Роберт Джордан - Перекрестки сумерек
«Постарайся не дать мне услышать этого снова, Мишраиль» – спокойно сказал Логайн, и она поняла, что узы снова изменились. Теперь это был холод. Такой холод, что в сравнении с ним снег покажется теплым. Такой холод, что покажется теплой даже могила. Она слышала это имя прежде – Атал Мишраиль – и чувствовала в Логайне недоверие, когда он его произносил. И гораздо большее, чем он чувствовал к ней или к Тувин. Оно было на грани убийства. Это было почти смешно. Мужчина держал ее в плену, но при этом был готов драться, чтобы защитить ее репутацию? Какая-то часть нее действительно хотела рассмеяться, но она старательно приберегла эту информацию. Любая мелочь могла быть полезна.
Младший из мужчин не подал вида, что услышал угрозу. Его улыбка даже не поколебалась.
«М'Хаэль говорит, что если хочешь, ты можешь отправляться. Но он не понимает, зачем тебе ходить на вербовку».
«Кто-то же должен», – спокойно ответил Логайн.
Габрелле с Тувин обменялись озадаченными взглядами. Почему Логайн захотел пойти? Они видели группы возвращающихся вербовщиков, и те всегда выглядели утомленными после Перемещения на длинные расстояния, и, кроме того, обычно они возвращались грязные и раздраженные. Мужчины, бьющие в барабан Возрожденного Дракона, не всегда получали радушный прием, особенно после того, как все узнали, чем они были в действительности. И почему они с Тувин только сейчас об этом узнали? Она поклялась бы, что когда они спали вместе, он рассказывал ей все.
Мишраиль пожал плечами.
«Для этой работы есть множество Посвященных и Солдат. Конечно, я предполагаю, что тебе скучно постоянно следить за обучением. Обучать дураков красться по лесу и лазать по скалам, словно они не способны направлять. Даже эту засиженную мухами деревню можно было бы преобразить». – Его улыбка превратилась в ухмылку, презрительную и уже не столь победную. – «Возможно, если ты попросишь М'хаэля, он позволит тебе присоединяться к нашим занятиям во дворце. Тогда тебе будет не так скучно».
Лицо Логайна не изменилось, но Габрелле почувствовала сквозь узы одну единственную искру ярости. Как-то она подслушала интересную новость о Мазриме Таиме и его частных уроках, но уже каждая из Сестер знала, что Логайн и его друзья не доверяли Таиму и всякому, кто хоть раз посетил его уроки. А Таим, похоже, не доверяет Логайну. К сожалению, Сестры не много смогли узнать об этих занятиях. С мужчинами из фракции Таима никто не был связан с узами. Некоторые считали, что недоверие появилось потому, что оба мужчины считали себя Возрожденными Драконами, или потому, что уже начало проявляться безумие, которым награждает мужчин способность направлять. Однако, она не нашла в Логайне никаких признаков безумия, хотя следила за этим столь же пристально, как и за признаками того, что он собирался направлять. Если она будет связана с ним, когда он сойдет с ума, это также повредит и ее разум. И что бы не вызвало трещину в рядах Аша'манов, они обязаны этим воспользоваться.
Улыбка Мишрэйля исчезла, хотя Логайн просто на него смотрел.
«Наслаждайся своим гадюшником», – сказал он наконец, разворачивая лошадь. Глухой стук его каблуков по крупу лошади заставил животное прыгнуть далеко вперед: – «Некоторых из нас ждет слава, Логайн».
«Ему не долго осталось наслаждаться своим Драконом», – пробормотал Логайн, наблюдая, как мужчина галопом мчится прочь. – «Он слишком болтает языком». – Она подумала, что он подразумевал отнюдь не комментарий про нее и Тувин, но не смогла понять, что еще он мог подразумевать. И почему внезапно он так разволновался? Очень хорошо это скрывая, особенно через узы, но, тем не менее, разволновался. Свет, иногда кажется, что знание содержимого мужской головы только ухудшает его понимание! Внезапно он пристально, изучающе взглянул на нее и Тувин. Новая волна беспокойства проскользнула сквозь узы. О них? Или – странная мысль – за них? – «Боюсь, мы должны сократить нашу поездку», – произнес он через мгновение. – «Я должен сделать необходимые приготовления».
Он не сорвался в галоп, но он все же задал более высокий темп возвращения в деревню, чем при их во время выезда. Теперь он был сосредоточен. И как подозревала Габрелле, что-то напряженно обдумывал. Узы почти жужжали от напряжения. Должно быть, он ехал инстинктивно.
Прежде, чем они разъехались, Тувин подвела свою лошадь поближе к Габрелле. Наклоняясь в седле, она придержала Габрелле, бросив стремительный взгляд на Логайна, словно опасалась, что он мог бы оглянуться и увидеть, что они разговаривают. Похоже, она совсем не обращает внимания на то, что сообщают ей узы. От подобного действия она зашаталась в седле как горошина на грани падения.
«Мы должны отправиться вместе с ним», – зашептала Красная. – «Чего бы то ни стало, ты должна этим заняться». Габрелле удивленно подняла брови, и Тувин в смущении покраснела, но не утратила настойчивости. – «Мы не можем себе позволить остаться», – выдохнула она поспешно. – «Мужчина не забыл про свои амбиции, когда прибыл сюда. Неважно, какие мерзости он планирует, но мы не можем ничего с этим сделать, если нас не будем рядом, когда он попытается».
«Я могу разглядеть то, что находится прямо у меня под носом», – резко ответила Габрелле и почувствовала облегчение, когда Тувин просто кивнула и замолчала. Это было все, что Габрелле могла сделать, чтобы справиться с разливающемся внутри страхом. Неужели Тувин никогда не задумывалась о том, что она способна ощущать сквозь узы? Кое-что, что всегда было там, связанное с Логайном – решимость – теперь стало твердым и острым как нож. Она решила, что, на сей раз, она знает, что это должно означать, и от этого знания у нее пересох рот. Она не могла сказать точно с кем, но она была твердо уверена, что Логайн Аблар ехал воевать.
* * *Медленно спускаясь по одному из широких коридоров, которые мягко обвивали Белую Башню, Юкири чувствовала себя заморенной голодом кошкой. Она едва могла заставить себя слушать то, что говорила скользящая рядом Сестра. Было раннее утро, первые лучи солнца скрывал падающий на Тар Валон густой снег, и на средних уровнях Башни было также холодно, как зимой в Приграничье. Ну, пусть не так сильно холодно, как помнила она. Там далеко на севере она не была уже много лет, и порой память подсказывала ей то, чего не было. Именно поэтому письменные отчеты так важны. По крайней мере, относительно той части, которую вы имеете право записывать. Однако, все равно очень холодно. Несмотря на мастерство древних строителей и их опыт, тепло от больших печей в подвалах Башни никогда не добиралось так высоко. Постоянные сквозняки заставляли плясать языки пламени в позолоченных настенных фонарях, а некоторые были настолько сильны, что от них раскачивались тяжелые гобелены, развешенные на белых стенах. Их весенние цветы, леса, экзотические птицы и животные, чередующиеся со сценами триумфов Башни, которые никто никогда не увидит внизу в общих залах. Ее комнаты с теплыми каминами, наверное, были бы гораздо удобнее.
Несмотря на все попытки отвлечься, в ее голове крутились новости из внешнего мира. Или точнее, недостаток точных новостей. То, что сообщали шпионы из Алтары, и Арад Домана было слишком беспорядочно, а те немногие сообщения, что вновь начинали поступать из Тарабона, были пугающими. Судя по слухам, правители Приграничных королевств могли находиться всюду: от Запустения до Андора, Амадиции или Айильской Пустыни. Однако, единственно достоверным был факт, что никто из них не был там, где ему следовало – а именно – на охране границ Запустения. Айил тоже были повсюду, и вышли из-под контроля ал'Тора, если когда-то были. От последних новостей из Муранди ей захотелось одновременно скрежетать зубами и плакать, тогда как кайриэнцы… Сестры просто таки наводнили Солнечный Дворец, но некоторые из них, как подозревалось, были мятежницами, и ни одной Сестры, известной лояльностью Башне. И по-прежнему не было никаких известий от Койрен и ее посольства, с самого момента их отбытия из города, хотя они уже давно должны были вернуться в Тар Валон. И, словно всего этого было недостаточно, сам ал'Тор вдруг снова пропал, словно мыльный пузырь. Возможно ли, что рассказы о разрушении им половины Солнечного Дворца являются правдой? Свет, мужчина не мог еще сойти с ума! Или это «мудрое» предложение «защиты» Элайды заставило его спрятаться? Что его напугало? Он пугал ее. Он также пугал и остальных Восседающих, заставляя их помимо воли дрожать от страха.
Единственное в чем действительно можно было быть уверенной, это что ни одной из этих капель недостаточно для ливня. Однако это знание никак не помогало сосредоточиться на деталях. Когда к ребрам приставили нож, слишком большая роскошь волноваться о том, что сидишь в зарослях колючих роз, даже если шипы, в конечном счете, могут вас убить.
«Каждый раз, когда за прошедшие десять лет она покидала Башню, это случалось по ее личным делам, поэтому нет свежих отчетов, чтобы проверить» – бормотала ее спутница. – «За ней трудно проследить. Когда она находится за пределами Башни, то становится… осторожной». Ее темные золотистые волосы были зачесаны назад и удерживались костяными гребешками. Мейдани была высока и достаточно стройна, чтобы заметить полную грудь, эффектно подчеркнутую вышивкой из серебра на темном лифе платья, и тем способом, которым она шла, наклонившись к уху Юкири. Ее шаль, сползшая до запястий, длинным серым шлейфом тянулась по плиткам пола.
