Андрей Плеханов - Бессмертный
Он перенесся в потоке времени в тот момент, когда только что стал хозяином компьютера, победив Муркулюка. Когда Мудрец почувствовал появление в комнате чуждых существ.
Теперь Демид и сам ощутил чье-то враждебное присутствие. Кроме него, в комнате находились еще двое. Он не мог увидеть их, и это беспокоило его. Он попытался изменить свое зрительное восприятие. Комната озарилась зеленоватым светом, и, словно вернувшись в полуночный кошмар, заставлявший его в детстве с криком вскакивать с постели, он различил две нелепые призрачные фигуры, стоящие справа от кресла.
– ... Итак, перед нами последнее из проявлений Духа Мятежного, Осквернителя Основ. – Голос раздался в самой голове Демида, и он вздрогнул бы от неожиданности, если бы мог. Маленькая когтистая лапка призрака поднялась и показала кривым пальцем на Демида в кресле. Те существа, что находились в комнате, общались между собой, и он понимал их, хотя они не произносили ни звука. – Мятежник, как всегда, жив и нашел себе новое неплохое тело.
– Предыдущее тело большую крепость собою являло, почтенный Гоор-Гот, – обратился к первому второй призрак.
Они думали-разговаривали на странном языке – Демид никогда не слышал такого. Тем не менее он понимал его совершенно ясно. Он вдруг осознал, что знал этот язык всегда, еще до того, как произнес свое первое младенческое слово. Что-то древнее, древнее того мира, который он мог ощущать, шевельнулось в глубине души его.
– Физическая масса тела не означает заведомо его превосходства над прочими, почтенный преемник, – ответил тот, кого назвали Гоор-Готом. – Известно мне пристрастие твое к крупным телам людей, но опыт мой возвещает: главное, что определяет успех в земной фазе существования, есть способности тела, в которое ты вселяешься, выходящие за рамки человеческие. Иначе говоря, чем меньше принимающий тебя будет иметь сути человеческой, тем больше у тебя будет вероятности выжить в борьбе с Мятежником.
Демид неожиданно понял, кого напоминают ему эти две уродливые фигуры. Полупрозрачная чешуя грязно-зеленого цвета, недоразвитая круглая голова, сидящая без шеи на длинном бочкообразном туловище и разрезанная от уха до уха огромной зубастой пастью. В противовес маленьким и слабым верхним конечностям нижние были мощны и упирались в пол гигантскими кривыми когтями. Длинный хвост, покрытый зазубренными шипами, жил собственной жизнью, змеею извиваясь по полу. Если бы существовали ангелы у динозавров, они, наверное, выглядели бы как эти призрачные ящеры: не хватало только перепончатых крыльев за спиной. Но главное, существа эти в точности напоминали того чешуйчатого монстра, в которого на мгновение превратился, умирая, Гоор-Гот, убитый Демидом.
– Почему же ты, почтенный Гоор-Гот, при знании твоем людского и земного бытия, так недолго в земной фазе пребывал? – В голосе второго "ящера" улавливались и насмешка, и плохо скрываемая неприязнь.
– История моя – лишь подтверждение общей закономерности, почтенный. Да, я не явился исключением, я был так же обнаружен, низвергнут и изгнан из земной обители Мятежником, как и тысячи пришедших до меня. Но закономерность существует, и, лишь уловив ее, сможешь ты закрепиться в телесном обличий. Если первые из Духов, пришедшие на землю после Мятежа, существовали в телах физических многие сотни лет, успешно избегая вмешательства Осквернителя, достигая невиданного могущества и привлекая к себе миллионы рабов, то в последние века лишь немногим из Абаси удается продержаться в юдоли земной более столетия. Мятежник изменился. Он быстрее приспосабливается, действия его стали непонятными и для Абаси необъяснимыми. Но успех его несомненен. Все быстрее он узнает наши Имена, открывая путь к изгнанию.
– Но как же объяснимо сие? В чем силы его секрет? Ведь Мятежник, в отличие от обыкновенного Духа, Абаси, лишен всеобщей памяти. И каждый раз, когда погибает очередное его тело и он переселяется в тело новое, вынужден он начинать путь свой сначала, с небытия восстанавливая знания свои и силу. Неужели в этом, уязвимом состоянии недоступен он для гнева и возмездия нашего? Может быть, изменил он сущность свою как Дух, и вышел на новый, неведомый нам уровень?
– Правота моя доказуема с трудом, но кажется мне, что Мятежник становится все в меньшей степени Духом-Абаси и все в большей степени человеком... Потому снова и снова взываю к тебе – не возносись в гордыне своей, не увлекайся обожанием смердящей черни. Ибо важнейшая цель твоя – уничтожить Мятежника. Да, ты – силен, ты – один из самых способных Абаси в мире Тьмы. Но помни: один лишь раз дается тебе возможность сыграть в эту игру. Ведь Очередь бесконечна, как весь Мир Тьмы. Уединись в месте отдаленном, освойся с новою формою своей – столь непривычной, дающей тебе столь много возможностей, прежде неведомых. Пойми суть людей – загляни на самое дно душ их, – ибо там лежат настоящие сокровища для тебя: неудовлетворенные страсти, жажда мести, стремление подавить ближнего своего, стремление превзойти всех окружающих любым путем и возвыситься над горой мертвых человеческих тел. Забавные существа эти люди – мелкие, тщеславные двуногие, считающие себя венцом природы. Управлять ими не сложнее, чем вереницей муравьев, бегущих по соломинке в твоих руках. Но не торопись. Найди путь свой и твердо иди по нему, не привлекая внимания излишнего. Ибо если узнаешь ты Имя истинное Мятежника, если расправишься с ним и восстановятся Основы, вход на Землю снова будет свободен для всех нас! Перестанет существовать Очередь, Врата расширены будут, и любой Абаси сможет войти в любую телесную оболочку, как было испокон веков.
– Не понимаю, – второй "ящер" яростно стукнул хвостом по полу, – почему так трудно уничтожить этого Мятежника – Духа неполноценного, предавшего некогда Тьму и лишенного памяти? Вот перед нами его оболочка – жалкий дышащий остов из мышц, костей и телесных жидкостей. Жаль, что пока я не в состоянии прикоснуться к нему, вырвать сердце из этой хилой груди и бросить на растерзание собакам. Но клянусь, я сделаю это!!!
– Кстати, что делает тут отвратительный сей человечек? – "Ящер" по имени Гоор-Гот вытаращился на Демида в кресле. – Если я не ошибаюсь, это помещение, в котором обитало последнее из уничтоженных мной воплощений Мятежника. Тут жил он и работал. Ставил опыты свои, собирал знания. Ты ничего не слышишь? Странный прибор находится здесь. Он распространяет вокруг себя мысленные волны!
– Да, чувствую и я это!
– Попробуй проникнуть в машину сию. Если она действительно думает, это вполне доступно силам твоим. Может быть, ведомо ей Имя Духа Мятежного...
Один из призраков растаял в воздухе, превратившись в зеленое облачко, и маленьким смерчем втянулся в корпус компьютера. Демид попытался броситься наперерез ему – но что он мог сделать? Резкая вспышка на мгновение превратила комнату в средоточие холодного огня. Сноп искр пробежал по проводам от компьютера к креслу. Шлем раскололся, тело Демида подбросило в воздух. Призраки вспыхнули, как бенгальские огни, и рассыпались огоньками по полу...
* * *– А? Что? Черт, где это я? – Демид вскочил, едва не сбив с ног Леку, и запутался в полотенце, обвившем его лицо. Лека испуганно отпрянула от него. То, что Демид увидел только что в своем странном сне, стремительно затягивалось пеленой, прячась в недоступные уголки его мозга. Он сжал голову руками, пытаясь задержать хоть что-то в памяти. – Защитник-Мятежник-Осквернитель... – пробормотал Дема. – Собаси... Или Абаси?
– Демид, что ты говоришь? Тебе плохо? – Лека смотрела на него так, словно он уже собрался, как и обещал недавно, начать крушить все вокруг себя.
– Сколько времени прошло?
– Немного, минут десять. У тебя, наверно, "приход" только начался. Крыша едет?
– Ничего у меня не едет. Все замечательно. Отваливаем.
– Да ты что, Дем? Это на тебя "дурь" так действует. Тебе надо полежать.
– Говорю тебе, все нормально. Наркотик в крови весь уже расщепился. Ты что, разочарована, что я так тут ничего и не разнес?
– Дик, ты правда в порядке?
– Я – как огурчик. Смываемся. Уже поздно. А нам с тобой сегодня предстоит еще одно крайне важное мероприятие.
– Ой, Дем, какие еще дела? Спать бы сейчас завалиться!
– Это мероприятие я и имею в виду, – улыбнулся Демид.
Глава 17
Холод, ледяной холод сковал его кишки, прополз по животу и заставил содрогнуться тело. Он не ощущал ничего, кроме холода, но уже осознал, что существует на этом свете, пришел в него, не помня, кто он такой. Он вдохнул, наполняя затекшие легкие, и сиплое ворчание вырвалось из пасти его. Веки горели огнем, и он с трудом разомкнул их. Перед ним лежала лапа – мохнатая лапа зверя. Он попытался встать, и лапа поползла в сторону, скользя когтями по обледеневшему полу.
Он был еще слишком слаб разумом, чтобы сказать себе: "Я – волк". Лишь обрывки путаных мыслей слабо вспыхивали в его голове. Холод в костях и дикий голод, заставляющий желудок сжиматься в болезненных спазмах, – вот что он осознавал совершенно отчетливо.
