Анджей Сапковский - Крещение огнем
– Прощения просим! Не хотел оскорбить! Что, даже спросить не дозволено?
– Кайлей! – крикнула Искра. – Иди сюда! Ты что там треплешься? Помоги лошадей выпрягать! Фалька! Двигайся!
Цири не отрывала глаз от герба на дверях кареты, серебряного единорога на черном поле. "Единорог, – подумала она. – Когда-то видела я такого единорога... Когда? В другой жизни? А может, это был сон?"
– Фалька! Что с тобой?
"Я – Фалька. Но я была ею не всегда. Не всегда".
Она вздрогнула, сжала губы. "Я плохо обошлась с Мистле. Обидела ее. Надо как-то извиниться".
Она поставила ногу на ступеньку кареты, вперилась в гемму на платьице бледной девушки и кратко бросила:
– Давай это.
– Да как ты смеешь?! – завопила матрона. – Знаешь ли ты, с кем разговариваешь? Это благородная баронесса Касадей!
Цири оглянулась, удостоверилась, что никто не слышит.
– Ах, баронесса? Баронессочка? – прошипела она. – Невысок титул. И даже если б эта молокососка была герцогиней, то должна передо мной присесть, да так, чтобы задницей земли коснуться, да и головкой тоже. Давай брошку! Ну, чего ждешь? Сорвать ее с тебя вместе с корсетом?
***
Тишина, наступившая за столом после заявления Филиппы, быстро сменилась общим гулом. Магички наперебой выражали удивление и недоверие, требовали объяснений. Некоторые, несомненно, многое знали о предполагаемой Владычице Севера Цирилле, или Цири, другим имя было знакомо, но знали они меньше. Фрингилья Виго не знала ничего, но кое-что подозревала и терялась в догадках, вращающихся в основном вокруг некой прядки волос. Однако Ассирэ, которую она спросила вполголоса, молчала и посоветовала помолчать и ей, тем более что Филиппа Эйльхарт продолжала:
– Многие из нас видели Цири на Танедде, где высказанным в трансе пророчеством она наделала много шума. У некоторых из нас был с нею близкий и даже очень близкий контакт. Я в основном имею в виду тебя, Йеннифэр. Теперь твоя очередь заговорить.
***
Пока Йеннифэр рассказывала о Цири, Трисс Меригольд внимательно присматривалась к подруге. Йеннифэр говорила спокойно и без эмоций, но Трисс знала ее достаточно долго и достаточно хорошо. Ей уже доводилось видывать ее в самых различных ситуациях, к тому же в таких, которые вызывали стресс, мучили и доводили до грани болезни, а порой и до самой болезни.
Сейчас Йеннифэр, несомненно, была именно в таком состоянии. Она выглядела утомленной, больной и, можно бы сказать, пришибленной.
Чародейка рассказывала, а Трисс, которая знала и рассказ, и того, о ком шла речь, незаметно посматривала на слушательниц. Особенно же на двух чародеек из Нильфгаарда. На невероятно похорошевшую Ассирэ вар Анагыд, ухоженную, но все еще неуверенно чувствующую себя в макияже и модном платье. И на Фрингилью Виго, ту, что помоложе, симпатичную, привлекательную от природы и скромно элегантную, с зелеными глазами и черными, как у Йеннифэр, волосами, правда, не такими буйными, короче подстриженными и гладко зачесанными.
Не видно было, чтобы нильфгаардки заплутались в лабиринтах истории Цири, хотя рассказ Йеннифэр был длинным и достаточно запутанным, начинался с нашумевшей любовной истории Паветты из Цинтры и юноши, колдовством превращенного в Иожа, повествовал о роли Геральта и о Праве Неожиданности, о связывающем ведьмака и Цири Предназначении. Йеннифэр рассказывала о встрече Цири и Геральта в Брокилоне, о войне, о потере и обретении, о Каэр Морхене. О Риенсе и преследующих девочку нильфгаардских агентах. Об учебе в храме Мелитэле, о загадочных способностях Цири.
"Они слушают с каменными лицами, – подумала Трисс, глядя на Ассирэ и Фрингилью. – Как сфинксы. Но они, это ясно, что-то скрывают. Интересно, что? Удивление, потому что не знали, кого Эмгыр притащил в Нильфгаард? Или то, что обо всем знают давно, может, даже лучше, чем мы? Сейчас Йеннифэр станет говорить о прибытии Цири на Танедд, о сделанном в трансе предсказании, которое вызвало такой переполох. О кровавом бое в Гарштанге, в результате которого Геральт был изувечен, а Цири похищена. И тогда придет конец притворству, – подумала Трисс. – Будут сброшены маски. Все знают, что за аферой на Танедде стоял Нильфгаард. А когда глаза всех уставятся на вас, нильфгаардки, выхода не будет, придется говорить. И тогда выяснится многое, тогда, возможно, и я узнаю кое-что новое. Каким образом Йеннифэр исчезла из Танедда, почему вдруг появилась здесь, в Монтекальво, в обществе Францески? Кто такая и какую роль играет Ида Эмеан, эльфка, Aen Saevherne с Синих Гор? Почему мне кажется, что Филиппа Эйльхарт все время говорит меньше, чем знает, хоть и демонстрирует преданность и верность магии, а не Дийкстре, с которым постоянно обменивается письмами?
И может, узнаю наконец, кто такая Цири в действительности. Цири, для них – Королева Севера, а для меня пепельноволосая ведьмачка из Каэр Морхена, о которой я все время думаю как о младшей сестренке".
***
Фрингилья Виго кое-что слышала о ведьмаках, типах, профессионально занимающихся истреблением чудовищ и бестий. Она внимательно слушала повествование Йеннифэр, вслушивалась в звучание ее голоса, наблюдала за выражением лица. Не дала себя обмануть. Сильная эмоциональная связь между Йеннифэр и так интересующей всех Цири была очевидна. Связь между чародейкой и упомянутым ею ведьмаком была также очевидной не менее. И столь же сильной, Фрингилья начала размышлять об этом, но ей помешали возбужденные голоса.
Она уже поняла, что многие из собравшихся здесь чародеек во время бунта на Танедде оказались во враждующих лагерях, поэтому ее нисколько не удивляла неприязнь, проявляющаяся за столом в форме колких замечаний в адрес Йеннифэр. Назревал скандал, однако его упредила Филиппа Эйльхарт, бесцеремонно стукнув кулаком по столу так, что звякнули фужеры и кубки.
– Довольно! Заткнись, Сабрина! Не поддавайся провокации, Францеска! Хватит болтать о Танедде и Гарштанге. Теперь это уже история!
"История, – подумала с неожиданной досадой Фрингилья. – Но такая, на ход которой они, будучи в разных лагерях, оказывали влияние. Они знали, что и для чего делают. А мы, имперские чародейки, ничего не знаем. Мы и вправду что-то вроде "девчонок на побегушках", которые знают, куда их посылают, но не знают, зачем. Хорошо, – подумала она, – что создается эта ложа. Черт знает, чем все кончится, но хорошо, что хоть начинается".
– Продолжай, Йеннифэр, – попросила Филиппа.
– У меня все, – сжала губы чародейка. – Повторяю, именно Тиссая де Врие приказала мне привести Цири в Гарштанг.
– Ничего проще, как свалить все на покойницу, – буркнула Сабрина Глевиссиг, но Филиппа резким жестом заставила ее замолчать.
– Я не хотела вмешиваться в то, что произошло ночью в Аретузе, – заговорила Йеннифэр, побледнев и явно занервничав. – Я хотела забрать Цири и бежать с Танедда. Но Тиссая убедила меня в том, что появление девочки в Гарштанге для многих станет шоком, а ее пророчество, высказанное в трансе, предупредит конфликт. Я не сваливаю на нее вину, ведь я думала так же. Обе мы совершили ошибку. Однако моя вина была больше. Если б я оставила Цири под присмотром Риты...
– Что стало, то стало, – прервала Филиппа. – Ошибиться может каждый. Даже Тиссая де Врие, Когда Тиссая впервые увидела Цири?
– За три дня до начала Большого Сбора, – сказала Маргарита Ло-Антиль. – В Горе Велене. Я тоже тогда с ней познакомилась. И как только увидела, поняла: это необыкновенная личность!
– Необычайно необыкновенная, – проговорила молчавшая до того Ида Эмеан аэп Сивней. – Ибо в ней сконцентрировалось наследие необыкновенной крови. Hen Ichaer, Старшая Кровь. Генетический материал, играющий решающую роль в необыкновенных способностях носителя. Решающий фактор в той величайшей роли, которую ей предстоит сыграть. Которую она должна будет сыграть.
– Ибо того требуют эльфьи легенды, мифы и пророчества? – насмешливо спросила Сабрина Глевиссиг. – Все это с самого начала попахивало сказкой и фантазией! Теперь я уже не сомневаюсь. Благородные дамы, я предлагаю для разнообразия заняться чем-нибудь более серьезным, рациональным и реальным.
– Склоняю голову перед трезвой рациональностью – силой и источником великих преимуществ вашей расы, – слегка улыбнулась Ида Эмеан. – Однако здесь, в кругу лиц, способных воспользоваться мощью, которая не всегда поддается рациональному анализу и объяснению, мне представляется несколько неуместным отмахиваться от пророчеств эльфов. Наша раса не столь рационалистична и не в рационализме черпает силу. И все же существует несколько десятков тысячелетий.
– Однако генетический материал, о котором мы ведем речь, именуемый Старшей Кровью, оказался несколько менее устойчивым, – заметила Шеала де Танкарвилль. – Даже эльфьи легенды и пророчества, от которых я отнюдь не отмахиваюсь, считают Старшую Кровь полностью уничтоженной, вымершей, утерянной. Не так ли, госпожа Ида? В мире уже нет Старшей Крови. Последней, в которой она текла, была Lara Dorren aep Shiadhal. Все мы знаем легенду о Ларе Доррен аэп Шиадаль и Крегеннане из Леда.
