Глен Кук - Без пощады
– Прошу прощения, юный господин, – пожимая плечами, произнес Насмешник.
Сиди бросил на офицера полный ярости взгляд, резко развернулся и затопал по направлению к сестре. Насмешнику показалось, что до него донеслись слова: «Никогда не получаю того, что мне хочется…»
Артист вновь обратил внимание на воинов, но те уже укладывались спать. Что он сделал не так? Может быть, не поздно предпринять ещё что-нибудь? Они отправятся в путь утром, оставив его наблюдать за тем, как исчезает в пустыне столь великолепная возможность… Может быть, рискнуть ночью? Нет. Это равносильно самоубийству. Проклятый офицер зарубит его, прежде чем он поднимется с циновки.
Утром его поднял командир отряда. Насмешник лежал в полудреме, стараясь не обращать внимания на шумные сборы воинов.
– Пакуй свои пожитки, актер, – распорядился офицер. – Ты идешь с нами.
– Эй! Только не в пустыню. Я держать путь…
– Значит, тебе придется сделать крюк, – свирепо глядя на него, произнес офицер. – Именно этого ты и хотел. Разве не с этой целью ты затеял вчерашнее представление? Поэтому брось валять дурака. Пакуй вещи. Ты нашел нового покровителя.
Насмешник уставился в землю. Ему стало страшно. Этот человек обладает просто ужасающей проницательностью.
– Господин Сиди и госпожа Ясмид настояли на том, чтобы ты шел с нами, – произнес офицер, угрожающе склонившись к Насмешнику. – Я не стану им противоречить. Но я не спущу с тебя глаз, толстяк. Одно неверное движение, и ты – покойник!
Насмешника с ног до головы колотила дрожь. Он и раньше не питал иллюзий относительно своей дальнейшей судьбы, но теперь, после того как офицер прямо высказал свои подозрения, ему по-настоящему стало страшно.
Артист заторопился к своему ослу.
Командир взъярился ещё сильнее после того, как отряд двинулся в путь. Насмешник оказался единственным, кто шел пешком. Но Сиди защитил новую игрушку от гнева офицера. Мальчишка явно считал Насмешника чем-то вроде домашней зверюшки.
Насмешник выдавил из себя подобие улыбки и пробормотал едва слышно:
– Я возвращать этот долг с гигантскими процентами.
Сахель ему понравился даже меньше, чем Сиди. Между Хаммад-аль-Накиром как таковым и приморскими странами лежала полоса земли, по сравнению с которой внутренние районы пустыни казались цветущим садом. Это наследие Падения, эта зона смерти имела ширину от сорока до ста миль. Безводная и практически безжизненная, она состояла из скалистых невысоких гор и узких, извилистых ущелий. Эта земля была приспособлена к обитанию хуже, чем все земли Хаммад-аль-Накира. Те немногие люди, которые ухитрились здесь выжить, принадлежали к самым примитивным и нищим племенам. Они ненавидели чужаков.
Но в то же время они являлись сердцем и душой движения Эль Мюрида. Большинство Непобедимых последнего набора были уроженцами Сахеля. Сыновья Сахеля увидели в мечтах Эль Мюрида больше света, нежели дети Хаммад-аль-Накира.
Насмешник шагал по этой выжженной земле, рыдая о своей горькой судьбе. Однако, присоединившись к отряду, он облегчил себе путь через лабиринт мертвых холмов и мимо незримых часовых. Местные жители появлялись в отряде довольно часто. Тощие, оборванные дикари нагоняли на него ужас всякий раз, когда они навещали своих ставших телохранителями соплеменников.
Насмешник из всех сил гнал все мысли о них. И преуспел в этом настолько, что созрел для свершения злого дела.
После трех дней раздумий он остановил свой выбор на девочке. Ее потеря сильнее потрясет движение Эль Мюрида, нежели исчезновение Сиди. Сердце зверя не даст перебоев, если она станет Ученицей после того, как Черная Дама посетит её отца.
Мальчишка же – не более чем маленький никчемный мерзавец. Если мантия Ученика ляжет на его плечи, движение очень быстро отправится на кладбище истории.
У толстяка время от времени начинало прорезаться политическое мышление. На этот путь его подвигнул Гарун бин Юсиф.
Насмешник хотел причинить своим врагам самую сильную боль, и устранение их будущей пророчицы казалось ему лучшим способом сделать это.
Но он никак не мог приблизиться к девочке. Его обычные методы очарования пропадали зря, не оказывая на неё никакого воздействия. Несмотря на то что девочка частенько следила за его представлениями и иногда присутствовала на частных уроках, которые Насмешник давал Сиди, она ни разу не проявила ни любопытства, ни восхищения.
Даже командир отряда оказался более отзывчивым.
Скорее всего девчонка – всего лишь бесчеловечное чудовище. Дитя, в котором не осталось ничего детского. Даже во взрослом человеке такое поведение пугало. Проявляясь в ребенке, оно своей неестественностью просто нагоняло ужас.
Насмешник продолжал упорно трудиться с Сиди. Мальчик не проявлял ни таланта, ни терпения. Учителю приходилось все время хвалить ученика, чтобы тот не утратил интереса к занятиям. Сиди оставался единственным путем к Ясмид.
– Лично я пришел к решимости, – объявил он, когда Непобедимые, покинув пределы Сахеля, разбили лагерь, – демонстрирования любимый сеанс месмеризма.
Насмешник решил, что настал час начать решительное и самое опасное наступление.
Он готовил к этому почву исподволь, иногда скромно упоминая о гипнозе. Обманщик постоянно отказывался дать сеанс якобы из опасения быть обвиненным в колдовстве. Кроме того, он утверждал, что не может найти надежного, молчаливого субъекта, на котором можно было поставить опыт.
Сиди почти с самого начала предлагал использовать для этой цели сестру.
– Прямо сейчас! – как-то объявил мальчишка в возбуждении. В его глазах пылало зеленое пламя. Деймо Спарен действительно был знатоком человеческой породы, подумал толстяк.
Насмешник искушал мальчишку, следуя всем рецептам Спарена и позволяя ему проделать всю черновую работу. Плод созрел. Страсть повелевать людьми кипела в ребенке, переливаясь через край.
– Скоро, очень скоро, господин. Когда лично я оставаться незамеченный этими дикарями в белых одеждах. Указанное искусство есть легко усвояемое всеми, но его несправедливо истолковывать предрассудочные люди… Лично я должен охранять самого лично меня…
– Этой ночью. Приходи этой ночью в мой шатер. Моя сестра тоже будет там. Обещаю.
Насмешник молча кивнул, предоставляя возможность мальчишке завершить дело.
Сиди был превосходным объектом для манипуляций. Он был настолько алчен и настолько занят собой, что для подозрений у него просто не оставалось времени. Насмешнику стало стыдно. Это было то же самое, что ограбить слепца.
Но ставки слишком высоки. Ох уже эти ставки!
Весь день его беспокоил командир отряда. Этот тип был сама бдительность. Ему придется умереть первым…
Он не имеет права оставить у себя на хвосте такого человека, как этот командир отряда. В нем чувствовалось то же упорство, как и у Гаруна или Белула. Такой не остановится ни перед чем, пока не отомстит обидчику.
Не все Непобедимые оставались такими отстраненными и холодными. С некоторыми из своих учеников Насмешник сумел подружиться. Он обменивался с ними шутками и подначками, частенько развлекал их бесконечными россказнями о своих приключениях на Востоке. Они, в свою очередь, делились с ним всякими небылицами.
Наконец наступила темнота. Выждав ещё несколько часов, Насмешник с бешено колотящимся сердцем двинулся к палатке Сиди. Его никто не остановил.
Ночь была безлунной, но Насмешник знал, что часовой лишь притворился, будто не заметил его. А что, если вдруг у солдата заговорит совесть и он доложит все своему начальнику?
– Господин… – прошептал Насмешник. Нервы его были натянуты словно струны. – Это лично я. Может ли указанный войти?
– Входи! Давно пора. Где ты болтался?
Насмешник скользнул в шатер.
– Ждал, когда лагерь уснуть, – ответил он с улыбкой.
Ясмид уже ждала. Она привела с собой служанку. Подобного осложнения Насмешник не предвидел.
Сможет ли он одновременно загипнотизировать троих? Такого он ещё никогда не пробовал сотворить. Сейчас, видимо, самое время попробовать. Сейчас это вопрос жизни и смерти.
Как бы желая успокоить свои нервы, он принялся гонять монетку между своими толстыми пальцами, заставляя её то исчезать, то появляться вновь.
– Все готовы? – спросил он. – Все согласны? Госпожа? Лично я не начинать начинание, если есть обидчивость…
– Приступай, актер, – с легкой улыбкой ответила Ясмид. – Я здесь потому, что мне интересно. Но необходимо все закончить до того, как сменится караул.
– Это не столь просто, как обесшкуривание козлища, госпожа. Необходимо подготовительство.
– Ну так готовься.
Насмешнику было ясно, кто здесь командует. Во всяком случае, не Сиди. Неужели девочка все это время манипулировала братом?
Он уселся, приняв позу лотоса.
– Если госпожа сядет напротив… очень хорошо. Если господин повторять указанное… – Насмешник похлопал по ковру левой рукой. Поманив пальцем служанку, он указал на место справа. – Сядьте там, пожалуйста. Господин Сиди и вы, девица, внимательно наблюдать, что я творить. Объяснительство невозможно, но показательство легкое. Госпожа Ясмид, сосредоточьте внимание на монете. Все другое надо выкидывать из голов. Не позволяйте глазу отрываться от указанной. Следить так же, как меняется яркостность свечей. Светло, темно, светло как днем, темно как ночью… – Он начал говорить тихо и монотонно. Девочка напряженно прислушивалась. Он смотрел ей прямо в глаза, негромко бубня о монете и молясь в душе о том, чтобы и оставшаяся парочка попала под его влияние. – И вот приходить сон. Благословенный сон. Отдохновительство от трудов дневных. Спите… – Он не переставал говорить, хотя Спарен мог бы посчитать его дальнейшие усилия излишними. Насмешник хотел быть уверен. Ставки были слишком высоки.
