1 - Александр Борисович Михайловский
- Но должны же быть и другие методы, кроме того, чтобы позволить французам делать то, что им захочется? - спросил Николай. - Ведь даже я, человек не очень талантливый, понимаю, что в подобном случае они снова учредят себе республику, выберут депутатов и президента и пойдут по прежней кривой дорожке, да так, что нынешние политические деятели по сравнению с новыми будут казаться просто ангелами во плоти.
Артанский князь пожал плечами и ответил:
- Есть у меня и другой рецепт. В мире моей супруги Елизаветы Дмитриевны ваш брат Михаил Александрович на пару с кузеном Вилли после весьма скоротечной войны нарезали склочную старушку в красной шапке на несколько порционных кусков размером с Бельгию, определив каждой такой части по монарху из числа Бурбонов-Орлеанидов или потомков братьев Бонапартия. Но тут буквальное повторение такого сценария исключено, потому что в местной действительности напрочь отсутствует такое явление, как Континентальный Альянс, и создавать его из вчерашних врагов уже некогда. Сразу после рождения новосозданные французские государства были включены в это огромное пространство без всяких внутренних границ, простирающееся от Ливерпуля на западе до Иокогамы на востоке. В Германию или там Британию французов не тянуло, в Японию тоже, но, едва прошел первый шок, большая часть активного населения села на пароходы и поезда и быстробыстро перебралась туда, где жизнь кипела ключом - то есть в переустраиваемую вашим братом Российскую империю. И на этом Франция закончилась как европейское явление, потому что новона-резанные королевства сами собой превратились в подобия административных округов, куда отпрыски из русских семей французского происхождения ездили к бабушкам на лето. Моя супруга говорит, что в ее времена в любом месте Великой Руси чисто русского человека с французской фамилией можно встретить так же часто, как и такого же русского человека немецкого происхождения. Да и не разберешься уже, кто и от кого происходит, ведь за сотню лет выходцы из Европы перемешались и с русскими и между собой до полной гомогенности.
- Ну что же, - деланно хмыкнул император всероссийский, - вот это вполне годный вариант развития событий. Единственное, что меня смущает, это возможное чрезвычайное усиление Германии.
- Действительно, так, наверное, я и поступлю, только делить Францию на порционные куски не буду, - сказал Серегин. - Хлопотно это и не соответствует духу моих соглашений с императором Бонапартом. Вместо того я немедленно начну отбор претендентов и претенденток на будущий французский трон, а то как бы нужных людей не затоптали во время грядущих роковых событий. А насчет Германии вы не беспокойтесь. Во-первых, кайзер Вильгельм будет моим вассалом, что гарантирует его лояльность в отношении Российской империи. Во-вторых, программа обновления и промышленного усиления
России, которая, как планируется, будет вытягивать к вам французов, заодно в огромных количествах как пылесосом потащит к вам и прочих европейцев, включая германцев. В мире моей супруги Второй Рейх захирел уже при следующем кайзере, ибо за двадцать лет все умные да верные уехали делать карьеру в Россию. При этом специально их никто не сманивал, просто размах русского экономического торнадо, со страшной силой раскручивающегося над просторами одной пятой части суши, требовал себе специалистов, специалистов и еще раз специалистов. Российская империя, которой вам довелось править, на самом деле в опытных и любящих ее руках способна превратиться в богатейшее государство мира. Для этого необходимо лишь одно: людей, подобных графу Витте и господину Победоносцеву, в самом раннем возрасте требуется беспощадно спускать в мясорубку репрессий, чтобы не было их тут никогда, и точка!
Видимо, последняя фраза была о наболевшем, ибо подобные деятели «достали» Серегина еще в родном мире, потому что дремлющий внутри него архангел вдруг снова пробудился и перешел в полуактивное положение. Клочки по закоулочкам еще не летают, а вот озоном в воздухе уже пахнет. Николай Александрович сделал полшага назад и круглыми глазами уставился в точку над макушкой Артанского князя, где снова прорезался нимб и на распахнувшиеся за его спиной крылья.
«Пора заканчивать разговор, - подумал Серегин, глядя на ошарашенное выражение на лице русского царя, - возвращаться в тридесятое царство и собирать консультантов по поводу отбора потенциальных кандидатур на должность французского монарха, единственного и неповторимого. А там поглядим, что из этого выйдет...»
Семьсот сорок второй день в мире Содома. Поздний вечер. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы.
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский
Совещание по «французскому» вопросу я собрал в своем рабочем кабинете. С одной стороны, это были Ольга Николаевна и Михаил Александрович из четырнадцатого года и Ольга Александровна Романова из пятого года, с другой - изрядно омоложенный британский король-ловелас Эдуард Седьмой и его дочь Виктория Великобританская, вернувшаяся в расцвет своей красоты. И все - более никаких экспертов по пребывающим в забвении претендентам на французский престол у меня под рукой не имеется. Правда, вместе с Ольгой Николаевной пришел ее жених Коба, только он не эксперт, а такой же ценитель прекрасного, как и я сам.
- Итак, господа и товарищи, - сказал я, - слушается дело Ля Белле Франсе, девочки в красной шапке, которая хотела быть гордой Свободой на баррикадах, а в итоге стала дешевой шлюхой по вызову для банкирского клана Ротшильдов и их подпевал. Последняя авантюра привела эту страну на край гибели, и теперь нам надо решить, пристрелить старушку и забыть о ней или попытаться вернуть ей человеческий облик.
- Вернуть человеческий облик - это значит реставрировать монархию, не так ли, товарищ Серегин? - с оттенком неодобрения спросил товарищ Коба.
- Должен заметить, -
