Угодья Лешего - Кира Сыч
Рада, в свою очередь тоже неотрывно смотревшая на парня, протягивая руку, чтобы дотронутся, при этом звуке очнулась и кинулась в лес. Полкан ускакал за ней.
Мила потрясла Волха за плечо
– Поможешь мне или нет? У нас мало времени, – уставшим голосом сказала Мила.
– Я просто… Я…
– Я уже поняла. Нам надобно дотащить его до его дома.
– А нас не увидят.
– Хороший вопрос. Вот, съешь это.
Мила протянула парню кусочек странного плода, на ощупь похожего на гриб, но оранжевого цвета. Волх пожал плечами и, полностью доверяя Миле, съел то, что она дала.
Руки и ноги его начали пропадать, он больше не видел их. Волх начал паниковать, Мила тоже исчезла.
– Ч-что происходит?
– Возьми себя в руки. Все хорошо. Взваливай это тело себе на плечи и пошли. Нам должно сделать все быстро.
Волх сделал то, что сказала Мила и пошел к деревне. Время было позднее, глубокая ночь, все жители деревни уже давно спали. Парень без происшествий дотащил Ярополка, все еще находящегося без сознания, до двора и кинул в стог сена, после чего отправился с Милой к ее дому.
– Я благодарна тебе за помощь, – прошептала Мила, пока они шли.
– Да не за что… Слушай, скажи, я смогу увидеть ее снова?
– Не могу тебе ответить за нее…
– Но это возможно?
– Не знаю.
– Прошу тебя…
– Я поговорю с ней, но ничего тебе не обещаю. Приходи послезавтра утром. На рассвете. Тогда и узнаешь.
На окраине деревни Волх поблагодарил уже ставшую видимой знахарку и ушел домой, по дороге вспоминая этот волшебное мгновение, пока он смотрел в глаза любимой…»
Старик замолчал. Мне не хотелось нарушать тишину, но я начинал чувствовать себя лишним. Чтобы обратить на себя внимание, я негромко откашлялся.
– Согрелся? – спросил Митрич.
– Да. Спасибо тебе, Митрич, огромное.
– Дождь все еще идет. Зонта у меня нет, не обессудь.
– Я взял его с собой, оставил на крыльце.
– Тогда хорошо. Не болей. Жду тебя завтра, дождя уж не будет, не переживай.
– До завтра, – ответил я, надевая свою прогретую сухую обувь.
Я вышел в дождливую холодную и ветренную ночь, взял зонт и побежал в гостиницу.
День 12
Я уже неплохо ориентировался в настроениях Митрича, по выражению его лица и взгляду угадывая, когда он не готов общаться со мной о чем-либо или отвечать на вопросы. Сегодня я просто сел рядом с ним на стул и затих, глядя на лес за лугом.
Митрич набрал побольше воздуха, вздохнул и начал:
«Ярополк проснулся на рассвете, когда, обеспокоенная его отсутствием мать, выбежала из дома громко хлопнув дверью.
– Ярик, сыночек! – закричала женщина, обыскивая двор взглядом.
– Не горлопань, мать. Тут я.
– Чего ж ты там делаешь?
– Вышел ночью на луну посмотреть, присел на стог сена и уснул. Тебе то что?
– Ничего-ничего. Я пойду, – сказала женщина, скрываясь в доме.
Ярополк задумался.
«Я точно помню, что ходил в лес! – думал он. – Даже цветы видел. Они были так близко… Потом кто-то тронул меня за плечо, а потом… Голоса… Красивый девичий голос. И лицо… Удивительное, загадочно-красивое лицо среди волн черных волос… Это Рада! Хороша девка выросла… А я так надеялся, что избавился от нее навсегда… Ладно. Ежели я не могу никак избавиться от нее, то можно как-нибудь по-другому… В дом ее взять как жену невозможно, конечно, но может по-другому завладеть? Сделать ее своей «лесной женой». Надобно выведать у Милы все, что она об этом знает».
Мерзко улыбаясь, Ярополк отправился завтракать, обдумывая дальнейшие действия.
У дверей Милы, как часто можно было наблюдать, сидели деревенские женщины всех возрастов. Среди них была и та, с кем должен был сочетаться Волх. Парень отказался от свадьбы и попросил прощения у своей суженой прощения, но сердце девушки было разбито.
– О, Слава, и ты тут! – удивился Ярополк, проходя мимо скромной девушки в косынке, из-под которой выглядывала русая коса.
В облике Славы не было ничего особенного и запоминающегося. Парни редко обращали на нее внимания, хотя она была и не уродина. Люди часто вообще забывали, как она выглядит, оставалось в памяти только имя.
– Обидел тебя Волх, да?
– Обидел… – сказала Слава, еле сдерживая слезы.
– Он тебя не заслуживает. Найдешь лучше.
– Спасибо тебе, Яр. Голова холоднее сердца. Ежели с головой договориться можно, то с сердцем – сложно.
Ярополк кивнул Славе и прошел к двери. Остановит его никто не пытался, все в деревне боялись и его и уважали, чувствуя силу и решимость в каждом его движении и взгляде.
Открыв резким движением дверь, Ярополк ступил в избу, взял под руку посетительницу, даже не подумавшую сопротивляться, и вывел ее наружу.
– Что ты тут делаешь? – со злостью спросила Мила.
– Отведи меня к Раде, – властным тоном сказал Ярополк.
– Не понимаю, о чем ты толкуешь.
Парень с девушкой не моргая смотрели друг на друга, ожидая, кто же из них первый сдастся, в глазах у каждого горела ненависть к оппоненту.
– Все ты прекрасно понимаешь.
– Ты сегодня с печи не падал? Я могу дать тебе мазь от ушибов или настойку от морока2.
– Или ты отведешь меня к ней по-хорошему, или с жертвами, но я своего добьюсь. И на тебя управа найдется.
Ярополк сплюнул на пол и вышел, хлопнув изо всей силы дверью. Мила вздохнула, встала и позвала посетительницу, прием которой был прерван.
Ночью, когда все в деревне уже должны были спать, мирным сном, Мила украдкой пробралась в лес. Рада ждала ее перед своей землянкой. Они не договаривались о встречи, но Рада чувствовала – прошлой ночью произошло слишком много всего, что необходимо было обсудить.
Заметив Милу, Рада кинулась к ней навстречу. Подруги обнялись, на глазах у обеих были слезы, но вызваны они были разными причинами.
– Мне нужно столько всего тебе рассказать, – сказала Мила, опуская глаза и присаживаясь на траву около Рады.
– Рассказывай.
Мила рассказала про свою встречу с Волхом, про перстень, домового, про то, как они дотащили Ярополка и как он приходил сегодня.
– Он угрожал тебе? – в гневе крикнула Рада, вскакивая с земли. – Какой же он…
– Ярополк. Какой же он Ярополк. Этим все сказано. Что делать теперь со всей этой кашей?
– Будем решать теперь…
– Я видела вчера твой взгляд, когда ты смотрела на Волха. Ты все еще влюблена в него?
– Знаешь я, – Рада стыдливо опустила глаза, поглаживая траву рукой.
– Я так и поняла, – улыбнувшись сказала Мила. – Ты же и тогда,
