Двенадцать Месяцев. Декабрь - Юлия Григорьевна Шкутова
Настя невольно улыбнулась, радуясь такому благополучному исходу.
– Но и в дальнейшем не бросили Месяцы Дарину, помогали ей, чем могли. Все у нее с той поры в хозяйстве спорилось, урожаи были на радость ее семье и на зависть соседям. (А в те времена не было границы между нашим миром и вашим.) Нечисть всякая стороной ее дом обходила, не смея шкодить. Знала, окаянная, что покарают сурово ее. А после смерти Дарины в потомках ее дар удивительный открылся…
– Какой дар? – прошептала Настя, заворожено глядя на рассказчика своего.
– Дело в том, девонька, – наклонился Снеж к ней поближе и зашептал, словно боясь, чтобы лишние уши тайну великую не узнали, – что нестабильна сила Месяцев наших быть может. Вот как сильно в делах и заботах своих закрутятся, Силу свою чрезмерно используют, так и беда с ними приключиться может. Раствориться могут Месяцы в стихии природной, словно и не было никогда хозяев определенного.
– Как так? – поразилась Анастасия, совершенно забыв про угощения. – Они ведь такие сильные, сказочные…
Не могла она поверить в это. Настеньке Месяцы представлялись незыблемым чем-то. Сущностями, существующими вне времени, с особенной магией, на все миры влияющей. Теми, кто будет всегда, не исчезнет, не растворится в небытие.
– Сказочные-то сказочные, да только и их беда поджидать может, коль не поостерегутся, – вздохнул печально Снеж. – А чтобы не произошло это, им Силу высвобождать свою надобно, природе отдавать ее. Да только когда сами Месяцы делают это, трясет да колотит все вокруг, а в вашем мире страшные беды происходят – то снегом засыпет, то дождями зальет, а то и засуха погубит все.
«Катаклизмы наши природные – цунами, землетрясения…» – осознала Настя весь ужас ситуации.
– Вот поэтому, когда в потомках Дарины дар этот открылся, с облегчением вздохнули все. Вы ведь действительно стабилизировать Месяцев можете, излишки Силы через себя пропуская, да безболезненно природе отдавая. И миру вреда нет, мягче да спокойнее процесс идет, и хозяевам нашим Силу магическую сбалансируете. Только и тут не все гладко. На десять лет такой службы хватает спутников. А если хоть немного больше прослужите, в мучениях страшных погибнете.
Анастасия вздрогнула от слов страшных таких, да локтем нечаянно чашку задела. Разлился чай по столу. Девушка засуетилась, пытаясь убрать последствия своей неуклюжести и нервозности. Надеясь, испуг свой за этой суетой скрыть! Да как же его скроешь, коль вся бледная стоит, трясется, как осинка на ветру? Тут поваренок подскочил, Настю на место усадил, тряпочкой стол промокнул.
– Как же так, Снеж? – потерянно спросила Настенька, руки к груди прижав. – Отчего?
– От того, Настасья, что все же люди вы, хоть и с даром особым, – ответил снежный человечек. – Не выдерживаете вы больше десяти лет службы такой. Тяжело это – Силу стихийную через себя пропускать, равновесием служить.
Заметив, что девушка сидит, не двигаясь, взгляда от него не отрывая, Снеж вновь наполнил чашку чаем, да к Насте пододвинул.
– Много спутников погибло поначалу, пока поняли, в чем причина, – печально покивал головой снежный человечек. – Ограничили тогда срок службы вашей. А потом уж и пророчество появилось, об… истинных спутниках Месяцев.
Глава 4
Настя задумчиво наблюдала за тем, как от чашки с чаем поднимается слабый пар, разнося по помещению сладковатый аромат липы. Сжав вмиг похолодевшими ладонями глиняные бока и зажмурив глаза, девушка пыталась успокоиться.
«Не ожидала!..»
Не была готова к тому, что все окажется не так волшебно и сказочно. Прошлое, обросшее множеством красивых легенд, как выяснилось, скрывает немало страшного: и разлуку, и боль, и даже смерть.
– И что же за пророчество такое? – оторвав взгляд от чая, с затаенной болью посмотрела на снежного человечка. Но лучше разом узнать все особенности нового статуса – неприятных сюрпризов хотелось меньше всего.
– О том, Настенька, что появятся однажды у Месяцев спутники истинные, – тихо проскрипел Снеж, с сочувствием на девушку поглядывая. – Через боль и страх, через надежду и любовь обретут они связь истинную. Будут властвовать в сердцах их безраздельно, свои взамен отдав. И отметят Месяцы их стихиями своими, одарив силой невиданной. Станут те спутники неотделимы от них: сама Смерть отступит, Жизни место уступив.
– Неужели за все время никто сердец Месяцев не тронул? – Анастасия с удивлением смотрела на Снежа. – Если по десять лет служили, это ж сколько людей из нашего клана перебывало у них?
– Привыкали, конечно, было такое. А вот любить… – Снеж смущенно потер ручкой свой нос. – Только Май в своего влюблена была. Но тот лишь уважение великое испытывал к ней. Да если бы и любил, страшно подумать, что бы приключилось тогда, попробуй она его стихией пометить. Ведь в пророчестве оговорка есть.
– Какая? – нахмурилась Анастасия.
– А это только Матушка Земля ведает, да никому не говорит, – развел ручками снеговичок. – Сказала, что не ко времени знание это. Тем и успокоила Месяц Май, пообещав, что счастье свое обретет она еще. Да только госпожа Милада до сих пор плачет о спутнике своем. Хоть и смирилась, а душа все равно болит по утрате.
– А спутницы хозяина нашего, Декабря Месяца? – поинтересовалась Настя, окончательно отодвигая от себя угощение. Чем больше узнавала девушка, тем серьезнее вырисовывалась ситуация с ее настоящим.
После такого рассказа аппетит совсем пропал. Уже не радовал ни чай вкусный, ни варенье с пирожками. На сердце и вовсе неспокойно стало: оно то тревожно замирало от ощущения какой-то безысходности, то ускорялось, пускаясь вскачь от предчувствия беды. Как бы Настя не старалась успокоиться, а все равно грудь сжимало спазмом страха, мешая дышать. Вконец, разнервничавшись, спрятала руки под стол, чтобы снежный человечек дрожи их не заметил.
– Любили, – ответил Снеж, и так жалобно посмотрел на девушку, словно это он виновен был в появлении крепких чувств у спутниц. – И Агафья, и Злата, и Ксения, все любили. Да так крепко, что смотреть на них временами больно было. Чем ближе срок подходил, тем печальнее становились, все с надеждой на хозяина нашего посматривая.
– А он? – шепнула девушка, сжав под столом ладошки в кулак.
– Он все видел, все понимал, да только…
«Не любил», – мысленно закончила за него Анастасия.
И такая злость в ее душе поднялась на Декабря, да обида за соклановок своих! Хоть умом и понимала, что не виновен он. Просто слишком красив, слишком силен, слишком… совершенен. Такого попробуй не полюби.
А все ж сердечку девичьему не прикажешь, кого осуждать, а за кого и переживать.
– Расстроил я тебя совсем, ты уж прости, Настенька, – грустно
