Виктория Угрюмова - Имя богини
После недолгих колебаний решено было отплыть немедленно.
* * *Они залезли на плот и умостились на нем с наибольшими удобствами, которые могли себе позволить. Каэтана сразу же пристроилась на передней части, с нескрываемым наслаждением растянувшись на бревнах во весь рост. Бордонкай вооружился самодельным веслом, которое вырубил из ствола молодого ясеня, и встал с правой стороны. Слева, с таким же веслом, поместился Эйя. Однако вскоре выяснилось, что ни он, ни Ловадонга, ни Джангарай не в состоянии грести с такой же силой и скоростью, что и огромный гемерт. Поэтому через несколько минут неудачных экспериментов Бордонкай разогнал всех и стал управлять плотом сам.
Они хотели переправиться через реку напрямую, чтобы не терять времени, но противоположный берег был настолько крутым и обрывистым, что нельзя было даже представить себе, как на нем можно высадиться, а тем более с лошадьми. Поэтому они вывели плот на середину Даргина и стали медленно двигаться по течению, высматривая место поудобнее.
Сначала путешествие проходило в полном молчании. Даже близнецы не разговаривали, а наслаждались короткими минутами затишья и оглядывали окрестности. Альв дремал, положив руки под голову, а Джангарай и Ловалонга сели рядом, словно решили вести беседу, но так и не нашли подходящих слов. Время застыло, и только плот неутомимо двигался по реке да вода мерно плескалась под веслом Бордонкая.
Даргин был довольно широкой и глубокой рекой, а вот его течение, к огромной радости друзей, было слабым.
Каэтана сначала с недоверием поглядывала на темные воды, с одной стороны испытывая желание опустить хоть руку в манящую прохладу, с другой – не забывая о том, что здесь может водиться какая-нибудь зубастая хищная тварь, которыми так щедро был населен Вард. Однако создавалось впечатление, что река совершенно безопасна.
Неизвестно, сколько еще времени Каэ вела бы бесконечный внутренний спор; возможно, пока они не пристали бы с другой стороны. Но тут плот выплыл на такой отрезок реки, что дух захватило от неописуемой красоты.
Чащи Тор Ангеха отступили от берега и теперь находились довольно далеко от Даргина, производя впечатление обычного густого и тенистого леса без всяких рпризов. И перед ним протянулась широкая песчаная коса. Сколько можно было охватить взглядом – прозрачная чистая река текла между двух берегов, один из которых представлял собой огромный золотой пляж с кромкой леса на горизонте, а другой – высокий песчаный обрыв, весь изрытый птичьими норами. Солнце еще
Скользило яркими лучами по песку, заставляя каждую песчинку гореть и искриться крохотным драгоценным камешком. Бело-золотые цвета, смешанные с невероятной голубизной воды и неба, по которому редко-редко проплывали пушистые белые облачка, создавали впечатление гармонии и тишины. Это был покой, ставший настолько редким в жизни друзей, что они зачарованно смотрели теперь на то, мимо чего раньше равнодушно проходили.
Каэтана перевернулась на живот и свесилась над краем плота, приблизив лицо к самой поверхности воды. Она не верила, что в такой реке может водиться какое-нибудь чудовище, и залюбовалась, забыв обо всем.
Дно освещалось яркими лучами солнца, и сквозь толщу прозрачной, слегка зеленоватой воды были видны мельчайшие предметы. По поверхности реки бежали легкие блики, отражаясь на лице и слепя глаза. От мерных движений Бордонкая, который неутомимо греб самодельным веслом, плот покачивало.
Длинные донные травы поднимались к поверхности, высвеченные золотыми лучами, и куполообразно сплетались, образуя подобие некоего таинственного подводного храма. Розовые и желтые ракушки в невероятных количествах усыпали дно; среди камней черными чудовищами лежали затонувшие бесформенные коряги. Это был особый мир, недоступный наземным жителям, близкий и одновременно далекий, которым никогда нельзя было налюбоваться вдоволь.
Альв присоединился к Каэтане, как он думал, на пару минут, не видя ничего особенного в красотах подводного царства, да так и застыл в самой неудобной позе на пару часов. Эйя и Габия прервали разговоры и тоже стали разглядывать дно реки, восхищаясь и волнуясь, – они впервые обратили внимание на то, что вода – это прекрасное творение, дарующее жизнь и наполняющее душу чистотой и покоем.
Серые чайки кружили над водой, оглашая воздух печальными криками. Впрочем, как проницательно определил Воршуд, крики были не столько печальными, сколько склочными, – похоже, птицы не поделили рыбу.
Мерный плеск воды и шлепанье весла, тихие разговоры Джангарая и Ловалонги, которые сидели сзади, стараясь внимательно оглядывать окрестности, теплые лучи солнца и многодневная усталость – все это сплелось в единое целое, в огромное желание смежить веки и уснуть хоть на пару минут. Каэ понимала, что засыпать нельзя, но глаза сами собой закрылись, и сон разморил ее.
Она не знала точно, сколько спала. Возможно – несколько минут, возможно – более часа. Разбудил ее громкий крик, который одновременно издали Эйя и Габия. Каэ вскочила, вытягивая мечи, но оказалось, что вокруг никого не было видно; только Джангарай с Ловалонгой озирались по сторонам, держа оружие наготове, да Бор-донкай, занеся весло, напрягся в ожидании опасности;
– Да нет же, – досадливо сказал Воршуд, потянув Каэ за руку. – Посмотрите в воду, это на дне.
Все как по команде уставились в реку – благо течение здесь было совсем слабое, отчего плот сносило не очень заметно. И они застыли, любуясь открывшейся их взглядам картиной.
На дне реки лежала исполинская статуя, высеченная из белого гладкого камня, – скорее всего мраморная. Она была высотой в несколько человеческих ростов, насколько друзья могли определить ее размеры, учитывая искажение, которое дает толща воды.
Статуя лежала на песчаном дне, в стороне от каменной гряды и затопленных стволов деревьев, поэтому была прекрасно видна во всех деталях.
Она изображала юношу с безупречно пропорциональным телом. Нижняя же часть тела была у него чешуйчатой и вместо ног заканчивалась мощным хвостом, который мало напоминал обыкновенный рыбий. Скорее всего такой хвост мог принадлежать морскому дракону.
Лицо юноши тоже отвечало всем требованиям самого взыскательного вкуса. Короткие вьющиеся волосы, высокий гладкий лоб без единой морщины. Широко открытые глаза имели редкий разрез – чем-то он напомнил друзьям глаза Каэ, когда она сердилась, – такой же слегка удлиненный и раскосый. Брови были изогнуты великолепной крутой дугой, а большой, правильной формы рот был упрямо сжат.
Голову статуи венчал венок из ракушек, водорослей и цветов лотоса, вырезанный настолько искусно, что даже на таком расстоянии были видны мельчайшие детали. Талию и узкие бедра юноши обвивала не то рыба не то змея – она держала себя зубами за хвост, опоясывая тело человека-дракона,
Левая рука статуи свободно шла вдоль тела, а правая, слегка согнутая в локте и отставленная в сторону, крепко сжимала невиданное оружие, похожее на соединение изогнутого меча с копьем средней длины. От основного лезвия в сторону и вниз изгибался крюк, – этого оружия никто из спутников раньше не видел.
Искусный ваятель, создавший это изображение, вырезал в камне даже зрачки глаз, и сейчас казалось, что они неотступно следят за людьми, которые сгрудились у самого края плота, разглядывая это диво.
Внезапно Каэтане показалось, что статуя шевельнулась.
«Глаза устали», – решила она, отодвигаясь назад. Ее утомили бесконечные блики солнечного света на воде. Еще она успела подумать: как странно, что статуя не обросла ракушками и водорослями, как все, что долго находится под водой.
В этот момент плот сильно качнуло, словно кто-то мощной ладонью толкнул его в самое дно, и тут же тишину разорвал отчаянный крик Габии. Она показывала рукой в глубину реки, на статую. Несколько мгновений спустя от края плота отпрянули все – Бордонкай опустил весло в воду и отчаянно им заработал, а Джангарай, Ловалонга, альв и Эйя кинулись ему помогать, причем расхватали даже шесты, хотя толку от них при такой глубине все равно не было.
Наклонившись над краем плота, Каэтана ничего не смогла разглядеть, потому что со дна поднялась завеса из песка и ила, словно кто-то замутил воду. В тот же миг поверхность реки рядом с плотом взбурлила, пошла . высокими волнами, грозившими опрокинуть моментально ставшее жалким и ненадежным маленькое суденышко, и в хлопьях пены из воды стала медленно подниматься громадная голова в венке.
Страх, испытанный Каэтаной, был настолько велик, что она даже не ощутила его, а с каким-то непонятным любопытством наблюдала за тем, как невероятных размеров фигура вздымается над поверхностью, вспенивая ее ударами могучего каменного хвоста. Это было невозможно, но глазам приходилось верить – статуя жила, двигалась и явно заинтересовалась маленьким плотиком. Суровый взгляд раскосых прекрасных глаз остановился прямо на Бордонкае. Исполин еще быстрее заработал веслом, не в силах оторваться от фигуры, которая подобно скале вырастала позади, грозя спутникам своим невиданным оружием.
