Андрей Плеханов - Бессмертный
– Это Табунщик? Волколак? Это он?
– Ну конечно. Наш любимый и неподражаемый Враг, на которого мы охотимся. И который охотится на нас.
– Дем, – Лека замялась, – я, конечно, ничего в этом не соображаю, но может быть, стоит устроить ему здесь засаду? Ты столько искал его, а теперь, когда он сам идет тебе в руки, собираешься удрать? Ты же сильнее его, Демид! Поймай его в ловушку и делай с ним что хочешь!
– Ни черта я не сильнее. – Демид тяжело вздохнул. – Это уже не тот Табунщик, который подвешивал голых девочек за ноги. Это не человек и даже не волк. Это визитер из потустороннего мира. Нашим физическим законам он не подчиняется. Пулей его не подстрелишь, даже серебряной. В принципе можно убить этого типа. Но толку будет мало – тебе достанется лишь труп Табунщика, бездыханный кусок мяса. А разумная субстанция, паразитирующая в его теле и именующая себя Великим Духом, моментально перескочит в новое человеческое сознание.
– Стандарт. Твой Дух вылеплен по стандартам американских "ужастиков".
– Кстати, он может захватить и твое тело, если под рукой не окажется более подходящего. Вот тогда посмеешься! Правда, для этой цели он держит под рукой целый выводок "учеников". Видишь ли, этот Дух, в отличие от чудовищ из твоих фильмов, вовсе не собирается размножаться. Он живет в свое удовольствие, сидит в своем теле очень прочно и, если не вышибить его оттуда, проживет в нем не одно столетие. Так что я просто не смогу убить его сейчас, при всем желании. Для этого нужно кое-что иное.
– И что же?
Демид молчал. Он все так же лежал на полу в куче мусора и молчал.
Что-то тревожило его. Что-то изменилось в воздухе. Что-то опасное медленно, частица за частицей, просачивалось сквозь стены, заполняло пространство комнаты – бестелесно, но вполне ощутимо.
– Демид! – Визгливый голос Леки штопором впился в ухо. – Что ты разлегся? Ты можешь ответить мне хоть на один вопрос? Человек ты, в конце концов? Может быть, ты – такой же оборотень, как и этот твой вампир?
– Человек я, – сказал Демид.
– Человек? Это мы сейчас проверим. – Лека зло прищурилась и вцепилась в его штанину. Дема не успел даже дрыгнуть ногой, спортивные штаны его с бешеной скоростью пронеслись по голеням и лодыжкам. Лека запустила штанами в сторону, и они похотливо растопырились на кресле. Секунда – и в руке Леки появился пистолет.
Демид съежился – не нравился ему этот внимательный глазок ствола. Он явно знал больше, чем Демид, и не собирался выдавать ему своих секретов.
"Идиотка. Что за цирк она опять устраивает? Откуда у нее пистолет? Выстрелит еще, чего доброго..."
Вскочить и вышибить оружие из руки девушки – что могло быть проще? Демид приподнялся на локте. Девчонка щелкнула предохранителем.
– Лежать! – Глаза Леки блестели, она закусила губу и возбужденно дышала.
– Лежу. – Демид улегся обратно и заложил руки за голову.
– Раздевайся. Снимай трусы.
– Лека, перестань валять дурака! Я так не могу!
– Да ладно. Ты же и впрямь сумасшедший! Я знаю, тебе это нравится! Ты ничего не можешь делать по-нормальному, даже любовью заниматься!
– Лека...
– Что, тебе не достаточно? Мало эффектов? А вот так?
Пистолет оглушительно кашлянул, и пуля просвистела у самого уха Демида.
"Ненормальная. Совсем с катушек съехала на почве своей нимфомании".
Он молча стащил трусы и помахал ими, как белым флагом перемирия. Хорош он был сейчас! Грязный, как кочегар. Без трусов. Но главное, он почувствовал, как давно забытое истомное чувство растекается в нем, бежит горячей волной вниз по животу. Он захотел! Он захотел того, чего ему не хотелось так долго – после той злополучной ночи с Яной. Он хотел, и это было заметно и невооруженным взглядом.
– Ого, такого у тебя я еще не видела! – Лека покачала пистолетом. – А я-то думала, что ты – импотент навечно!
"Я унижен, – сказал сам себе Демид. – Мне плохо, мне очень неприятно. Я должен встать и дать этой психопатке по лбу".
Это было ложью. Самовнушение не помогало. Демид прекрасно понимал, чего он хотел больше всего в эту минуту. Девушка, наставившая ему в лоб заряженное оружие, возбудила его. Он-то думал, что это ощущение уже умерло в нем и женщины никогда не будут волновать его. Он приписывал это бесполости Духа, контролирующего его поведение. Но сейчас мужское начало его пробудилось снова с силой, доставляющей ему боль.
И это было прекрасно!
– Лека... Убери пушку. Я сделаю все, что ты захочешь.
"Все, что я захочу. Я хочу этого не меньше, чем ты".
– Ах ты, сукин сын! Колдун чертов! Ты приворожил, влюбил меня в себя! Зачем ты это сделал? Чтобы использовать меня как свою безропотную рабыню? Как девочку для битья? Ты этого хотел?
– Успокойся, Лека. Я всегда относился к тебе с уважением. И никогда не держал на привязи...
– Опять старые слова! "Всегда, никогда"... Да, конечно не держал. Ты просто сделал так, что я не могла смотреть ни на одного мужика, кроме тебя. Я хотела, постоянно хотела тебя и не могла получить то, что мне нужно. Тебе было наплевать на то, что я чувствую. А может быть, ты специально отталкивал меня, чтобы сделать веревку, обмотанную вокруг моей шеи, еще прочнее?! Ты все время говорил о свободе, о своем праве человека выбирать свой путь. О свободе для себя. А обо мне ты забыл? Ты лелеял свою чистоту, ты старательно внушал себе, что ради высшей духовной цели должен избегать грязного совокупления. Но вот, вот она, твоя суть. – Лека показала пистолетом Демиду между ног. – Стоит твоя суть вертикально. Значит, ты все же человек?
– Прекрати. Ты ведешь себя как дешевая садистка!
– Я? Боже упаси! Это ты извращенец ненормальный! Все, что я хотела, – это добро и любовь! Ты перевоспитал меня, ты пробудил во мне человеческие чувства. Я так верила, что у нас с тобой все может быть по-хорошему. Но тебе не нужно это! Тебе нужна лишь борьба, насилие, тебе нужно открутить кому-нибудь голову, раздробить череп – вот что возбуждает тебя по-настоящему! Ты думаешь, я не знаю про твою Яну? Я же читаю твои мысли, я бесчисленное количество раз проникала в твои сны, когда ты ворочался в постели и скрипел зубами. Ты вспоминаешь, как она пыталась тебя убить! Ты вспоминаешь только это, и это возбуждает тебя! Может, когда-то ты был способен любить, как обычный человек. Но жизнь изувечила тебя. И я знаю, как тебя вылечить!
Все это было ею. Это был ее собственный порыв. Это была ее игра. Она не обдумывала это – анализ был чужд ее мозгу. Просто любовь, жалость и ненависть, смешавшись в ее сознании, родили этот импульс. И она поняла. Она поняла, как можно расшевелить этого человека, воскресить убитое в нем желание. Это было больно. Но это было необходимо сделать.
Она расстегнула "молнию", и юбка упала к ее ногам. Затем медленно, не отводя дула пистолета от лица Демида, стянула трусики и перешагнула через них. Демид почувствовал, что кровь прилила к его лицу, сердце застучало, словно в детстве, когда он из кустов подглядывал, как девушки раздеваются на пустынном лесном пляже. Лека придвинулась совсем близко, раздвинула ноги и уселась на бедра Демида. Холодный вороненый ствол уткнулся ему в нос.
– Ты хочешь увезти меня отсюда? Чтобы я всю жизнь вспоминала, что прожила здесь с тобой так долго, что мылась в твоей ванной, спала с тобой в одной постели и ни разу не получила того, чего так хотела? Ну ладно, я согласна уехать из этой квартиры, но сначала как следует перепачкаю ее. Оставлю здесь свой след на память. Ну-ка, открой рот!
Демид разжал зубы, и ствол пистолета лег ему на язык.
Все это было ею. Или почти все. Странный отзвук чужой воли – как оттенок горечи на языке, как незнакомое слово в ночной тишине. Лека тряхнула головой, отгоняя наваждение, – она была слишком заведена, чтобы остановиться и прислушаться. Она хотела получить свое.
Лека приподнялась и с размаху надвинулась на Демида. Он застонал – не столько от боли, сколько от вожделения. Девушка двигалась – вначале медленно, затем все быстрее и быстрее. Демид почувствовал, что теряет контроль над собой. Белые огненные шары роились в его голове, закручивались в ослепительный круг, готовый вырваться на свободу. Демид закрыл глаза, до боли сжал челюсти – и все, что копилось в нем так долго, выплеснулось кипящим протуберанцем вместе с грохотом выстрела, разнесшим на части его мозги...
* * *Она поняла, что ЭТО было. Но ЭТО уже ушло, мерзко хохотнув над ухом. Она поняла, что ее провели. Использовали как дешевую марионетку, умеющую лишь раздвигать ноги и нажимать на жесткую запятую курка. Ее всю жизнь использовали – помимо ее воли, с издевкой и снисхождением. А теперь она убила единственное, ради чего стоило жить на этом свете.
Лека вытерла слезы. Она поняла, что ЭТО было. И она знала, что ЭТО вернется.
Демид застонал и медленно открыл глаза. Отвратительный привкус железа и пороха во рту смешивался с соленой кровью. Он наклонил голову и выплюнул коричневые сгустки и обломки зубов.
