Белое перо - Гектор Шульц
– Горю нетерпением увидеть эту повозку, – сообщил Элигос и, встав с сиденья, отряхнул дорогое пальто от пылинок.
Спустя десять минут они неспешно ехали по пустым улицам Праги в желтом автомобиле. Виктория молчала, смотря в окно, и щурилась, если на её лицо снова падал солнечный луч, а Элигос с восторгом щупал обивку, принюхивался к запахам салона и внимательно изучал водителя, который оказался потным мужчиной в клетчатой рубахе. От него пахло дешевыми сигаретами, старостью и недовольством, которое он вываливал на пассажиров. И если Виктория не обращала на него внимания, то Элигос внимал каждому слову таксиста.
– Пассажиры нынче хуже бесов, – сказал он, трогаясь на зеленый сигнал светофора. – Хамят, рожи корчат, если что не по-ихнему, жалобы начальству строчат.
– О, смею вас уверить, что бесы все-таки хуже, – улыбнулся Элигос. – Они словам предпочитают действия. Хотя, чему тут удивляться, если такова их работа. Кто-то мучает грешников, а кто-то сетует на жизнь, не щадя ушей пассажиров.
– Кому как, – пожал плечами водитель, пропустив сарказм. – Вчера вот ночью бабу одну подвозил. Пьяная вусмерть, вонючая и крикливая. Обоссала мне сиденья. Да не. Не дергайся, девонька, – усмехнулся он, когда Виктория вздрогнула. – То другая машина была. Парк-то большой у нас. В этой никто не обоссывался, точно тебе говорю. Так вот. Обоссалась она, значит, потом стала меня соблазнять, а когда я отказался, жалобу написала, что это я её обоссал, представляете? И еще выложила в этих, как их, соцсетях.
– Как интересно, – скучающе протянул Элигос. – Вы заставили её все убрать? Ударили по лицу? Излили на неё свои телесные жидкости, чтобы её слова стали правдой?
– Куда там. Народ в интернете сразу на мою сторону стал, когда я видео с регистратора выложил, – ответил таксист. – Теперь эту бабу вся Прага знает. У нее, это, даже кличка появилась. Обоссанка! Ха-хаах! Представляете?
– Верх остроумия, – съязвил демон. – Наказание так себе. Через месяц все забудут, и она снова будет изливать телесные жидкости в салонах других повозок.
– Как пить дать, друг, – вздохнул водитель. – Странное с этим миром творится. Чего я только не навидался, когда в смену выходил. Но деньги нужнее. Вот и приходится терпеть всяких хамов, обоссунов и хулиганов.
– Ой, посмотрите. Праведник во плоти, – усмехнулся Элигос, а его глаза слабо покраснели. – Но я вижу другое. Ужасно грешное.
– Да понятно, – грустно хмыкнул таксист, перебив демона. Тот нахмурил брови и удивленно склонил голову набок. – Нет безгрешных. Сам порой грешу. Да как же тут не грешить, когда с такими людьми сталкиваешься и злобу их впитываешь, как губка.
– Может, стоит их прощать? – подала голос Виктория. – Пьяная девушка, которой просто было грустно, и она не рассчитала с выпивкой. Хулиган, который долго держал зло в себе, а потом выпустил его наружу. У каждого греха есть причины.
– В точку, девонька. Умная у вас дочурка, – улыбнулся водитель, посмотрев в зеркало заднего вида и поймав взгляд Элигоса, который внимательно следил за диалогом. – Может, и правда прощать их надо, а не ругать. Эх, злыми мы стали. Причин не видим, только осуждаем.
– Как у тебя это получается? – тихо спросил Элигос, повернувшись к Виктории. Та вопросительно посмотрела на него и пожала плечами. – Интересно, интересно.
– Приехали мы, кстати, – сказал водитель и, забрав деньги, улыбнулся в зеркало. – Хорошего дня. Я тоже, пожалуй, домой поеду. Куплю жене цветы, а то вчера нагрубил ей, гадостей наговорил. Глядишь, и улыбнется.
– Это правильно, – улыбнулась Виктория и вышла из машины, а задумчивый демон, посмотрев на водителя, только хмыкнул.
Виктория поднялась по ступенькам к подъезду и замерла возле панели, на которой расположились разнообразные кнопки звонков, подписанных фамилиями жильцов. Она вздохнула и, тряхнув головой, нажала красную кнопку, над которой была табличка с фамилией её родителей. Затем нажала еще раз и еще. Но ответа так и не получила. Элигос, стоя рядом, положил на плечо девушки руку, но та резко скинула её и повернулась к удивленному демону.
– Не делай так, пожалуйста, – тихо сказала она, заиграв желваками.
– Почему? – так же тихо спросил демон.
– Это причиняет мне боль. Не ту боль. Другую, – всхлипнула она, заставив Элигоса закатить глаза. – Я не плачу.
– И это радостно. Улыбка тебе идет больше, чем опухшие и красные глаза, делающие тебя похожей на полевую мышь, больную простудой, – съязвил он и покачал головой, когда девушка снова нажала на кнопку звонка. – Не только ты боишься, Виктория. Негодяи тоже боятся и чувствуют, кто стоит за этой дверью. Предлагаю её выбить и ворваться к ним с обвиняющим блеском в глазах.
– Это дверь в подъезд, Элигос, – слабо улыбнулась Виктория. – За ней еще много дверей, за которыми живут люди. И если никто не отвечает, то это не значит, что они боятся. Может, их просто нет дома.
– Ты успокаиваешь сама себя, – фыркнул демон. – Но раз так, я настаиваю на исполнении твоей части сделки.
– Ты хочешь сейчас пойти осматривать город? – удивилась девушка.
– Да. Ты выспалась в поезде, ждать у дверей глупо, а я все еще не удовлетворил свою тягу к прекрасному, сделанному руками презренного человечества. И ты обещала показать мне кофейню, где делают настоящий кофе.
– Хорошо. Возможно, ты прав. Глупо сидеть здесь весь день. Вернемся вечером, – кивнула она. – Куда ты хочешь сначала пойти?
– Разумеется в кофейню. Моя черная душа истосковалась по кофе и сладостям. А когда душа тоскует, я становлюсь особо раздражительным и мстительным, – буркнул Элигос, вызвав у Виктории улыбку.
– Это я заметила. Ладно, пойдем и погасим твой костер раздражительности, – ответила она и, бросив грустный взгляд на дверь, спустилась на тротуар.
Чуть позже они сидели на открытой террасе за стеклянным столиком и смотрели на оживленную улицу, наполненную пестрыми туристами, гидами и промоутерами всех мастей, которые ловко совали в руки рассеянных людей яркие листовки.
Виктория с легкой улыбкой на губах наблюдала за тем, как Элигос принюхивается к маленькой чашечке с кофе. Как расширяются его глаза, а губы изгибаются в довольной улыбке. Как он делает осторожный глоток и причмокивает, смакуя вкус вареного кофе. Как макает свежую булочку в розетку с вареньем и откусывает сладкий кусок, который жует с выражением полнейшего восторга на лице.
– Тебе удалось удивить меня, Виктория. Не каждому человеку удается удивить верховного иерарха Ада, – тихо сказал он, смотря на девушку черными глазами. – Ты не солгала. Кофе здесь просто потрясающий. Тот самый, словно сам брадобрей Хаим заваривал его.
– Я знаю, Элигос. Какой мне смысл тебя обманывать? Эта кофейня является лучшей в Праге, и заслуженно, – ответила девушка, делая глоток из своей чашки. Она заказала горячий шоколад и довольно морщилась после каждого глотка. – Ох, Элигос. Я сто лет не пила горячий шоколад.
– Неправда. Тебе только шестнадцать.
– Фигурально выражаясь. Это не является ложью, – улыбнулась она. – У тебя маленький бзик на лжи, да?
– Конечно. Я же демон, а демоны презирают ложь, как и остальные грехи. Но
