Кэтрин Куртц - Высший Дерини
– Они смотрели на нас, Аларик. Если тебе нужна помощь, скажи мне. Епископы… О, Кардиель остановил мессу. Он идет сюда.
Морган прошептал, пошатнувшись:
– Я сейчас потеряю сознание на самом деле. Будь осто…
И, не закончив фразу, рухнул на Дункана.
Дункан положил его на пол, пощупал лоб и повернулся к Кардиелю. Арлиан и два других епископа смотрели на них. На их лицах читалось подозрение. Дункан понял, что нужно действовать быстро, чтобы избежать самого худшего.
– Он не выдержал, он не привык к таким службам, – сказал Дункан, наклоняясь над Морганом и расстегивая тому ворот. – Может быть, дать ему немного вина? Нужно что-нибудь, подкрепляющее силы.
За вином послали монаха, а Дункан постарался незаметно прозондировать мозг Моргана. Тот действительно потерял сознание, сомнений не было. Лицо его побледнело, пульс был редкий и неровный, дыхание еле прослушивалось.
Морган, несомненно, пришел бы в себя и сам, но на это требовалось много времени, а Дункан не хотел затягивать ситуацию дольше, чем необходимо.
Кардиель опустился на колени возле Моргана и взял его руку, чтобы нащупать пульс.
Некоторые бароны, генералы, дворяне, покинув свои места, столпились вокруг. Все, без исключения, были крайне возбуждены. Руки сжимали рукояти мечей и кинжалов. Многих охватило подозрение. Этих людей нужно было успокоить, и как можно быстрее, пока не случилось худшего.
С видом участия, которое не было притворным, Дункан взял голову Моргана в руки, как бы желая внимательно посмотреть на него, а сам произнес в уме заклинание Дерини, снимающее усталость, и почти сразу ощутил слабое излучение мозга Моргана – задолго до того, как шевельнулось неподвижное тело. Затем Морган застонал, голова его шевельнулась, веки затрепетали.
Монах принес бокал с вином. Дункан поднял голову Моргана и поднес бокал к его губам. Морган медленно открыл глаза.
– Выпей это, – приказал Дункан.
Морган слабо кивнул, обхватил ладонями руку Дункана, державшую бокал, и сделал несколько глотков. Затем поднес руку к глазам, как бы стараясь отогнать подступающую слабость, а другой рукой незаметно сжал пальцы Дункана, и тот понял, что опасность позади.
Морган сделал еще глоток, решил, что вино чересчур сладкое, отодвинул бокал в сторону и сел. Он полностью овладел собой.
Епископы столпились вокруг него. Одни проявляли участие и беспокойство, другие – негодование и подозрительность. И все хотели услышать, что же скажет Морган в свое оправдание.
– Вы должны простить меня, господа, – Морган старался, чтобы голос его звучал устало, а язык заплетался. – Очень глупо получилось, но я не привык поститься…
Он изобразил, что голос не слушается его. Морган с трудом проглотил слюну и опустил глаза.
Епископы кивнули. Они могли понять реакцию Моргана на пост. Вполне можно было допустить, что после трехдневного поста герцог Корвина упадет в обморок во время мессы.
Кардиель похлопал Моргана по плечу, а затем обратился к присутствующим с успокоительными словами.
Арлиан стоял, молча глядя на двух Дерини, которые становились на колени.
Епископы вернулись на свои места только после того, как Кардиель вновь поднялся к алтарю. Морган и Дункан заметили его колебания и обменялись встревоженными взглядами.
Но месса возобновилась, и служба благополучно закончилась без всяких других происшествий.
Два кающихся получили прощение, как было провозглашено в последней молитве, и, наконец, дворяне и священники начали покидать собор.
Кардиель, Арлиан и двое Дерини направились в ризницу. Арлиан снял усыпанную драгоценными камнями митру и медленно положил ее на стол. Затем пошел к двери и запер ее.
– Ты ничего не хочешь сказать мне, герцог Корвина? – спросил он холодно, не поворачиваясь к Моргану.
Морган посмотрел на Дункана, а затем на Кардиеля, стоявшего неподвижно и чувствовавшего себя не очень уверенно.
– Я не совсем понимаю, что именно вы имеете в виду, милорд, – осторожно ответил Морган.
– Разве это похоже на герцога Корвина – терять сознание во время Святой Мессы? – Арлиан повернулся и взглянул в лицо Моргану холодными фиолетово-голубыми глазами.
– Я… я уже говорил, милорд. Я не привык к длительному посту.
В моем доме это не принято. К тому же в последнее время мы очень устали, ехали долго, мало спали…
– Аларик, не пытайся ввести меня в заблуждение! – рявкнул епископ, приближаясь к Моргану и впиваясь в него глазами. – Ты нарушил свое слово. Ты солгал нам. Ты применил свои силы в самом Святом соборе, хотя мы запретили это! Я слушаю вас и хочу, чтобы вы привели доказательства необходимости этого святотатства!
Глава 13
Морган без колебаний встретил холодный взгляд Арлиана и выдержал его несколько секунд, затем медленно кивнул.
– Да. Я использовал сегодня свое могущество. У меня не было выбора.
– Не было выбора? – переспросил Арлиан. – Ты рисковал сорвать все дело, которое мы тщательно готовили и разрабатывали всю неделю. И твое неповиновение было бы тому причиной. А ты говоришь, что у тебя не было выбора!
Он переключился на Дункана:
– А ты, Дункан? Ты же священник, и я думал, что твое слово для тебя что-нибудь значит. У тебя тоже не было выбора?
– Мы лишь сделали то, что надо было сделать, Ваше Преосвященство.
Если бы не было серьезных оснований, мы бы никогда не пошли на это.
– Если были серьезные причины, вы должны их сообщить. Мы с Кардиелем приложили много сил, чтобы подготовить дело, и должны знать обо всем. Мы не можем позволить, чтобы вы вдвоем принимали критические решения без нашего участия.
Морган с трудом обуздал свой темперамент.
– Вы обо всем узнали бы в свое время, милорд, но принять решение следовало нам. Если бы вы были Дерини, вы бы поняли нас.
– Я? – воскликнул Арлиан.
Его глаза подернулись дымкой. Он резко отвернулся и сложил руки ладонями вместе.
Морган бросил взгляд на Дункана. При этом он обратил внимание на Кардиеля: растерянный и бледный, тот не спускал глаз с Арлиана.
Прежде чем Морган успел осознать странную реакцию Кардиеля, Арлиан обернулся, двумя длинными шагами приблизился к нему и встал, пристально глядя ему в глаза.
– Отлично, Аларик. Я не хотел говорить тебе, но, по-видимому, время пришло. Ты же не думаешь, что вы с Дунканом единственные Дерини на свете?
– Единственные… – Морган застыл, внезапно поняв причину странной реакции Кардиеля. – Вы… – прошептал он.
Арлиан кивнул.
– Правильно. Я тоже Дерини. А теперь расскажи мне, почему я не могу понять, что вы делали сегодня вечером?
Морган безмолвствовал. В изумлении качая головой, он отступал, пока не наткнулся на стул. Тогда он медленно опустился на него, не отрывая глаз от епископа-Дерини.
Дункан же смотрел на епископа и легонько покачивал головой, вспоминая все странные и любопытные события, которым раньше у него не было объяснений, а теперь все они складывались в определенную картину.
Кардиель молчал.
Арлиан с легкой улыбкой отвернулся от всех и стал снимать свою церемониальную одежду, краешком глаза наблюдая за присутствующими.
– Ну что, вам нечего сказать? Дункан, ты, должно быть, что-то подозревал. Как ты считаешь, я хороший актер?
Дункан покачал головой и, заговорив, постарался скрыть горечь в голосе:
– Вы лучший актер из всех, кого я видел. Я по опыту знаю, как трудно жить во лжи, хранить тайну. Но скажите мне, как вы себя чувствовали, когда народ вашей собственной расы страдал и умирал, а вы не пытались оказать ему помощь? Вы ведь занимали такое положение, что могли помочь, Арлиан. Но вы ничего не сделали.
Арлиан опустил глаза, снял с шеи епитрахиль и коснулся ею губ, прежде чем ответить.
– Я делал, что мог, Дункан. Может быть, мог и больше. Но ведь Дерини-священник – это не просто, и ты с этим согласишься. Ты знаешь, мы с тобой единственные за несколько веков Дерини, которые получили сан священника. Я не хотел и не мог рисковать своим положением, ведь передо мной стояла более высокая цель. Ты можешь понять это?
Дункан молчал, и Арлиан положил руку ему на плечо.
– Я знаю, что ты чувствуешь, Дункан, но ведь такое положение не вечно.
– Может быть, вы и правы, Арлиан. Не знаю.
Вздохнув, Арлиан посмотрел на Моргана, который сидел неподвижно. Морган, выслушав разговор двух священников, теперь смотрел на епископа почти с ненавистью. Арлиан это понял и подошел к нему.
– Ты не можешь довериться мне, Морган? Я знаю, что твой путь не был легким. У нас, священников, нет монополии на сожаление.
– Почему я должен доверять вам? – сказал Морган. – Вы обманули нас один раз – почему бы не обманывать и дальше? Как вы нас можете убедить, что не замышляете предательства?
– Только поклясться, – улыбнулся Арлиан. – О нет, не кипятись. Есть еще один способ. Я могу тебе показать, что ты можешь верить мне, если не боишься. Ты будешь очень удивлен тем, что увидишь.
