Александр Зорич - Боевая машина любви

Возможно, пар-арценц и его аррумы продолжили бы борьбу. Но в этот момент с тошнотворным сиплым хрипом закуталось в желтый дым тело Шоши. Воплощения барона пар-арценц и его аррумы решили не дожидаться.

Кое-как забравшись в седла, они помчались прочь еще быстрей, чем незадолго до этого – самонадеянные убийцы Шоши и Зверды.

За истекший день у Ларафа накопилось впечатлений немногим меньше, чем за всю предыдущую жизнь.

Поэтому он уже относительно спокойно – насколько это вообще было возможно – воспринял две очередных новости.

Во-первых, «Семь Стоп Ледовоокого» пар-арценц умудрился в спешке обронить (или, как справедливо заподозрил Лараф, книга скорее «обронилась» сама).

И, во-вторых, Зверда не проявила особого дружелюбия.

Похоже, она была голодна и не намерена признавать в Ларафе что-либо, помимо некоторого количества свежего мяса. Единственное, что обнадеживало – новорожденное чудовище пока еще было чересчур неповоротливо.

Долго убегать от Зверды Лараф не мог – мешали хромота и усталость. Однако, орудуя одной здоровой рукой и одной здоровой ногой, он смог забраться на двадцать локтей вверх по ветвям ближайшего дуба. Там чернокнижник остался сидеть, ожидая, что Зверда вот-вот последует за ним. Однако чудовище, пару раз ударив по стволу (оба раза Лараф только дивился крепости дубовой древесины), отправилось за более легким пропитанием.

Через час, когда количество трупов уполовинилось, в бароне и баронессе вновь проклюнулись ростки человеческого.

– А где этот хромой человечек? – прошамкало черепахообразное существо, утопающее в длинных черных космах – злокачественных образованиях, которые унаследовала гэвенг-форма Шоши от баронского полушубка.

– Не знаю, – протяжно зевнула Зверда, заваливаясь набок. – Позовите его. Может, появится.

– Э-э-э-э-э-о-о-о-о-о-у-у-у-у!!! Челове-э-э-э-эк, ану выходи!

Рев был таким, что Лараф едва не упал с дерева.

– Тиш-ше! – Зверда вскочила на все лапы. – Вы с ума сошли! Тут до тракта всего ничего, полторы тысячи шагов. К тому же, он вашего кошмарного выговора не поймет. Вы сейчас еще неважно соображаете, поэтому напоминаю: наш друг свободно владеет только родным варанским языком.

Шоша пробормотал что-то тоненьким, присвистывающим голоском, который совершенно не вязался с ревом, который только что исторгла его громоздкая туша. Лараф набрался храбрости и громко спросил:

– Госпожа Зверда, вы по-прежнему намерены предложить мне эрхагноррат?

– А, вот ты где! Я и запамятовала… Спускайся на землю, трусливое существо, никто тебя не съест. Да никто и не собирался.

Последние слова Зверды являлись сомнительной полуправдой, которая была порождена утоленной плотоядностью.

– В этом не было уверенности, – проворчал Лараф и полез вниз.

Ему было уже все равно – съедят его, помилуют, сделают гнорром или выдадут Своду Равновесия. Он чувствовал, что околевает на проклятущем дереве. А книга, у которой он пытался справиться о дальнейших действиях, выдала лаконичный ответ «Отдохни» и вообще перестала открываться.

– Подходи, не бойся, – позвала Ларафа Зверда, вразвалку направляясь к повозке.

– Вы, барон, начинайте рыть большую яму, – добавила она, не поворачивая головы. – А то знаю я вас – пожрали и дрыхнуть.

– Я в вашем распоряжении, – кивнул дрожащий от холода чернокнижник, ковыляя вслед за Звердой.

Лараф дивился сам себе. В его голосе то и дело начали прорезаться нотки великосветской нагловатой вежливости. Неужели он и впрямь доверился бредням насчет того, что ему суждено стать гнорром?

– Мы остановились на надевании салонного меча. Жду демонстрации этой премудрости.

Вот так. Как будто не было мертвящего потока стрел, будто не швыряло бездыханную Зверду затылком на размоченную кровью землю и не трещали молнии загадочного пар-арценца.

Лараф понимал, что спорить с баронессой бессмысленно. Он взял салонный меч и повязал его со всем мыслимым тщанием. Все четыре пары ремней сошлись, фальшивый драгоценный камень пришелся вровень с левой подмышкой.

Некоторое время Зверда молчала, посверкивая черными выпученными глазами.

– Верно. Это верно. В противном случае все-таки пришлось бы тебя съесть.

Зверда не шутила.

Строго говоря, это была еще отнюдь не Большая Работа в точном смысле слова. Но наработался Лараф за троих. Шоша и Зверда тоже не ленились.

Лараф подыскал и снял с убитых телохранителей два полных комплекта одежды и доспехов. Как объяснила баронесса, когда они с бароном вновь примут человеческий облик, они окажутся совершенно нагими.

«Быть застигнутым и убитым без одежды – большой позор для нас», – серьезно заключила баронесса. Будто бы «не для нас», то есть для варанцев, например, быть убитым без одежды – большая честь.

Все человеческие тела, останки тел, белое оружие, луки, стрелы, седла и сбрую лошадей они стащили в яму, вырытую Шошей, забросали землей и уложили сверху два лошадиных трупа. Таким образом, на поверхности осталось около дюжины застреленных-порубанных коняг, но ни одного человеческого тела или крупного подозрительного предмета.

Закапывать все лошадиные трупы было некогда. Да в этом и не было необходимости.

Целиком и полностью скрыть следы приключившейся резни они все равно не могли. Чересчур много было крови, выбитых зубов, шматков горелой плоти и других подобных мелких улик.

Поэтому дюжина огромных улик в виде расседланных мертвых окровавленных лошадей ничего не прибавляла к картине. Любой человек – не обязательно офицер Свода – сразу понял бы, что здесь произошло нечто пренеприятное.

Однако что именно? На выяснение этого гипотетическому прохожему-проезжему потребовалось бы время. Зная обычную реакцию варанского селянина – а здесь, в стороне от тракта, ожидать больше было некого – можно было предположить, что он стремглав убежит прочь и скорее всего никому ничего не расскажет.

А если и расскажет… Одно дело – увидеть изуродованные трупы воинов, другое – лошадей, пусть и хороших, боевых, но без каких бы то ни было знаков собственника. Чьи они? Армии, Свода, неизвестного коннозаводчика, проезжего аристократа-самодура? Зачем и кем они убиты?

Их расчет строился не на том, чтобы полностью спрятать грандиозное батальное полотно, а на том, чтобы замазать на нем основные детали, вырезать из холста лица людей и приметы убийств.

Зверда очень внимательно выслушала рассказ Ларафа. О встрече с хозяином Пилина, о его бегстве, о появлении пар-арценца и двух его приспешников, о Солнечной Засеке и о том, как книга не открылась пар-арценцу.

– Это пар-арценц Опоры Писаний, – уверенно сказала она. – Я не знаю как его зовут, но я видела его несколько раз в Пиннарине. Однако я не понимаю, почему он перебил столько своих коллег.

– Как вы могли заметить, все офицеры-лучники были из Опоры Вещей.

– Я вижу, барон, к вам наконец вернулась ясность сознания. Вот если бы вы еще смогли объяснить мне, что из этого следует…

Лараф помалкивал, сосредоточенно оттирая снегом левый глаз от запекшейся крови. Наконец-то у него дошли до этого руки.

Помедлив, Зверда заключила:

– Есть только один разумный вывод: в Варане началась жестокая свара между партиями войны и мира. Если я не ошибаюсь, именно Опора Вещей выступает громче прочих, отговаривая Совет Шестидесяти от союза с нами. Похоже, они увидели, что словами ничего не добьются и решили просто перебить нас в укромном уголке, тем самым устранив главную причину любых прений. Нет послов – нет переговоров. Нет переговоров – нет союза с Фальмом. В Опоре Вещей верно рассудили, что когда у нас на Фальме узнают, как обходятся с послами в Варане, то следующее посольство отправят никак не раньше Дня Охарада.

– А Опора Писаний, значит, настолько жаждет войны, что готова перебить собственных коллег? И это уже после того, как увидела наши трупы? – насмешливо осведомился Шоша.

Лараф вздрогнул от душераздирающих скрежещущих звуков, раскатившихся по просеке. Смешливость в исполнении доисторической магдорнской черепахи могла бы вогнать в дрожь и самого гиазира гнорра.

– Слушай, не дрожи тут праздно, сделай милость, – бросила Зверда Ларафу. – Пойди и приведи в порядок повозку. Вытащи стрелы из колес и бортов. Замажь грязью кровь и отметины от наконечников. Упакуй как следует нашу одежду. И не смотри на меня, как галерный раб на боцмана. Если тебе повезет – с завтрашнего дня тебе будет прислуживать весь Варан. Уж потрудись на прощанье.

– Да, это загадка, – это Зверда адресовала уже Шоше. – Единственное, о чем можно судить с уверенностью – Свод Равновесия в действительности не является нерушимой монолитной пирамидой, какой он представлялся нашему взгляду из-за моря. Опоры Свода ведут сложную игру. Но что меня по-настоящему интересует и тревожит – это отношение гнорра к происходящему. На чьей он сейчас стороне? Отдавал ли он приказ Опоре Вещей убить нас или ее пар-арценц действует на свой страх и риск?