Ник Перумов - Одиночество мага (Том 2)
Её ответ пришёл, словно мягкое дуновение ветерка. Нежное, совершенно не таящее никакой угрозы. Она, кем бы Она ни была, многому научилась.
«Ты ошибаешься, мой верный слуга. Всё, что бы ты ни делал, послужит лишь быстрейшему достижению моих целей. Ты так и не додумался до этой нехитрой мысли. Я тебя . не виню и не считаю своим врагом. Ты служишь мне верой и правдой. Я довольна».
Фесс крепче сжал зубы. Он сделал ошибку. В пылу гнева он забыл, что Она способна услышать его отовсюду, если только он обратится к Ней напрямую.
«Не отовсюду, – мягко поправила его Западная Тьма, или, вернее, Сущность, прикрывшаяся именем Тьмы. – Я не могла услышать тебя, когда ты лежал на аркинском эшафоте. Но я знала, что ты в беде. Я помогла тебе, пусть даже и чужими руками. Но всё равно, мой верный слуга, даже твоя гибель не повредила бы нашему делу. Она просто направила бы его по другому руслу. И ты всё равно принял бы достойное участие в моём неизбежном триумфе…»
Звенящая тишина. Сущность умолкла. Беседа окончена. Фесс остался один на один с бешеной сворой за плечами – тяжело топали сотни не то ступней, не то копыт. Чудовища мчались по свежему следу, ещё немного – и они увидят некроманта.
Фесс бежал. Иные, уже сверхчеловеческие чувства, чувства мага Долины, не давали ему утонуть в болоте, сорваться в змеиную яму или попасться на обед пучку хищ-пых лиан. Он даже перестал чувствовать умирающих детёнышей в самом первом гнезде – пылавший в долине пожар, успевший пожрать десятки и сотни яиц, дал ему «десятеро больше. Он мог остановиться и принять бой. Но нет – он увёл свору ещё недостаточно далеко. Они ещё могут вернуться. К тому же Мрак и его товарищи наверняка тоже нашли немало кладок. Надо дать им возможность доделать дело. Жаль, конечно, что нельзя выжечь все эти проклятые джунгли от моря до самых гор. Впрочем, едва ли это остановило бы Её. У Неё в арсенале нашлось бы и иное оружие.
…Бешеная гонка продолжалась весь день до темноты. Фессу казалось, что ноги под ним вот-вот просто подломятся, и этим всё кончится. Только навыки воина Серой Лиги и мага Долины позволяли ему держаться, ведь почерпнутую силу всё равно нельзя было использовать ни на что созидательное. Твари не отставали. Расстояние перестало сокращаться, оно даже начало увеличиваться – вce-таки бестии Змеиных лесов сотворены были для боя, а не для длительных гонок по пересечённой местности. Однако ни одно из чудовищ не бросило преследования – словно они уже знали, что назад возвращаться незачем.
Спустилась ночь. Выбиваясь из сил, Фесс шёл теперь просто шагом. Погоня тоже не смогла прибавить. Некроманта томили и голод и жажда, но пить из здешних ручьёв он отважился только после того, как заставил воду долго кипеть в жестяной кружке. У него было с собой вдоволь вяленого мяса, смерть от голода ему не грозила, но всё-таки продолжать этот безумный бег не имело никакого смысла. Он либо каким-то образом обманет погоню, либо ему просто нельзя поворачивать назад. Фесс понятия не имел, почему эти десятки и сотни чудовищ, конечно, поменьше куббура, но тем не менее очень, очень могущественных, доселе не пытались все вместе прорвать пограничные валы Арраса. Быть может, Сущность копила силы, готовясь к одному броску – последнему и решительному? Так или иначе, ему пришлось идти всю ночь. Он ещё сохранял понятие о направлении и попытался, обманывая погоню, сделать сдвойку по собственному следу и, оставив преследователей в недоумении, повернуть назад, но твари чётко пресекли эту его попытку. Они словно чувствовали, что он намеревался сделать. Впрочем, тут удивляться не приходилось. Они питались той же силой, от которой почерпнул и сам некромант.
Оставалось только бежать. И уповать на то, что погоня неизбежно растянется. Сильные вырвутся вперёд, слабые отстанут. Пока у него имеется запас накопленной мощи, он может рассчитывать на победу.
Так прошел ещё день. И ещё. Фесс почти ничего не ел, только пил. Силы следовало экономить.
Правда, уставали и чудовища. Они могли преградить некроманту дорогу к отступлению, но не могли настичь. Теперь он уже не бежал – быстро и размашисто шагал. Ни одна из тварей не повернула назад, но в непосредственной близости держалось не больше пятидесяти. Когда , их останется около трёх десятков, он рискнёт остановиться и дать бой.
Четвёртый день. Пятый. Шестой. В глазах всё начинает мешаться. Веки опускаются сами. Воспалённые глаза! словно засыпаны песком. Он держится. Он маг Долины. Он воин Серой Лиги. Он – некромант Неясыть…
На седьмой день безумного похода ему показалось, что впереди в мглистом тумане, затягивавшем его магический взор, мелькнула крошечная тёмная искорка.
Выбиваясь из сил, он повернул прямо на неё. Чудовищ оставалось всё меньше и меньше – они тоже теряли силы. Время от времени на их пути оказывались другие охотники за живой добычей, однако чем дальше в Змеиные леса, тем спокойнее было вокруг.
Восьмой, девятый и десятый день растаяли во влажной, душной дымке Тёмная искра становилась всё ярче, и чем дальше, тем сильнее становилось странное чувство, что он, Фесс, идёт навстречу чему-то очень знакомому…
ИНТЕРЛЮДИЯ 21
Жизнь в заброшенной крепости достаточно быстро вошла в более или менее нормальную колею, если только тут вообще применимо слово «нормальная». Даже Сеамни переменила своё мнение о ней, едва только взглянула на берлогу Эфраима. Старый вампир, похоже, совсем опустился, если позволял себе существовать в этой змеиной норе, сырой и грязной. Единственное сухое место было завалено не то древними шкурами, не то столь же древним тряпьём, во всяком случае, смердело оно непереносимо, словно снятый с разлагающегося трупа саван.
Крепостица стала их домом. Нигде не осталось никаких следов Нечисти или Нежити, и Тайде уже не вздрагивала, спускаясь в тот покой, где едва не рассталась с жизнью.
У них оказалась пропасть работы. Где-то в глубоких, неизмеримых ни локтями, ни лигами безднах копил силы, дышал, по новой учась древней ненависти, Зверь. Некогда побеждённый Лейт, дочерью некроманта, он вновь воспрял к жизни. Но на сей раз у него был не один враг. Тайде и Эфраим проводили долгие часы, вырисовывая длиннейшие биссектрисы и медианы, определяя интерсекции Силы, вычисляя фокальные точки, экстремумы, максимумы и минимумы. Вампир оказался настоящей ходячей энциклопедией ритуального волшебства – именно к этому роду магии его собратья питали особую привязанность.
Роман «Дочь Некроманта».
Предстояло совершить невозможное. Впрочем, никакая иная задача и не была достойна Императора. Василиск на гордом гербе не знает поражений. Может быть проиграна битва, но не война. Зверь в подземельях {разумеется, не являющихся обычными подземельями в общепринятом смысле этого слова; скорее уж – в лежащих ниже Эвиала слоях Реальности) ещё не набрал своей полной силы. И наберёт ещё нескоро. Замысел призраков, кем бы они ни были, провалился – белая перчатка, хоть и приведённая в действие, не выплеснула всей своей силы. Зверь не получил желаемого. Тайде не сомневалась, что цель уже близка. Возводимая ею вместе с Эфраимом магическая конструкция была совершенно непредставимой. Сеамни и помыслить не могла, что когда-либо окажется способной на такое. Не было никаких указаний, никаких руководств и подсказок. Всё приходилось делать исключительно по наитию. Очень помогал вампир, настоящий и глубокий знаток магии Эвиала. Неважно, что сам он, конечно же, не потягался бы в бою с чародеями некой здешней ордосской Академии (как полагала Сеамни, точным подобием мельинской Радуги) – но зато всю теорию знал, что называется, на «ять». Вдвоём они плели сложную сеть чар, инициаторов, замедлителей, противовесов, спусков и тому подобное. В чём-то это походило на подъём тяжестей: к каждому мешку привязана верёвка, и, сорвавшись, груз приведёт в движение что-то ещё. Императору выпало обеспечивать всю компанию едой да отгонять всяких чрезмерно любопытных тварей, с некоторых пор начавших проявлять к старой крепости прямо-таки нездоровый интерес. Это не позволяло расслабиться. Меч каждый день приходилось, оттирать от зелёной и чёрной крови.
Дни следовали за днями, составляясь в когорты недель, а те послушно маршировали в легионы месяцев. то не нарушало покоя уединённой крепости. Казалось, тревоги и страхи остались позади. Никто даже не вспоминал о тех призрачных тварях, у которых Император такими трудами и такой ценой вырывал свою Тайде.
Их несколько беспокоил только Зверь. Того, что он заполучил, могло оказаться достаточно, чтобы наделать немало бед. Императора это не слишком занимало – каждый мир защищается как может, и здесь наверняка тоже найдётся управа и на подобную бестию; но Тайде даже и слушать не хотела о том, чтобы покинуть Эвиал, не разделавшись предварительно с пробуждённым силой белой перчатки чудовищем. Собственно говоря, Зверь как раз и не был чудовищем, тварью из плоти и крови; скорее он уж был сродни тем призракам, с которыми пришлось переведаться Императору.
