Панцири - Денис Евгеньевич Бурмистров
Наверное, да. Но я отвечу как королевский пехотинец – раз уж драки не избежать, то я хочу посмотреть какого цвета кровь у этих серых парней!
Лагерь деловито гудел, готовясь к дальнему походу, и эти звуки поднимали мне настроение, бодрили и вовлекали. Это как предвкушение перед дальней дорогой, хочется уже побыстрее отправиться в путь.
Обычно сборы не занимают много времени, у солдата всего вещей, что за спину бросить. В этот раз даже обещали придать отряду обоз, куда можно до поры сгрузить лишнее железо.
Вечером неожиданно нагрянул генерал Форель собственной персоной. Пришлось торопливо натягивать форменные куртки и выбегать строиться вдоль тренировочного поля, где уже под штандартами стояли капитаны. Подъехали магнусы.
Генерал появился из-за шатров, прямой как кавалерийское копье. За ним скакали адъютанты, а замыкала процессию легкая бричка, в которой сидели трое – эффектная дама в довольно фривольном платье, дряхлый старик, укутанный в плащ, и молодой парень, уважительно придерживающий старика за острое плечо.
– Наверное, еще одни новые магнусы, – со знанием дела шепнул Руни.
Пикси нервно закашлялся.
Генерал остановился напротив. Его черная кобылица окинула нас взглядом ревнивой жены и презрительно фыркнула.
– Солдаты! – гаркнул Форель. – Поздравляю вас с началом войны!
Мы дружно заголосили.
– Нам оказана высокая честь исполнить волю короля, и покрыть свои головы бессмертной славой!
Мы дружно взревели.
– Враг хитер и вероломен! – генерал закивал собственным словам. – Но мы будем во сто крат хитрее и вероломнее! Потому что мы лучше! Мы сильнее и выносливее! Мы – славные солдаты короля!
– Слава королю! – заорали мы.
Генерал перевел дух, обвел нас долгим взглядом.
– Завтра выдвигаемся с рассветом и через три дня будем в порту Логбери. Там нас ждут пополнение и ударный корпус генерала Лемана. Потом мы преодолеем пролив и ступим на благодарные земли циркитов, страдающих под сапогом врага. Если позволят боги и его королевское величество, уже к исходу пятницы мы будем сжимать стальной хваткой тестикулы врага, хохоча в их серые лица!
Мы дружно заорали.
– Однако, враг может попытаться оказать сопротивление, – с ехидной усмешкой сказал Форель. – У них полно сильных колдунов, способных низвергнуть на нас весь огонь преисподней, заставить сгнить наши внутренности и вытечь наши глаза!
Руни хрюкнул, набирая воздух в грудь и собираясь взвиться ликованием, но его вовремя одернули.
– Но наш король мудр, – Форель поднял палец вверх. – Он бережет своих верных солдат. Поэтому из столицы к нам прибыли два сильных колдуна.
Генерал указала рукой на бричку, из которой уже спустилась женщина и теперь под руки выводили старика.
– Баронесса Кавана, – представил Фогель. – И лично легендарный магистр ордена Рыбы и Свистка, профессор Королевской Академии Магии, придворный маг его величества лорд Балф.
Скажу честно, я был впечатлен Знаменитый лорд Балф, больше известный как «Огненный Левиафан», в одиночку сметающий армии и разрушающий целые города! Я с самого детства слышал о нем множество историй, одна удивительнее другой. И вот он стоит передо мной сам, во плоти!
Хотя, конечно, его плоть видала времена и получше.
Огненный Левиафан был очень стар. Думаю, он самый старый человек, которого я когда-либо видел. Весь сморщенный, будто новорожденный крот, с неуверенными движениями лунатика, белая борода похожа на прилипший тополиный пух, а водянистые глаза блуждают, будто у слепого. Парнишка, что с ним приехал, совсем молодой, то руку подаст, то локоть подставит. На плече переметная сумка с магическим фолиантом внутри – таким объемным, что хоть отдельного носильщика нанимай.
Баронесса Кавана на этом фоне смотрелась куда выгоднее. Породистая, фигуристая, с волнительным декольте. Уже немолодая, но для своих лет очень свежа и аппетитна.
– Сочненькая, – распушил усы Пикси.
– Подбери слюни, – откликнулся Ариф. – Не по тебе ягодка.
– Отстань, старый, не мешай вожделеть.
Тем временем генерал, который не любил долго разглагольствовать, собрался было убывать восвояси, как вдруг обратил внимание на нас.
– Это что за безымянный отряд? – грозно спросил он.
– Это мои панцири, господин генерал, – подала голос Диана.
– Ваши? Так какого черта на них нет вашего герба, магнус?
А мы действительно даже не подумали оборудовать обмундирование глупыми фиалками. Нам хватило насмешек в прошлый раз, после чего мы подальше спрятали вырезанные из чужих панталон цветочки.
А тут вдруг сам генерал обратил на это внимание! Мы разом ощутили себя котятами, пойманными за мокрым делом в хозяйском ботинке. Нас схватили за шкирку, встряхнули и выставили на вид.
– Отсутствие герба – это отсутствие уважение к символам, – начал рычать генерал. – Отсутствие уважение к символам – это отсутствие уважения к власти! Отсутствие уважение к власти – это мятеж!
В его голоса лязгнул топор палача, и мы все неосознанно сглотнули.
– Магнус, вы желаете заявить о мятеже? – его голова, будто прицел осадного орудия, повернулась к Диане.
– Что? Нет, конечно нет!
– Тогда заставьте их уважать ваш герб! Или передайте полномочия тому, кто сможет это сделать!
Диана покорно склонила голову. Ее брат наблюдал за представлением со стороны, насмешливо ухмыляясь.
Генерал коротко отсалютовал и был таков. Следом укатилась бричка с магами.
Разошлись и остальные отряды, лишь мы остались стоять. В наступившей тишине стало слышно, как ветер треплет штандарт.
Молчала графиня. Молчали и мы.
Было ли нам совестливо за то, что генерал отстирал госпожу Фиалку? Честно говоря, нет. Мы больше радовались, что сами избежали его гнева. Да, девчонка попала под горячую руку, но неужели она сама не понимает, насколько глупо смотрится на нашей выжженной боями броне этот ее нелепый цветок? Который, к тому же, стал для нас символом штабной глупости и некомпетентности. Конечно, каждый солдат, если он не новобранец или дезертир, обязан иметь знаки отличия, но как еще нам, обычным ребятам из пехоты, показать свое отношение к происходящему?
Диана нахмурилась. Судя по всему, нас ждала гроза.
Мы с интересом ждали.
Графиня вдруг всхлипнула, окинула нас блестящими от влаги глазами, зло выкрикнула:
– Эх, вы, а еще мужчины!
И пришпорила коня.
Мы со смешанными чувствами проводили ее взглядами.
– Истеричка, – заключил Ариф.
Я сам боюсь женских слез, каждый раз теряюсь и впадаю в ступор. Но вот разжалобить меня достаточно сложно, наверное, зачерствел за годы службы.
– А я себя неловко чувствую, – признался Руни. – Прямо вот стыдно.
– Стыдно когда в строю обгадился, – отрезал Ариф. – А
