Монах Ордена феникса - Александр Васильевич Новиков

– зеленую колбасу, перевязанную ниточкой, как это делали мясники, с длинными шипами по всему телу, которыми тот держался за землю, чтобы его ненароком не выдернули; увидел его Альфонсо мельком, поскольку волк мгновенно разорвал червя на кусочки. Лапа волка вся покрылась кровью – видимо рана была глубокой, но не настолько, чтобы отказаться от пищи в лице Альфонсо. Лапы подняли два центнера волчьих костей и мяса легко, но немного криво – больная лапа не сработала, как здоровая, и Альфонсо умудрился увернуться от новой атаки, в полете резанув по волчье морде клинком. Клинком, которого не было больше. Он бросился бежать, оправившись от «бантичного» изумления, но удар когтистой лапы по спине, сравнимый мощью с бесполезностью сопротивления, ударил Альфонсо об землю с такой силой, что тот крякнул от внезапного сокращения легких и раскинул руки. Еще он успел перевернуться на спину, когда увидел перед собой оскаленную, злобную морду волка, карие, хищные глаза, нитку вязкой слюны, сползающей с вонючего языка и проклятый бантик, завязанный, наверное, самим Сарамоном. Зверь поставил на Альфонсо свою больную переднюю лапу, легонько, чтобы не раздавить, но острые когти впились в грудь, а прижатый к земле Альфонсо не мог дышать. В спину впился своими железными детальками арбалет, покалывали сквозь куртку острыми наконечниками сломанные стрелы. Но в данном положении все это были мелочи.

– Медлит, – подумал Альфонсо.

И тут в бок волка врезался кабан: окровавленный, злой, с застрявшими в шкуре ветками и комьями земли, обиженный, наверное, что про него забыли, словно таран снес он зверя с Альфонсо, чудом не понаделав в несчастном ходоке новых дырок копытами. Они вместе покатились по поляне, ломая деревья, кусты и поднимая в воздух листья и землю. В пыльном облаке мелькнули задние ляжки кабана, показалась когтистая волчья лапа, что то хрустнуло, взвизгнуло, захрипело, на весь лес. Икнув от боли в голове и ребрах, Альфонсо вскочил на ноги – очухиваться времени не было, выстрелил из чудом уцелевшего арбалета в возящийся, рычащий клубок двух тел одной из двух оставшихся целых стрел – пусть знают, кто здесь хозяин леса! Вместе со стрелой в сторону отлетела какая то железка – чуда не случилось – от перенесенных жизненных коллизий арбалет сломался.

Альфонсо бросился бежать, и не останавливаясь бежал до самого шиповника, где и упал, задыхаясь от быстрого бега и боли во всем теле. Некоторое время он сидел на прохладной, зеленой траве, приходя в чувство – все таки возраст двадцатипятилетнего старика давал о себе знать – натирал подорожником раны на теле, осматривал свое снаряжение, одежду, сумку с травами. Все это находилось в плачевном состоянии, кроме сумки – сделанная из хорошей, телячьей кожи, она даже не протерлась до конца, хотя и носила на себе следы волочения по земле. Травы, деньги в карманах, были целы. Хоть здесь повезло.

Кое –как отдышавшись, медлить было нельзя, Альфонсо поднялся, и пошел вдоль баррикады из шиповника искать точку входа – узенькую тропинку, где аккуратно и кропотливо были вырваны смертельные шипы этого колючего растения. До точки оставалось метров пятьдесят, однако идти до нее, рискуя снова оказаться в чертополохе не пришлось – Альфонсо открылась целая дорога – кто-то своим мощным телом пропахал кусты шиповника, переломав все ветки, расчистив путь шириной в метр. Вокруг валялись отстрелянные иглы, но крови нигде не было, шипы не только не убили это чудовище, они еще и не пробили ему шкуру. На крайней от дороги ветке колыхались на ветру, словно флаг на башне крепости, чьи то штаны, с порванной штаниной и испачканными коленками. Альфонсо мысленно посмеялся: снова какой то преступник сбежав, пытался спрятаться в лесу, хотя большинство самых отъявленных негодяев предпочитало смерть на медленном огне, однако расстался со штанами, и, скорее всего, с жизнью. Он уже хотел пройти мимо, но что-то его остановило – он посмотрел на штаны внимательней, потом постучал по ним палкой – мало ли какая мерзость в них спряталась, и сунул руку в карман. То, что он вытащил из кармана, заставило его сердце отчаянно колотиться, хотя он и не знал, что он вытащил. Это была вещица, изготовленная из неизвестного материала, прямоугольная, с закругленными углами, непонятными символами и знаками, на которые можно было нажимать, если хотелось заняться действительно чем нибудь бесполезным. Пользы от этой вещи было меньше, чем от камешка – она была слишком легкой, кинуть ею в кого нибудь было нельзя, но Альфонсо обомлел от радости – это был артефакт из Волшебного города. Это было мощнейшее оружие, которым можно было покорять целые страны, подчинять себе тысячи людей одним движением руки, лечить болезни, проходить сквозь стены, а может и летать. Правда, как этим пользоваться, Альфонсо не знал, но разгадав символы в волшебных книгах, можно было бы заставить артефакт работать. Пачка песедов, извлеченная из другого кармана, была лишь жалкой пародией на тот успех, который ощутил Альфонсо до этого.

– Черт, – вдруг подумал Альфонсо, – а ведь это мои штаны.

Он посмотрел на них внимательно – форма растяжек на штанах идеально совпадала с формой ног Альфонсо.

– Это что же Пузо меня, без штанов что ли тащил? А зачем я их снял? Откуда у меня эта вещь?

Чертополох, кроме своего яда, боли бреда и смерти дарил еще один “подарок”– забвение: уколотые обычно не помнили, что с ними было, просыпаясь (если повезло проснуться, конечно) удивленно разглядывали свои окровавленные руки, не понимая, что произошло. Альфонсо же помнил то, что лучше бы забыл-поцелуй ведьмы и Сарамона, но не помнил то, что хотел бы помнить – как попал в лес, почему потерял штаны и откуда у него волшебный артефакт.

Альфонсо потряс головой и спрятал артефакт в карман- время для разгадывания загадок было совершенно неподходящее. Нужно было пройти полянку со змеями, пока волк не заставил его пробежать ее в темпе.

В уши верующих, которые заполняли церкви по воскресениям, из уст святых отцов, вместе со слюной и запахом кагора, летели душещипательные проповеди о демонах, пожирающих душу неправедных, о Сарамоне – алкающим разума слабых верой в Агафенона и волей к спасению, о ведьмах с их проклятиями ритуалами и конечно же, о страшнейшем из когда либо созданных существ – о Кариизии. От леса отгородились длинной, высокой Стеной и молитвами, но щупальца скверны все равно проникали из леса в лоно просвещения и очищения, и иногда, вышедшего из леса могли просто поднять на вилы сами местные жители, если заподозрили в связях с лесом, дабы эти щупальца оборвать. Альфонсо был одним из таких щупалец, но обрываться