Тьма лесов, тьма болот - Максим Ахмадович Кабир

— Жуть! — комментирует Леша.

Я помню, как она говорила это. Как слюна текла у нее изо рта, как сверкали глаза.

— Путешественник взмолился, — продолжаю я, — пощади, не тронь малыша!

— А она?

Я облизываю губы.

— Она сказала, что путешественник может отдать ей другого ребенка. Но не любого, а того, с которым заночует под одной крышей в течение семи дней.

— И он послушался?

Я не отвечаю, вспоминая, как выбирался на мостки, сгребал в кучу одежду и голый бежал через лес, а вослед звучал хохот твари. Я шепчу, словно в бреду:

— Путешественник пришел к своему давнему другу, и друг постелил ему в детской, возле своего сына. Подлый путешественник обрадовался, увидев, что жена друга ждет второго ребенка: так будет легче. Тем более он вовсе не любил друга, на самом деле он никого не любил, кроме собственного мальчика.

Я представляю, как в темном Димкином санузле, в ванне, наполненной грязной водой и речными лилиями, открывает зеленые глаза мертвая живая девушка. Как когтистые пальцы хватаются за эмалированный бортик. Я почти слышу стук капель, падающих на плитку.

— И путешественник выполнил то, что велела болотница.

Я протягиваю к Леше руку, а он зачарованно смотрит на мой палец. Палец прижимается к теплому лбу.

— Он твой, — говорю я.

Рука безвольно падает на матрас. Леша трогает свой лоб.

— И болотница забрала того другого ребенка?

— Нет, — улыбаюсь я устало. Во мне пустота, болота, скалящиеся черепа. — Болотница была лишь сном путешественника. Он вернулся домой, и все жили счастливо — и путешественник, и его друг.

— Я думал, в конце всех съедят, — с явным облегчением говорит Леша.

Я желаю ему спокойной ночи, и он перекатывается к стене, исчезает из поля зрения. Я лежу, зажмурившись, вслушиваясь в бульканье труб, писк комара, в звук капающего на кухне крана. Лежу и жду, не откроется ли дверь ванной, не раздастся ли поступь босых ног, не явится ли в этот счастливый дом беда.

Лежу и жду.

Ангел-хранитель

Аленка. 2006–2024 г

Козленка, ядущего скверну, Коля впервые увидел в двенадцать лет. Аленка, одноклассница, узнала, что Коля боится контрольной, и попросила зайти к ней перед уроками. Жила Аленка в частном доме на отшибе деревни с мамой и бабушкой. Встретила Колю у калитки, отвела за летнюю кухню и показала щель в земле. Сантиметров тридцать в длину и пять — в ширину.

— Там мой друг сидит, — сказала Аленка серьезно, — одна я его позвать могу, других не слушается.

— Кончай фантазировать. — Коля хотел уйти — на математику, как на казнь, но Аленка нагнулась и зашептала неразборчиво. Из дыры запахло спичками, а потом оттуда выпрыгнул беленький козленок. Он скакал вокруг детей и радостно мекал.

— Это как? — пробормотал Коля.

— Очень просто! Я взяла и придумала его. Только он гадость всякую ест. Смотри! — Аленка погрозила козленку пальцем и строго сказала: — Выплюнь и делай что велено.

Козленок замер, задрожал и выхаркал комок дохлых мотыльков, после чего исчез в дыре. Лишь запах спичек напоминал о том, что он вообще был.

— Контрольная отменяется, — заявила Аленка. — Алла Рудольфовна отравилась.

И она не соврала.

Второй раз Коля увидел козленка спустя год, вскоре после того, как был прилюдно поколочен второгодником Климом Нестеренко, преотвратительным типом. Аленка приложила к Колиным ссадинам листья подорожника и позвала к себе. За год Коля успел убедить себя, что ему померещилось и парнокопытные не обитают в земле за летней кухней.

— Здесь раньше колодец был старый, — объяснила Аленка, приклоняя колени. — Мужик, который домом владел, убил жену, а потом еще девочку, а трупы туда бросил. Это было давным-давно.

— Откуда ты знаешь?

— Мне так приснилось. — Аленка улыбнулась и зашептала над щелью. Коля отпрянул, когда козленок резко выпрыгнул из земли и принялся танцевать вокруг. Аленка погладила его по спине и сказала:

— Выплюнь и делай что велено.

Козленок отхаркал перепончатое крыло летучей мыши и был таков. На следующий день Коля узнал, что придурок Клим Нестеренко упал с велика и сломал обе ноги. Догнав в школьном коридоре Аленку, Коля сказал:

— Тебя весной девочка из параллельного класса толкнула.

— Было дело.

— Ты ей отомстила? Ну, с помощью этого… — Он показал рожки.

— Нет! — отмахнулась Аленка. — Простила. Пусть живет.

После выпускного вечера Коля и Аленка целовались. Грохотал майский гром. Коля думал о старом колодце, до которого минута ходьбы и в котором живет зверь, блюющий удивительными штуками и вредящий людям.

— Я люблю тебя, — прошептала Аленка.

Летом Коля уехал из их глуши, подальше от бывшей одноклассницы и ее питомца. Поступил в институт. Иногда они с Аленкой созванивались, и как-то раз Коля признался по телефону, что студент-переросток измывается над ним хуже Нестеренко.

— Я передам, — сказала Аленка. Не нужно было уточнять, кому она передаст.

Не прошло и недели, как у обидчика отсохла правая рука. Коле тогда приснилось, что в его, в Колиной, грудной клетке дыра и оттуда вылезает козленок. Копытца упираются в безвольное тело, глаза козленка сияют в полутьме.

На втором курсе Коля написал Аленке письмо: «Я влюбился, Верочка — вся моя жизнь». В короткой весточке она пожелала им счастья.

Через год, лежа с Аленкой под одеялом, Коля внезапно разрыдался.

— Верка беременна. Шантажирует меня. Ты не представляешь, что она за человек. Змея, стерва. Аленушка, родная, единственная… — Он обнял ее и произнес еле слышно: — Пусть ребенок не родится.

— Нет, — отпрянула Аленка.

Коля умолял, убеждал, он сказал, что Вера беременна не от него. Аленка сдалась, кивнула: «Пошли».

Козленок ничуть не изменился. Радостно скакал у ног Коли, бодал рожками воздух и по велению Аленки выблевал горсть мертвых мадагаскарских тараканов и что-то вроде пуповины.

Ребенок не родился. Коля расстался с Верочкой. Бросил институт и перебивался подработками. Тщетно пробовал начать бизнес. Город высасывал энергию. В галлюцинациях мерещился повесившийся недавно парень с отсохшей рукой. Они даже не были знакомы. Тот парень ухаживал за Верой до него.

С Аленкой Коля больше не общался.

Пять лет прошло, и он нагрянул к ней, не предупредив. Ее мама, ее бабушка умерли. Она жила одна в том же ветшающем доме. Убирала палую листву во дворе. Увидев его, опустила грабли, опалила голубым пламенем пронзительных глаз.

— Позови козленка, — сходу потребовал Коля.

— И зачем же?

— А ты не слышала? В городе завелся маньяк! Он убивает детей! Насилует женщин! Он…

— Он требует назад свои деньги, —