Глен Кук - Тьма всех ночей
– Да, женщина? – Полностью следуя своей роли, он не кланялся знати и не признавал превосходства.
– Учитель, кто ты? – спросила она, награждая его ученым титулом. – Что ты собой представляешь?
Это был неожиданный вопрос, но уличная практика научила его давать туманные, но важно звучавшие ответы.
– Сам-друг семь Салтимбанко. Есмь самый смиренный, прибитый бедностью ученик Единой Великой Правды. Есмь единственный Истинный Пророк. А также Спаситель Мира. Есмь Поставщик Космической Мудрости в изношенных одеждах. Есмь сын Короля Оккультных Знаний…
– И Принц Обманов! – засмеялась Непанта.
– Это только одно из лиц тысячегранной драгоценности Великой Правды:
– И в чем же состоит эта Великая Правда?
– Великая Правда? Эгей! Это чудо всех времен, разворачивающееся перед мерцанием в огромных и прекрасных глазах дамы…
– Короче, без базарных баек.
– Итак. Великая Правда заключается в том, что все – обман. Все люди лжецы, все вещи врут. Вселенная, Время, Жизнь – все только огромные космические розыгрыши, из которых сотканы маленькие ежедневные обманы. Даже сама Великая Правда недостоверна.
Непанта скрыла свое изумление, заслонив лицо ладошкой.
– Не оригинально – это из Этриана Ильказарского, жившего пять веков назад, но тем не менее интересно. Ты всегда следуешь своему кредо и не говоришь ничего, кроме вранья?
– Безусловно! – Он прореагировал так, словно была затронута его честь.
– И еще одно. – Она снова засмеялась – и с удивлением обнаружила, что смеется. Сколько времени прошло с тех пор, как она смеялась последний раз просто потому, что ей было забавно? И сможет ли этот толстяк, который был далеко не так глуп, как изображал, заставить ее и плакать? – Почему ты проповедуешь такие странные вещи?
Салтимбанко, спрятав испуг под маской беззаботности, тщательно подумал, прежде чем ответить. Здесь будет наиболее уместно небольшое полуправдивое, но в целом ложное направление разговора.
– Многочисленное количество людей, которые считают меня просто громогласным вздорным брехуном. Эгей! Это они большие дураки. Они приходят, радуются представлению, ага? Итак, после представления многие приходят к бедному толстяку, дают ему денежки, чтобы уберечь себя от себя. Подумайте, великая госпожа! Много людей сегодня толпились перед башней, ага? Может, три, четыре, пять тысяч. Может, одна тысяча из них пожалела слабоумного. Каждый бросил один грошик – один фиговый грошик, хотя некоторые давали и больше, – в корзину, которую видели на очень печальном и по виду голодным ослике, который принадлежит кретинскому поставщику проповедей. Сам-друг считает прибыль. Имею сейчас десять крон и более, доходы одного месяца. И вот таким манером проходит каждый день года. Сам-друг, будучи бережливым, стал вдруг так богат, как самый богатый из смеющихся над безмозглым проповедником, Эгей! Тогда сам-друг будет смеяться сам! Но молчание, полное молчание! Людей легко довести до убийства.
Салтимбанко хмыкнул над одурачиванием тех, кто считает его дураком, но затем понял, что позволил себе слишком расслабиться. Он обнаружил свое увлечение накоплением денег. Волки ужаса завыли в глубинах его разума. Да, он был профессионалом, но не умел отгонять чувство в серьезных ситуациях. Хотя действительно скрыл его хорошо.
– Тебе нравится, когда люди насмехаются над тобой?
– Эгей! Сам-друг есмь исполнитель, разве нет? Множество смеется над толстым, это верно. Никакой радости. Но и он знает, как наслаждаться золотом, добытым таким образом из необозримых, кошелей. Толпа и Салтимбанко – на равных, потому что мы держим за дурака друг друга.
Непанта обернулась к северному окну, вглядываясь в бурю, заваривающуюся над Крачнодианскими горами. Затем она резко повернулась обратно и минуту рассматривала Салтимбанко, чувствуя слабость.
– Не поужинаешь ли ты со мной сегодня вечером? – спросила она. Затем глубоко вздохнула от безрассудства своего поступка, неуверенная, зачем она это сделала. Принцесса знала только, что ей приятна компания этого честно-жуликоватого, внешне веселого и внутренне испуганного человека. Возможно, это было чувство душевной близости.
Пока они стояли, глядя друг на друга, первые завитки бури начали мести вокруг башни. Непанта побежала закрывать окна.
Вечером Салтимбанко отобедал с этой женщиной и принял ее следующее приглашение – переждать бурю, оставшись на ночь. Они беседовали на протяжении всего последующего дня, что привело к повторному приглашению на обед, а затем и к предложению остаться на ночь. На следующий день Непанта предложила ему свое покровительство. Явно лишенный гордости Салтимбанко принял его немедленно и быстро переехал в башню – с осликом и всем имуществом. Его комнаты располагались рядом с покоями Непанты, что вызвало пересуды у прислуги. Но, несмотря на их старания, ничего предосудительного в результате этого соглашения обнаружено не было.
Глава 4
590 – 605 годы от основания Империи Ильказара
КАК ОДИНОКО СИДИТ ГОРОД…
Любовь покинула его, Варт стал желчнее. Он решил пройти курс обучения, о которой думал уже давно. Однажды в разгар сбора урожая он посетил своего учителя-священника и договорился, что тот поможет ему продать дом. Деньги, оставленные ему Роялом, Варт закопал у реки. Затем, сложив вещи в старую сумку, он двинулся Ильказар.
Среди многочисленных городских нищих появился еще один. Этот был поярче, он учился, учился, но оставался невидимым, кто же удостоит постреленка больше чем взглядом. Со временем он похудел, стал оборваннее – и мудрее.
Он все еще оставался молчаливым. И странным. Взрослые чувствовали себя при нем неуютно, хотя не понимали почему. Возможно, причиной был его холодный взгляд или то, как изгибались вверх уголки его губ в ухмылке вампира, обнажая клыки, когда речь шла о будущем. Словом, в его взгляде было нечто такое, что заставляло взрослых отводить глаза. Он казался голодной тварью, желающей их сожрать.
Однако его странность привлекала беспризорников. Они окружали новичка таким уважением и страхом, с каким старшие относились только к главным чародеям и королю. Вскоре Варт и стал королем – королем империи нищих и воров, которые находили его владычество прибыльным. Похожий на маленького идола, он держал свой королевский двор на углу Крестьянского рынка, а приверженцы, следуя его указаниям, сказочно обогащались.
Но всех этих людей, независимо от степени восхищения предводителем, тревожило ночное времяпровождение Варта. Он часто бродил ночами в окрестностях дворца, изучая королевскую башню или Дома каких-нибудь могучих чародеев. И он никогда не пропускал сжигания ведьм, хотя его внимание было редко приковано к жертве. Его взгляд был обращен на черные капюшоны и чародеев, наблюдавших за исполнением приговора.
Что это за правосудие? В городе, возвеличенном Магией, управляемом магией – вне зависимости от Королевских указов, – политика определялась манипуляциями магов. Зачем были нужны эти сжигания ведьм? Какой силой, так пугавшей магов, обладала ведьма?
Было древнее пророчество (весь Ильказар, от короля до последнего нищего, незыблемо верил в пророчества), которое возвещало, что город и империя падут из-за ведьмы. Главные чародеи справедливо полагали, что мертвая ведьма мало что сможет сделать для осуществления пророчества. Поэтому смертная казнь полагалась любой слегка заподозренной в ведьмовстве женщине. Или – обладающей собственностью, которой хотел завладеть чародей: все имущество ведьмы переходило к тому, кто на нее донес.
На доходы, получаемые от своей империи нищих, Варт ходил по чародеям и покупал знания. В облике горячего и нетерпеливого безголосого мальчика он добыл многие секреты. Чародеи тали его замечательным исключением среди молодежи, впадая в ошибку не очень мудрых людей, которая сродни обращению детей с любимыми домашними зверушками: иногда их считают забавны ми, иногда надоедливыми, но никогда не принимай: всерьез. Они были старыми людьми, эти чародеи, и давно забыли, что такое быть молодым. Большинство людей забывает. Вот так за время учебы Варт узнал многие секреты, тщательно оберегаемые взрослых.
От чародеев и от священников, чей интерес нему поддерживали письма старого наставника.
Варт получил необыкновенное образование. Он почти рассмеялся в тот день, когда услышал пророчество, приговорившее его мать к смерти. Уже позже он узнал, что она умерла для того, чтобы обеспечить жадного чародея благоустроенным домом, а для короля Вилиса послужить решением проблем личного, политического и финансового характера.
Однажды ночью кто-то застал его плачущим. С тех пор он получил новое имя – Варт Локкур; Молчащий, Горестный Странник. Он стал актером, этот Вартлоккур. Играя на жалости к своей немоте, он заставлял сильных мужчин исполнять его желания. Чародеи обучали его. Священники привязывались к нему всей душой. Он внушил своим приверженцам желание исполнить его тайную цель. Они были уверены, что таковая у него есть. В Ильказаре он стал одним из самых известных детей и одной из самых интригующих тайн.
