Путь. Книга третья - Анюта Соколова
Люди не тонхи. Много споров возникало. Выяснилось, что подобных пар в Саоре достаточно, просто прятали свои отношения, а тут, когда король, перед которым все благоговейно головы склоняли, на такое отважился, – тоже набрались мужества и перестали скрываться. Кое-кто и поговаривал – дурной пример, мол. Но обвинения скоро стихли – достаточно оказалось Поединка сына Дэфка с принцем Корха и последовавшего признания выбора Правителей Кругом и Советом. Кроме того, парни были героями, легенды о зове и Стражах, о Тэнге, отдавшем жизнь, о Создателе Саора, вернувшемся ради сына, всё перевесили.
Я невольно улыбаюсь, вспоминая свои собственные мысли и чувства. Джэд, юный король Саора, бесстрастный Правитель, недостижимая синеглазая мечта всех женщин, заявивший во всеуслышание, что любовь – величайшая глупость, впервые в жизни доверился кому-то настолько, чтобы подарить власть над собой. Не жене, с которой он оставался сильным и могущественным, а мальчику без дара, заставившему сильнейшего мага признать свою слабость. Видеть, как суровый и жёсткий парень трепещет, когда его просто ласкают взглядом, насколько он желает и ищет близости, нуждается в постоянном присутствии родного человека, касании рук, словах, от которых он теряет невозмутимость, стало для меня потрясением. Наверно, тогда я и разглядела в своём короле не только идеальный облик и ожерелье, а юношу, заслуживающего, чтобы за него беспокоились.
Гэсса беспокоилась больше всех. Вот уж кто настоящая мать! Сколько лет волноваться и переживать, пытаться заботиться и натыкаться на старательно возводимый барьер, не хуже магического, не дающий подобраться к тому человеческому, что было так старательно загнано внутрь замкнутого, гордого, нелюдимого парня. Правда, на неё одну Джэд и мог наорать, не скрывая бешеный нрав, – остальных синеглазый красавец и вовсе не подпускал. Принцесса Тери удостаивалась гнева – и тем не менее ярость эта сама по себе была показательна.
Из-за Гэссы они и схлестнулись. Возможно, Зэльтэн не раскрыла бы своих настоящих чувств, не подвернись тогда повод. Бал в Тери был далеко не первый, на котором король и принц появились вместе. И его дочь Бирота отстояла не дрогнув. Тонкие губы кривились при виде сыновей, хотя мальчики не позволяли себе ничего лишнего – только взгляды и сплетённые пальцы. А хотелось больше. До боли, до закушенных губ. Хотя бы – прижаться. Приласкать, погладить… И, когда их отозвали по деловому вопросу, не спешили возвращаться. Гэсса всё поняла и весьма ловко оправдала их задержку. Потом вполне пристойно пригласила меня прогуляться, а на самом деле – убедиться, что всё прилично, прикрыть, если нужно, потерявших голову парней от нескромного любопытства. Тогда не все догадывались, какая страсть сжигает этих двоих, открывших для себя физическую близость. Гэсса – чувствовала и защищала, как умела, поскольку сама лишь недавно узнала, что такое – любить.
Так я и оказалась свидетельницей этой непристойной сцены. Случайно Зэльтэн вышла в коридор или намеренно, – как назло, мы столкнулись. Пройди дочь Бирота мимо – всё обошлось бы. Но именно в этот момент она решила высказать Гэссе всё, что думает по поводу потакания извращённым склонностям своих сыновей. Фактически обвинила в сводничестве. Принцесса Тери так же обстоятельно изложила свою точку зрения на матерей, которые утратили право хоть как-то вмешиваться в чувства детей, заслуживших немыслимой ценой счастье быть друг с другом. В ответ Зэльтэн красочно и в подробностях отозвалась о физиологических сторонах данного «счастья», заставив меня покраснеть с головы до ног. Мой Наставник, объясняя близость между людьми, не был столь анатомически точен!
А вот чего ни Гэсса, ни Зэльтэн не могли предугадать – что свой разговор они затеяли именно у дверей комнаты, где уединились мальчики. Дочь Бирота вряд ли повторила бы и половину сказанных ею гадостей в спокойном состоянии. Принцесса тем более молчала бы об этом эпизоде. Но у Зэльтэн громкий голос. А её сын обладает прекрасным слухом.
Я всегда подозревала, что за ледяным спокойствием и насмешливой невозмутимостью Джэда скрывается чувствительная душа. Только не ожидала насколько! Он вылетел навстречу оскорблениям, забыв обо всём. Ему было не до наспех накинутой рубашки, не до взлохмаченных волос. Честно говоря, в тот момент он вообще мало себя контролировал, судя по потокам пылающей магии вокруг.
– Что тебя не устраивает в наших отношениях, Зэльтэн?!
Матерью он её не называл никогда. Но и презрения такого раньше не высказывал.
– Какое тебе дело до того, как мы наслаждаемся?! Это касается только нас, нас двоих!
Выскочивший следом Дэрэк сразу оценил положение. Бросился наперерез потокам, обнял, прижал любимого к себе, начал что-то беззвучно шептать… Это было чудом, но он своего достиг! Магия утихла, Джэд в его руках обмяк, начал успокаиваться. Зэльтэн вряд ли поняла, какой опасности подвергалась. И выводов не сделала, иначе не бросила бы с досадой:
– Самим-то не противно? Два мужеложца!
Прозвучавшее слово вызвало тихий стон Гэссы. Всплеск бешенства в изумрудных глазах принца. И взмах его руки – такой резкий, что Джэд еле успел перехватить занесённую ладонь.
Мальчик?! Создатель! Сын Дэфка в тот момент показался мне ровесником Тора – настолько величественно он встал между Зэльтэн и человеком, за которого он вызвал бы любого на смерть. В нём не было ни капли стыда, сожаления – только ярость и желание защитить.
– Убирайся! И никогда не приходи больше.
Он ударил бы её. Уверена!
– Мне всё равно, кем ты была для меня. Джэду ты давно не мать. А теперь и мне тоже.
Возможно, дочь Бирота уже сама поняла, что позволила себе лишнее. Она исчезла без дальнейших высказываний, не усугубляя происходящее. Парни смотрели в глаза друг другу – и я второй раз в жизни увидела, как Джэд целует Дэрэка, нежно, трепетно. Это было молчаливое признание и одновременно благодарность.
За эти семнадцать лет мы привыкли к происходящему. Выросли дети, совершенно нормально воспринимающие отношения отцов. Дани, сын Дэра, в своём учителе и Наставнике не чает души настолько, что, как маленький ходил хвостом за Джэдом, так и сейчас готов за своего синеглазого отца броситься в жерло Солха. Дэрэка будущая королева Саора обожает до такой степени, что даже в своих шуточках никогда не задевает всерьёз. Спокойная и рассудительная Ариэль короля боготворит и как дочь, и как принцесса.
О Зэльтэн внуки если и вспоминают, то не в присутствии родителей. Да и дочь Бирота не делает ни малейших шагов к примирению. Насколько мне известно, у неё нет ни друга, ни возлюбленного. В те несколько случаев, когда мы пересекались на Совете, она старательно не смотрела в сторону сыновей. А они – продолжают держаться за руки. Наверно, это всё же необходимость.
– Лей, – со спины ко мне незаметно подкрадывается Вейн, – ты уже с полчаса сидишь, и лицо такое мечтательное!
Улыбаюсь. Значит, всё это время мой муж наблюдал за мной и терпеливо ждал.
– Вейн, почему люди берут друг друга за руку?
Мою собственную руку церемонно подносят к губам, нежно целуют ладонь, запястья:
– Потому, что это приятно.
Оттого я и влюбилась в сына Транга. Он не придумывает заумных объяснений, принимая всё таким, как есть. У него большая и дружная семья, аж две сестры, заботливые родители, бабушки, дедушки, прапрадеды и прабабки… То, что я – принцесса, произносится гордо и с уважением. Стаха беззлобно поругивают и неизменно затаскивают на все семейные торжества в надежде женить и образумить, рассказы про Орж и Совет вызывают благоговейный трепет. Синеглазый король и Хранитель Саора кажется существом чуть ли не сверхъестественным и легендарным.
Однажды я спросила Вейна, что он думает по поводу отношений двух Правителей. И получила убийственный ответ: «А зачем вообще над этим задумываться? Король в Саоре замечательный, принц у Соледжа отличный, и то, что они друг с другом живут, никого не касается. Наследники в наличии, в мире порядок, катастроф давно не случалось, подданные довольны».
– Лей, смотри, вечер какой дивный. Прыгнем в Лакшэз?
Правильно. Чем завидовать чужому счастью, лучше своё собственное создавать! И всё же я успеваю пожелать, чтобы Зэльтэн нашла того, кого она захочет взять за руку.
Снег
– Ну что тебе стоит!
В ответ я получаю невнятное хмыканье и неопределённое пожатие плечами. Хотя ему это действительно проще простого. Даже усилий прикладывать не надо!
– Джэд, представь, как это красиво!
