Денис Чекалов - Маятник судьбы
Прекрасная демонесса стояла на вершине лестницы, ведущей в гробницу. Ее чувственные губы изгибались в улыбке превосходства.
Попирая ногами ступени древнего склепа, демонесса возвышалась и над Октавио Карго, и над всеми людьми, которые взирали на нее снизу, потрясенные ее внезапным появлением, и над надгробными изваяниями пророков.
– Я оставила тебе жизнь, Карго, – произнесла девушка, неторопливо спускаясь по крутой лестнице. – Но ты не оправдал моего доверия.
Карго злобно ощерился.
– Тебе надо было убить меня, Френки, – произнес он. – Тогда сегодня ты осталась бы жива.
Солдаты вампира, стоявшие двойной цепью вдоль стен склепа, не двигались, неуверенно поглядывая на своего нанимателя, не прикажет ли тот атаковать.
Однако главное их внимание было отдано демонессе, что шла по каменным ступеням столь величественно и уверенно, словно королева спускалась к подобострастным придворным, а не приближалась к нескольким десяткам вооруженных людей, готовых убить ее.
– Сейчас я все исправлю, – пообещала девушка. – Постарайся не шевелиться, тогда почти не будет больно.
Темные глаза Карго встретились с серыми Франсуаз; вампир полагал, что это ее смутит, но ему самому пришлось отвести взор.
– Ты не знаешь, во что вмешиваешься, – произнес он. – Но ничего. Ты станешь первой, на кого я обрушу свою новую силу. Я не мог даже мечтать о таком.
Вампир подался вперед, протягивая правую руку к крышке гроба. Сапфировая молния разорвала воздух, и Карго, громко вскрикнув от боли, прижал к груди окровавленную ладонь.
В центре ее, с тыльной стороны, подрагивала метательная звезда. Два из пяти ее остро заточенных краев глубоко ушли в руку человека, разорвав сухожилия и парализовав пальцы.
– Я же предупреждала. – Франсуаз сочувственно покачала головой. – Не шевелись, а то будет больно.
Руку Карго крутило и жгло, словно вампир опустил ее в бушующее пламя. Привыкший управлять людьми и событиями, он боялся физической боли и не умел ее переносить.
– Я предупреждала, – повторила Франсуаз.
Октавио Карго съежился и прикусил нижнюю губу – рука болела так, что хотелось закричать и начать кататься по земле. Еще больше, чем от боли, он страдал оттого, что его унизили на глазах у его людей.
И все же самое страшное было не это – душа Октавио разрывалась от боли, потому что в самый миг торжества колесница Истории покатилась прочь, оставив его в дорожной пыли.
– Убейте ее, – глухо прошептал он.
Солдаты только этого и ждали. Они с вожделением смотрели на красавицу, на ее сильное, соблазнительное тело. Каждому из них хотелось обладать ею, но она была недоступна, им никогда не суждено провести с ней ночь, а потому они были готовы ее убить.
Девушка тихо засмеялась. Она прекрасно знала, что Октавио Карго, оглушенный болью, не в состоянии подойти и распахнуть крышку саркофага, исполнив тем самым древний ритуал. Длинный меч со свистом выскользнул из ее ножен.
– Ну что же вы? – насмешливо выкрикнула она. – Вам не говорили, что на лестнице нельзя толкаться?
Солдаты бросились к ней. Каждый из них прошел не одну кампанию. Видя ужасную смерть своих менее осторожных товарищей, они твердо усвоили, что нельзя использовать обычное оружие там, где воздух пропитан колебаниями астрала.
Здесь же, на дне склепа хоттов, который не знал ни солнечного света, ни дуновения ветра, каждый дюйм был наполнен дыханием сопредельных сфер.
Наемники Карго были вооружены кистенями с шипастыми гирями. Это оружие пользовалось большим уважением у наемников. Редкий меч способен был прорубить хорошую броню, а удар кистеня сбивал с ног даже имперского шерифа, закованного в сплошной панцирь.
Франсуаз покрутила дайкатаной, описав круг.
– Не обольщайтесь, – сказала она с усмешкой. – Вы умрете в склепе, но вас здесь не похоронят.
Солдаты взбегали по крутым ступеням. Двое из них значительно опередили остальных.
Тяжелые гири свистели над их головами, раскручиваясь на деревянных древках. Оба наемника знали, что Октавио Карго щедро наградит их, когда они принесут ему голову демонессы.
Франсуаз улыбалась. Она вонзила лезвие своего меча в лицо одному из нападавших и пнула второго сапогом в живот. Человек покатился по ступеням; его тело наполнялось кровью, хлынувшей из разбитых внутренностей.
Девушка выдернула дайкатану из головы убитого солдата и взмахнула ею, разбрызгивая вокруг себя кровь.
– Вы готовы умереть ради Карго? – крикнула она.
Наемники остановились. Эти суровые люди видели многое на своем веку, но даже их потрясла быстрая и безжалостная расправа над их товарищами.
– Если потребуется, – произнес один из них. Губы девушки изогнулись в жестокой улыбке.
– Тогда начинайте, – сказала она.
Франсуаз положила руку на пояс и расстегнула боковую застежку, выполненную в форме пятиугольника.
Пояс девушки был украшен звездами, топырившимися остро отточенными лучами. Застежка, расстегнувшись, высвободила рукоять короткого хлыста, который до того был совершенно незаметен на поясе из драконьей кожи.
Франсуаз резко распрямила руку, тугой хлыст мелькнул перед глазами взбиравшихся по лестнице солдат.
Длинный ряд звездочек, как оказалось, был прикреплен не к поясу, а к хлысту, и теперь они засверкали над головой демонессы. Когда она взмахнула хлыстом, двенадцать сапфировых звезд сорвались с него, прорезая собою веками стывший воздух склепа.
Острые звезды поворачивались в полете и вонзались острыми гранями в солдат.
Наемники хватались за горло, пачкая руки своей кровью, другие закатывали глаза, пытаясь рассмотреть сюрикен, вонзившийся в лоб.
Двенадцать солдат повалились замертво на каменные ступени, придавливая друг друга. Сапфировые звезды несли не ранения, а только смерть. Оставшиеся в живых наемники опешили. Две трети их отряда уже лежали убитые на высокой лестнице.
Тела мертвых товарищей мешали им продолжать путь. Но солдаты понимали, что перед ними только два исхода – сдаться или продолжить восхождение.
Они бросились вперед.
Франсуаз приложила к поясу рукоятку хлыста, и он сам лег в предназначенные для него пазы. Сапфировые звезды, погруженные в убитых солдат, задрожали и начали вырываться из мертвых тел. Одна за другой возвращались они на пояс красавицы. Вращаясь в полете, они сбрасывали с себя капельки крови.
Глаза оставшихся наемников были прикованы к прекрасной демонессе. Даже Октавио Карго, стоявший на коленях, баюкая свою искалеченную руку, не мог отвести от нее глаз.
Рабочие испуганно жались к стенам, стараясь держаться подальше от места, где происходила схватка.
Я положил руку на каменную плиту, и стена склепа начала поворачиваться, открывая боковой проход. Я ступил в помещение гробницы в то мгновение, когда двенадцатый сюрикен, такой чистый, словно и не побывал только что в распаханном горле наемника, лег на пояс Франсуаз.
Тринадцатый все еще оставался в руке Октавио Карго.
Я негромко окликнул рабочих, те судорожно обернулись, боясь увидеть, наверное, что-то еще более страшное, притом совсем рядом.
– Хотите досмотреть? – спросил я. – Или уйдете пораньше? – Я отступил от прохода в шершавой стене, указывая рабочим путь, и добавил: – На поверхности вас ждет корабль, на котором вы улетите отсюда.
Люди были ошеломлены тем, чему стали свидетелями в последние несколько часов. На их покрытых пылью лицах было написано желание как можно скорее покинуть это ужасное место.
Торопливо идя к выходу, они пригибались и старались производить как можно меньше шума, словно кому-нибудь из солдат, сражавшихся на высокой лестнице, было какое-то дело до строительных рабочих.
Я быстро пересчитал людей, прошедших мимо меня к раскрытой потайной двери. Их было ровно столько, сколько гильдия фрейских каменотесов отправила на остров выполнять работу для Октавио Карго.
Тем не менее я остановил хоботастое существо, по каске которого с сине-белым гербом понял, что он возглавлял отряд.
– Вы уверены, что здесь все ваши люди? – спросил я.
– Слава Ашшуру, эфенди, здесь все, – отвечал он. – Мы не думали, что все так закончится. Это была простая работа. Не знаю, как нам благодарить вас.
– Не вскрывайте больше гробницы, – произнес я. – Этого будет достаточно.
Спины каменотесов одна за другой скрывались в тишине каменного прохода. Многие из них, останавливаясь, обхватывали мою руку слоновьими пальцами и пожимали так энергично, как если бы держались за рукоять отбойного молота.
Звон металла поднимался над высокой лестницей. Солдат с темным лицом, шрамов на котором было так же много, как и глубоких морщин, первым добежал до прекрасной демонессы.
Именно из его уст вырвались слова, что он и его люди готовы умереть ради Карго, если это потребуется. Наемник воздел палицу над рогами своего шлема и с ревом обрушил смертоносную гирю на Франсуаз.
