Александр Зорич - Боевая машина любви
– Вот уж странно, в самом деле! Украшенный славными деяниями и многими примечательными открытиями Есмар Варанский поражен открывшимися его взору неисчислимыми тайнами земли Ре-тарской!
– Да, поражен! – запальчиво выкрикнул Есмар. – Хорошо вам насмехаться… Вы служили Князю и Истине, вас, небось, сам князь не раз награждал почетными браслетами. И в Магдорне вы, конечно, не раз бывали, и на Циноре, и в Радагарне, и в Реме Великолепном…
– Могу тебя успокоить. Почетными браслетами меня князь не награждал, потому что варанские правители награждают только офицеров армии и флота. Офицеров Свода награждает гнорр. За пределами Варана я был только два раза, на Циноре. Ровным счетом ничего хорошего там нет. А Рем Великолепный – так это вообще сказки, тебе ведь уже объясняли, – Эгин подмигнул Есмару.
Есмар вспомнил повара с «Гордости Тамаев» и улыбнулся. Потом хитро прищурился и спросил:
– Так что, вы и в Ите никогда не были?
– Ни-ког-да. И с удовольствием променял бы предстоящий визит в Ит на недельный отдых в хорошей пиннаринской гостинице.
– И вы о нем ничего не знаете?
– Отчего же, кое-что знаю. Сейчас-сейчас…
Путь предстоял неблизкий, а лишний раз напрячь память Эгину было не жалко. Хотя бы уже для того, чтобы поскорее перекрыть старыми знаниями свежие воспоминания об осклизлом оскале ужаса, с которым он повстречался только что на берегу Сермелы.
Эгин приосанился в седле и, чуть причмокивая, как это делал их наставник, обозревавший подлость врагов Князя и Истины, затянул:
– Ит – один из древнейших городов Сармонтазары. Построен в середине двенадцатого века Героической эпохи. Единственный город Севера, который не заявляет во всеуслышание, что он был основан Лишенным Значений. Другая дата постройки Ита, принятая в Ре-Таре – тысяча пятьдесят первый год. В том же году царь Эррихпа Древний основал Тардер. К четырехсотлетнему юбилею было решено подогнать «дни рождения» двух городов, чтобы Тардер оказался ровесником Ита. Подгонкой занимался поэт и историк по имени…
– …Лид, – вставил Есмар тоном усталого экзаменатора. – Про древнюю историю не интересно, это все знают. Вы лучше скажите, чем Ит знаменит?
– М-м-м… В Ите было изобретено первое стеклянное зеркало. Харренские жрецы Гаиллириса признают Ит родиной огнегадания. Это редкостное признание, потому что жрец Гаиллириса скорее съест похлебку из своей трехдневной щетины, чем согласится с чьим-то первенством. Ит стоит на берегу озера Сигелло. С трех сторон город и озеро окружены высоким скалистым горным хребтом. Некоторые горы, например Ильвес, настолько высоки, что на их вершинах лежит вечный снег. Это, пожалуй, и есть главная достопримечательность Ита. Говорят, с Ильвеса круглый год возят лед и снег для ре-тарских аптекарей и кулинаров. Доставляют со всей возможной поспешностью, специальными гонцами. Один мой сослуживец считал, что этот лед имеет какую-то магическую ценность… Вот и все, пожалуй.
– Про лед не слыхал, – сказал Есмар серьезно. – Но вы так и не вспомнили главного.
«Главного? Да что в этом Ите на самом деле может быть такого-этакого, кроме старых басен???» – подумал Эгин. Он не хотел высказывать эту мысль вслух, поскольку давно уже понял, что мальчишка болен Итом и любой выпад в сторону этого невинного детского фетиша может его не на шутку обидеть.
Ладно, сам увидит, что ничего особенного город собой не представляет. Одной застарелой иллюзией будет меньше – вот и все.
Впрочем, нет. Эгин вспомнил, каково ему самому было расставаться с «застарелыми иллюзиями» сперва в четырнадцать, потом – в восемнадцать, а потом уже и в двадцать семь лет. Пожалуй, к разочарованию Есмара надо начинать готовить уже сейчас.
– Чего это я не вспомнил? А, ну конечно! В Ите похоронен знаменитый Эриагот Геттианикт, автор «Геды о Элиене». Но, говоря по правде, я думаю, что его усыпальница – фальшивка. Их в Сармонтазаре по меньшей мере еще две: в Орине и где-то в Аргинских горах, не помню точно.
Об Эриаготе и его диковинной, хотя вроде бы и правдивой биографии Эгин знал довольно много. Сказывались былые беседы с Сорго, когда тот еще не перебрался в столицу.
– Тоже мне главное! Да мало ли кто в Ите похоронен!? – Есмар торжествовал. – У вас, значит, все.
– Все.
– Значит, ничего вам толком про город не известно, могли бы сразу сказать.
– Зато я могу оторвать голову любому выскочке вроде тебя на счет «раз-два».
Эгин понимал, что это не аргумент. Или, точнее, аргумент детский. Но он разговаривал именно с ребенком и ему было интересно, до чего же Есмар договорится, если его как следует раззадорить.
– Голову оторвать – это да. А вот сможете ли вы найти кольчугу Итской Девы?
– Я ее и искать не стану.
К стыду своему, Эгин понятия не имел, что имеет в виду Есмар.
– А я стану, – убежденно сказал мальчик. – Город заколдован – вот что главное.
– А-а! Заколдован! Надеюсь, Хуммером? Но, надеюсь, морок настолько надежен, что мы не заподозрим о свершившемся магическом преступлении ровным счетом ничего? И я смогу спокойно выполнить свой долг перед Князем и Истиной, не подозревая о гнусных Изменениях, творящихся буквально за углом?
Не то ирония Эгина была чересчур тонкой для мальчика, не то, наоборот, Есмар был умен не по летам и спокойно ее проигнорировал. Но только ответил Есмар с прежней серьезностью:
– Боюсь, следы Изменений уже начали встречаться. Вот Сермела, например. Она ведь здесь совсем не замерзает. Вы заметили?
Сермелы, воды которой, как выяснилось, таили смертельно опасных созданий, Эгин как раз старался не замечать. Но Есмар был прав – река в этих местах была полностью свободна ото льда! То тут, то там ее черная лента выплескивала на берег густые, сочные заросли осоки.
– Да, вспомнил. Тот мой знакомый, который распространялся о чудесном льде на горе Ильвес, вскользь упоминал, что в Ите из-за высоких гор царит почти полное безветрие. И времена года там не сменяются. В городе почти никогда не идет снег. Что-то вроде сплошной тусклой осени. Но я не понимаю, при чем здесь колдовство. Тем более, какое отношение все это имеет к Сермеле. Просто где-то на дне озера Сигелло бьют горячие ключи, вот и все.
– Может быть, ключи тоже, – рассудительно согласился Есмар. – Но одних гор недостаточно, чтобы летом в городе прекратило светить солнце, а зимой не шел снег. Все дело в магии и Итской Деве.
Теперь пришел черед посерьезнеть Эгину.
– Есмар, забудь о кольчуге Итской Девы и прочих чудесах, что бы под ними не подразумевалось. Сойдемся на том, что об этих местах мы с тобой знаем не больше, чем написано в «Странах и народах». Мы – варанцы. А варанцам на Севере лучше не рассуждать о таких сложных вещах.
Есмар некоторое время насупленно молчал.
– Хорошо хоть домой вы меня отсюда уже не отправите. Даже если мы здесь случайно встретим варанских купцов. Побоитесь, небось, что они поклянутся довезти меня до Пиннарина, а сами продадут в ближайший работный дом.
Хорошо хоть не расплакался. Чтобы подсластить пилюлю, Эгин сказал:
– Проницательная ты бестия, Есмар. Если повезет, какой-нибудь итский вельможа оценит твои таланты по достоинству и возьмет в доверенные пажи. Побегаешь пару лет с любовными записками, потом начнешь заниматься делами посерьезней. А лет через двадцать глядишь – и ты уже зажиточный гражданин Ита, главный поставщик ильвесского льда для кладовых сотинальма.
– Гражданином Ита я и без такой волокиты стану, – убежденно сказал Есмар. – Просто спасу город – и сразу же мне отвалят всего, чего душа пожелает. Только бы кольчуга оказалась не очень тяжелой…
2Если дорогу до Суэддеты Эгин нашел безлюдной, то для этих мест он даже не знал, какие слова подобрать.
Судя по путевым столбам, которые не вполне регулярно, но все же время от времени маячили на фоне чахлого редколесья, до Ита оставалось совсем немного.
А между тем за четыре дня пути им встретились от силы десять небольших деревень. Да однажды вдали прорезались сквозь дымку неказистые башни какого-то города. Оказалось, впрочем, что дорога проходит мимо, причем город отрезан от нее гнилыми, маслянистыми топями.
Сравнительно крупный обоз попался только один раз. В нем было около тридцати телег, расточавших едва ли не на лигу ядреный запах копченой рыбы.
При виде обоза Есмар оживился и сказал, что все-таки в Ите, наверное, можно плавать по озеру и промышлять рыболовством. Дескать, это, наверное, не так уж и опасно, как может показаться. Научились как-то защищаться от громадных пиявок – и знай себе таскают осетров да стерлядь.
– Если там есть осетры и стерлядь – значит, нет пиявок. И наоборот, – проворчал Эгин.
Эгину было тревожно. Ни одной целой крепостцы дорожной стражи им не встретилось. Несколько раз на наиболее выгодных в фортификационном отношении возвышенностях показались какие-то невнятные руины, и только.
