щиты нельзя. И нормальный человек без щита просто не выйдет. Все? А где же зрелище?!
Я выдохнула, что ж, такой проигрыш – не обидный. До финала дошел, и хватит, а нам пора домой. Дел полно, а мы торчим черте-где.
Но Дэвлину было, похоже, наплевать сегодня на разум, на логику и на всю свою хладнокровную практичность. Он развернулся и отсалютовал копьем. Продолжим, мол, и так, «дарагой дыруг».
Люди вокруг ответили дружным ревом одобрения, а я со стоном опустила голову на руки, все так же вися на перилах. Без щита! Под наверняка освященное оружие. Жить ему надоело.
Вселенный, надо сказать, не возражал.
– Слушай, – потянулась я к Десятому, зашептав на ухо, – а мы как-то можем его остановить?
– Нет, – покачал головой химерик, – да и не стали бы, если б и могли.
– Это же – безумие!
Десятый, как всегда в такие моменты, не удержался и погладил меня по голове.
– Дэвлин – в первую очередь воин, он всегда будет рисковать, – тихо ответил полудракон, – твоя задача, если не можешь помочь, не мешать, не паниковать и спокойно ждать. Не показывай ему, что ты за него боишься. Ему это не нужно и будет только отвлекать. Просто верь, что у него все получится, это лучшее, что ты можешь сделать.
– Да? А если мне страшно?
– Тогда бойся, но так, чтобы он этого не видел.
Разговор прервался, и мы снова уставились на сцену. Разбег, третий удар! Мэтр Купер подныривает под копье противника совершенно неуловимым жестом, дергает его на себя, и… они вместе кубарем катятся на землю. Какой, мать его, пассаж.
И вот теперь алая и белая фигуры с мечами в руках кружат друг вокруг друга. Присматриваются, оценивают. А потом одновременно кидаются на противника. Звон металла, разбитые наплечники, изломанные нагрудники, вмятины на шлемах. Все еще проще и ее страшнее, чем тогда на крыше башни. И снова льется кровь, особенно заметная на белом и совершенно теряющаяся на алом. Кто-то из огров бурчит сквозь зубы «А они, похоже, до смерти решили…» Я уже не дергаюсь, я вообще сижу в полной прострации. Не может же человек убить демона, пусть даже с вселившимся в смертную оболочку ангелом, пусть на освященной земле и с освященным оружием в руках, и пусть демон – совсем мальчишка по меркам Инферно. Повторяем это, как заклинание.
Наконец, что-то происходит, Дэвлин медлит на долю секунды, будто бы у него не хватило дыхания или закружилась голова. Вселенный резко бьет по колену опорной ноги. Алый рыцарь делает вынужденный шаг назад, открывается, чего вполне хватает белому. Но снова происходит что-то непонятное, потому что меч на долю секунды замирает уже в руках вселенного, и этого хватает Дэвлину. Он пинком отшвыривает от себя противника, заставляя тяжело упасть на спину, одним рывком оказывается сверху, сшибает ударом бронированного кулака шлем с противника, и кончик меча замирает перед искаженным от боли лицом, по которому стекает кровь с разбитого лба. Демон выглядел воплощением ярости.
На миг я почти абсолютно уверена, что Дэвлин убьет поверженного, но нет, в этот раз рассудок мэтра Купера не подвел даже в горячке боя.
Мир вокруг взрывается воплями, криками и свистом, оглушая меня и чуть не заставляя упасть в обморок. Дурацкая эмпатия. Химерик единственный понимает, что со мной не так, и аккуратно поддерживает за плечо. Спасибо тебе, Десятый. Я цепляюсь за его доспехи, и внезапно до меня доходит, где я видела того бронзового дракона с его знамени. Да быть не может…
Что-то говорит герольд. Белого уносят с арены его слуги. Мэтру Куперу же подводят его коня и дают новое копье, зато забирают шлем. Это еще что происходит?
В полуразбитых алых доспехах, верхом вороном крепере, с распущенными волосами, которые треплет налетевший порыв ветра, и раздвинутыми в счастливой ухмылке окровавленными губами он не выглядит человеком. Он выглядит именно тем, кто он есть на самом деле. Жив. Главное – жив.
Дальше начинается какая-то церемониальная чепуха: Дэвлин подъезжает к трибуне князя, и жена последнего кидает ему какой-то венок, который легко надевается на кончик копья. Мэтр Купер медленно делает круг по арене и останавливается напротив нашей трибуны. Люди впереди подаются в стороны и чему-то радуются. И вот венок висит прямо передо мной, а я стою, не понимая, что нужно делать.
– Так, принцесска, – оживает в ухе колокольчик голосом Эрика, – берешь эту цветочную хрень, снимаешь с головы сетку и платок и одеваешь венок прямо на волосы. Давай! Так теперь спускайся вниз. Как-как, как-нибудь. Люди помогут. Ого! Вот видишь – на руках передали! Теперь вяжешь свой платок на копье. Идиотизм? А чего ты хочешь? Традиции. Нам же не надо светиться, что мы вообще не местные, да? Делай что говорю. Вот так! Отлично. Теперь копье забирает слуга, а вам нужно сделать круг по ристалищу.
Люди снова кричат и хлопают, только теперь к веселью начинает примешиваться еще какой-то нездоровый азарт. Да что происходит-то?
Дэвлин наклоняется, одной рукой легко подхватывает меня и закидывает на спину своего коня перед собой. Причем, сижу я лицом к нему и спиной к движению, это дико неудобно, поэтому я вцепляюсь в его шею, снова пачкая платье в крови, которой залиты остатки его доспехов, а он придерживает меня одной рукой, второй трогая повод. Мы проделываем так еще круг по арене. Острый край разбитого нагрудника больно упирается мне в плечо, но я не обращаю никакого внимания.
– Я сейчас свалюсь! – шиплю я, а он только улыбается, смотрит с непривычным весельем и чуть сильнее прижимает к себе, чтобы удержать.
Мы останавливаемся в центре, и трибуны замолкают. Азарт? Ожидание? Чего им надо-то? Могу шар огненный выпустить, вот все удивились бы…
Мэтр Купер молчит и улыбается, совсем как в моем любимом сне про море. И я привычно ощущаю, как весь мир вокруг исчезает, оставляя только его лицо.
– Ну! – шипит в
