Стив Эриксон - Врата Мёртвого Дома
– Еще один рыбацкий баркас таинственно пропадет в этих водах, – иронически произнес Сольтакен в задумчивости. – Увы!
Скрипач забрался на корму, притаившись около Калама. Убийца выпрямился прямо перед мордой дхенраби, продолжая держать одну руку на румпеле.
– Сольтакен! Мы встретились на твоем пути, но ведь это не сможет помешать твоему путешествию!
– Я буду милосердным, убивая вас.
Чудовище заспешило к баркасу, заходя с кормы, оно разрезало воду подобно остроносому кораблю. Челюсти широко раскрылись.
– Ты был предупрежден! – вскричал Скрипач, поднимая арбалет.
Быстро нацелившись, он, ни минуты не колеблясь, выстрелил. Стрела попала прямо в открытый рот чудовища. С молниеносной скоростью перекусив древко, острые, как ножи, зубы пронзили стрелу насквозь, раскрошив глиняный шар. Гремучая смесь порошков, находящаяся внутри, поднялась в воздух. Контакт привел к мощнейшему взрыву, который в одно мгновение оторвал голову Сольтакена прочь.
Куски черепа и серой плоти разлетелись по воде во все стороны. Зажигательная смесь продолжала упорно гореть на всем, чего она касалась, разбрасывая во все стороны шипящие искры. По инерции безголовое туловище чудовища проследовало за кораблем еще несколько метров, а затем начало медленно опускаться в морскую пучину. Как только стихло последнее эхо взрыва, водная гладь приняла свой прежний вид, и только сизый дым стелился по волнам.
– Ты встретился не с тем рыбаком, – сказал Скрипач, опуская свое оружие.
Калам вновь опустился на румпель, возвращая кораблю прежний курс. В воздухе повисло странное спокойствие. Скрипач разобрал свой арбалет, любовно завернув каждую деталь в клеенку, и занял свое место в середине корабля. Моби как ни в чем не бывало вновь забрался на его колени. Вздохнув, Скрипач почесал зверька за ухом.
– Ну и что теперь, Калам?
– Что-то мне не все понятно в этом деле, – задумчиво проговорил убийца. – Что привело Сольтакена в море Кансу? Почему он хотел сохранить свое передвижение в тайне от всех?
– Если бы Быстрый Бен был здесь...
– Но его нет, Скрипка! Это тайна, с которой нам придется жить. К счастью, я думаю, что непредвиденных встреч больше не будет.
– Ты думаешь, это связано с ... Калам нахмурился:
– Нет.
– Связано с чем? – спросил Крокус. – Что вы там замышляете?
– Просто рассуждаем, – ответил Скрипач. – Сольтакен плыл на юг – прямо как мы.
– Ну и что?
Скрипач пожал плечами:
– Да так, в принципе – ничего. Кроме одного обстоятельства...
Он вновь сплюнул за борт и рухнул вниз.
– В пылу борьбы я забыл о своей болезни, а теперь она вновь дает о себе знать, черт возьми.
Все замолчали. Хмурое выражение лица Крокуса сказало Скрипачу, что у парня тоже давно не было возможности хорошенько отдохнуть.
Свежий бриз гнал их корабль на юг. Не прошло и трех часов, как Апсала объявила, что видит землю, а еще через сорок минут Калам уже маневрировал вдоль Эхрлитана в полумиле от берега. Они взяли курс на запад вдоль горного хребта, покрытого кедрами; день медленно клонился к закату.
– Мне кажется, я вижу всадника, – сказала Апсала.
Скрипач поднял голову и принялся вместе со всеми рассматривать цепочку наездников, которые шли по прибрежной дороге вдоль горного хребта.
– Я вижу шестерых, – сказал Калам. – Второй из них...
– Несет вымпел империи, – закончил Скрипач, сморщив лицо, будто только что съел какую-то кислятину. – Гвардия посыльного и улана...
– Направляются в Эхрлитан, – добавил Калам.
Скрипач повернулся на своем месте и встретился с темными глазами капрала. «Проблемы?» «Возможно». Они обменивались мнениями беззвучно – этот навык был выработан за долгие годы совместной работы.
Крокус забеспокоился:
– Что-то случилось? Калам? Скрипач? «А ведь парень смышленый...»
– Трудно сказать, – пробормотал Скрипач. – Они нас заметили, но что конкретно им стало известно? Они видели четырех рыбаков в баркасе – какое-то семейство из Скара, направляющееся в порт, чтобы ощутить вкус цивилизации.
– Где-то к югу от этой цепочки деревьев должна быть деревня, – сказал Калам. – Следи, когда появится вход в залив, Крокус, и берег, очищенный от прибитого течением леса. Хижины появятся с подветренной стороны хребта, образуя нечто вроде ограниченной территории. Ну и как тебе моя память, Скрипач?
– Достаточно хороша для человека, который провел здесь все свое детство. Как далеко отсюда до города?
– Десять часов пешком.
– Так близко?
– Да, это точно.
Скрипач погрузился в размышления. Двигаясь на юг в сторону Эхрлитана, они потеряли из виду посыльного империи и его конных охранников, которые скрылись за горным хребтом. Было решено пристать прямо в древнюю многолюдную гавань Святого Города, используя чужие имена. В лучшем случае посыльный сообщит своему начальству, что они не представляют опасности и не требуют особого внимания; ради этого они опасались предпринимать какие-либо действия с тех пор, как прибыли в порт Каракаранг из Генабакиса на торговом судне «Голубой Морант», заплатив за дорогу тем, что работали как экипаж.
Далее, выйдя из Каракаранга, они по суше пересекли Талгайские горы, а затем спустились в Руту Джелба по широкому паломническому пути танно – в целом их путешествие было вполне обычным. В Руту Джелба они на неделю решили залечь на дно, и только Калам производил редкие ночные вылазки в район пристани, пытаясь выяснить окружной путь вокруг моря Отатарал на материк.
В худшем случае посыльный сообщит, что на корабле находятся четыре человека, причем двое их них, вероятно, дезертиры, которых сопровождает генабаканец и женщина, прибывшая с малазанской территории. Этих данных было бы вполне достаточно, чтобы растревожить осиное гнездо империи на всем протяжении до Эхрлитана. «Хотя, скорее всего, – подумал Скрипач, – последние размышления были параноидальным бредом».
– Я вижу вход в залив, – крикнул Крокус, указывая пальцем место на берегу.
Скрипач обернулся и взглянул на Калама. «Вражеская территория, – сказал его взгляд. – Как низко нам ползти?»
«Ориентируйся на кузнечиков, Скрипка». «Дыхание Худа!» – ответил Скрипач. Он взглянул вновь на берег.
– Я ненавижу Семь Городов, – прошептал Сапер.
На его коленях зевнул Моби, обнажив ряд блестящих, как спицы, клыков. Скрипач побледнели, вздрогнув, прошептал:
– Прижимайся ко мне, когда только захочешь, мой маленький.
Калам тем временем повернул румпель, изменяя курс. Крокус занимался парусом. В отличие от этого куска материи, который за время их двухмесячного путешествия по Пучине Охотника порядком истрепался, с трудом выполняя свою функцию, сам юнга абсолютно не чувствовал никакой усталости и легко направлял скользящий баркас по ветру. Апсала переместилась на свое место, потянувшись и одарив Скрипача лучезарной улыбкой. Сапер нахмурился и отвернулся. «Во мне вновь запылал костер, – крутилось в его мозгу. – У меня всегда отпадает челюсть, когда она так делает. Раньше эта женщина была совсем другой – убийцей, божьей карой. Она могла решить любую проблему... Кроме того, теперь она с Крокусом, не правда ли? Парню улыбнулась большая удача, ведь все шлюхи в Каракаранге выглядели как сестры, больные сифилисом, будто вышедшие из одной гигантской семьи сифилитиков. Они держали на своих коленях таких же детей...» Скрипач встряхнулся, пробормотав: «О, дружище, ты слишком долго находишься в море, наш путь слишком длинный!»
– Я не вижу ни одной лодки, – сказал Крокус.
– Они впереди, в заливе, – проворчал Скрипач, пытаясь ногтями зацепить в своей бороде надоедливую вошь. Достигнув успеха, он смахнул ее щелчком за борт. «Еще десять часов, и я окажусь в Эхрлитане, а там – ванна, бритва и кансуанские девушки с частыми гребешками, а затем – свободная ночь».
Крокус оторвал его от размышлений:
– Волнуешься, Скрипач?
– Ты! не подозреваешь и о половине моих чувств.
– Ты был здесь во время покорения этой земли, не так ли? Вспомни, как Калам дрался на противоположной стороне за Священных Семь Фалах'данов, а Тлан Аймасс выступал на стороне империи и...
– Довольно, – махнул рукой Скрипач. – Мне не нужны эти воспоминания и Каламу – тоже. Все войны беспощадны, но эта была самая страшная из них.
– А правда то, что ты входил в состав войска, преследовавшего Быстрого Бена по всей Священной пустыне Рараку, а Калам руководил вами? Правда, что он с Беном договорился всех вас предать, и только Ветреный Парень, впавший в измену еще раньше, предотвратил это событие...
Скрипач обернулся и взглянул на Калама.
– Одна ночь, проведенная в Руту Джелба с кувшином фаларского рома, и этот парень знает больше, чем любой историк империи.
Он обернулся к Крокусу:
– Слушай, сынок, для тебя будет лучше забыть то, что пьяный дубина рассказал тебе той ночью. События прошлого уже бьют нам по хвостам, и не надо облегчать им задачу.
