Глен Кук - Огонь в его ладонях
– Святая Неделя, – бормотал с кислым видом Радетик. – Весеннее празднество. И кому все это надо?
Для него это тоже было первое посещение столицы. И если говорить по правде, то и он был возбужден не менее своих учеников, хотя и старался не подавать виду.
Он согласился стать учителем для того, чтобы иметь возможность изучать примитивные политические процессы, протекающие далеко за Сахелем. Беспрецедентный вызов традициям, брошенный Мессией по имени Эль Мюрид, обещал интересные результаты в изучении общества, пребывающего в состоянии внутреннего напряжения. Научной специальностью Радетика был анализ трансформации идейных воззрений правительства в монолитных государствах, пытающихся приспособиться к идеологическим изменениям, как правило, политически нейтральным. Это была очень тонкая и сложная область исследований, и какими бы ни были выводы авторов, они подвергались жестокой критике.
Его сделка с Юсифом вызвала большой шум в университете Ребсамен. Таинственные земли Хаммад-аль-Накира оставались девственной территорией для ученых Хэлин-Деймиеля. Но теперь Радетик начинал сомневаться, стоит ли игра свеч.
Только маленький Гарун не отвлекался. Все остальные ученики разбежались и присоединились к Али, заняв удобные наблюдательные пункты.
– Что же, пойдем и мы, – сказал Радетик, обращаясь к своему единственному слушателю.
Гарун оказался единственным светильником разума, который Радетику удалось найти на этой погруженной в интеллектуальный мрак унылой земле. Лишь Гарун мешал Радетику сказать своему благодетелю, что тот может убираться в Ад, не забыв захватить с собой все свои предрассудки. У этого ребенка были просто необыкновенные задатки.
Что же касается остальных… Все эти родные и двоюродные братья Гаруна и их приятели – детишки наиболее приближенных придворных… то они обречены. Они обречены стать копиями своих отцов. Невежественными, суеверными и кровожадными дикарями. Эти люди станут размахивать мечами в бесконечных налетах и рейдах, принимая свой танец смерти за подлинную жизнь.
Радетик никому, даже себе, не признавался в том, что полюбил этого маленького бесенка Гаруна. Следуя за мальчиком к стене сада, Радетик в тысячный раз размышлял о валиге.
По своему положению Юсиф был чем-то вроде герцога. Он – двоюродный брат короля Абуда и всеми силами стремился сохранить статус-кво, так как всякие перемены грозили ему серьезными потерями. И в то же время он мечтал о том, чтобы положить конец существующим традициям жизни хотя бы в одном смысле – покончить с беспрерывной чередой убийств, которые стали уже образом жизни. В некотором смысле он был таким же революционером, как и Эль Мюрид, только более спокойным и не столь непримиримым.
Один из старших мальчиков подсадил Гаруна на стену и тот стал наблюдать за происходящим, как за маленьким чудом. Любимец Радетика был смугл, тощ, темноглаз и горбонос – уменьшенная копия отца. Даже в шесть лет он осознавал свое положение.
Так как Гарун был четвертым сыном, ему предстояло стать главным шаганом валига – командиром небольшой группы солдат-колдунов, служивших в кавалерии. Ему предстояло взять на себя большую ответственность, а для этого требовалось как можно глубже изучить магическое искусство.
Уже сейчас Радетику приходилось делить своего ученика с колдунами-учителями из Джебал-аль – Алаф-Дхулкварнеги, что в переводе означало «Горы Тысячи Колдунов». Самые великие маги начинали учебу, как только начинали говорить. Но и в этом случае они достигали полного мастерства только в весьма зрелом возрасте. Юные годы уходили на то, чтобы овладеть искусством самодисциплины. Это необходимо было сделать до времени созревания и появления сопутствующих этому времени увлечений.
Радетик протиснулся через толпу ребятишек.
– Будь я проклят! – выпалил он.
– И будете, вне всяких сомнений, – произнес Фуад, оттаскивая Радетика и занимая его место.
– О боги… Женщина с обнаженным лицом! Теперь, учитель, вы можете отпустить школяров. Сегодня они уже не успокоятся. А я, пожалуй, пойду скажу Юсифу, что эти люди здесь.
На лице Фуада появилось похотливое выражение. Радетик не сомневался, что у него сейчас эрекция.
Как все же необычен образ мыслей людей пустыни, подумал ученый.
В последнее время все в окружении короля спорили о том, посмеет ли Эль Мюрид явиться в Святилище.
Радетик снова просунул голову в пролом стены и принялся наблюдать.
Женщина оказалась гораздо моложе, чем он думал. Она ехала на высоком белом верблюде. Все были настолько увлечены лицезрением её личика, что совершенно не обращали внимания на молодого человека с диким взглядом. Молодой человек восседал на белоснежной кобыле.
Эль Мюрида затмевал своим видом и воин на огромном черном жеребце.
Это, наверное, и есть Нассеф, думал Радетик, брат жены проповедника и горлопан, возглавляющий отряд личных телохранителей Эль Мюрида, претенциозно именуемых «Непобедимые».
– Однако ты – наглый бандит, сынок, – пробормотал Радетик, имея в виду Эль Мюрида. Он был восхищен тем вызовом, который этот юноша бросил вековым традициям. Мегелин Радетик высоко ценил всех, кто осмеливался дать оплеуху служителям любого старого культа.
– Мальчики! Слезайте со стены. Отправляйтесь к своим отцам. Или вы хотите, чтобы вас высекли?
Таково было наказание за лицезрение лица женщины. Ученики разбежались.
Разбежались все, кроме Гаруна.
– Это и есть Эль Мюрид? – спросил мальчик. – Тот, кого отец называет Маленький Дьявол?
– Он самый, – кивнул Радетик.
Гарун бросился следом за своими братьями и кузенами.
– Али! – кричал он. – Постой! Ты помнишь, как Сабах приезжал в Эль Асвад?
Мегелин всем своим существом чувствовал приближение несчастья. Сейчас он припомнил, что скверно начавшиеся переговоры с Сабах-и-Хасаном привели в конечном итоге к большой крови. Учитель бросился следом за учениками.
Он уже предупреждал Юсифа. Радетик составлял гороскоп за гороскопом и каждый новый был ещё мрачнее предыдущего. Но Юсиф категорически отрицал любой научный подход к своей жизни.
Всем детям Хаммад-аль-Накира была присуща какая-то невинная природная жестокость, и на их языке, например, было невозможно выразить такое понятие, как «милосердие к врагам».
Гарун оглянулся и, увидев, что Радетик смотрит на него, чуть было не остановился. Но желание произвести впечатление на братьев возобладало над здравым смыслом. Он схватил примитивный набор принадлежностей шагана и выбежал вслед за остальными на улицу.
Радетик последовал за своими учениками. Он не мог предотвратить их выходку, но зато у него появилась возможность сорвать завесу тайны, окружающую причину провала переговоров с Сабах-и-Хасаном.
Примитивность этих причин оказалась просто пугающей.
Шаган это не только колдун, но и фокусник. Гарун целыми днями упражнялся, развивая ловкость рук, которая могла бы пригодиться ему в будущем и вызвать восхищение окружающих. Среди его принадлежностей была трубочка, которую он мог легко спрятать в кулаке и, притворившись кашляющим, дунуть огненной таблеткой в костер или острой стрелкой в ничего не подозревающего врага.
На сей раз Гарун выбрал стрелку, вонзив её в круп белой лошади.
Кобыла, заржав, взбрыкнула, и Эль Мюрид выпал из седла к ногам Гаруна. Проповедник и мальчик встретились взглядами. Эль Мюрид ничего не понимал. Он попытался подняться, но тут же снова упал. Носитель Истины сломал лодыжку.
Родные и двоюродные братья Гаруна принялись издеваться над упавшим юношей.
Какой-то сообразительный монах заорал:
– Божественное знамение! Все лжепророки неизбежно рушатся!
Толпа подхватила этот вопль. Некоторые ждали лишь подходящего момента, чтобы начать поношение Эль Мюрида. Сторонники Пророка встали на защиту своего кумира. Кое-где завязались потасовки.
Гарун и Эль Мюрид продолжали смотреть друг на друга, как бы вглядываясь в будущее и словно видя его в мрачном свете.
Нассеф заметил духовую трубку. Его сабля со звоном вылетела из ножен и острие клинка рассекло правое надбровье Гаруна, всего лишь дюймом выше глаза. Мальчик не погиб лишь благодаря решительным действиям Радетика.
Сторонники короля взревели от ярости. Заблестели клинки.
– Начинается побоище. Сюда, маленький глупец! – С этими словами он рванул упавшего Гаруна за руку, кинул мальчишку себе на плечо и заспешил к шатру работодателя. Во время Дишархуна все – как паломники, так и местные жители – должны были всю неделю жить в палатках.
Навстречу им выбежал Фуад. До него уже домчались слухи об убийстве, и он был в ярости. Гигант с репутацией необузданного дикаря являл собой внушающее страх зрелище. В руке он сжимал свой боевой меч – такой большой, что им наверное можно было снести голову быка единым ударом.
– Что случилось, учитель? С ним все в порядке?
