Глен Кук - Злая судьба

Украденная лошадь оказалась просто превосходной. Он гнал её до тех пор, пока животное не пало. К этому времени, по его расчетам, он проделал не менее полусотни миль. Самую отвратительную часть пустыни к северу от Аль-Ремиша он уже преодолел и сейчас находился в сухом южном предгорье хребта Капенрунг. У Майкла появились небольшие шансы на то, что ему удастся спастись вне зависимости от того, долетел голубь до цели или нет.

Беглец обратил взгляд на запад. До наступления темноты по меньшей мере два часа или ещё восемь миль для пешехода. Саван делажи не начнут охоты за ним до тех пор, пока не опустится ночь.

Сколько времени им потребуется, чтобы догнать его? Жаль, что он так мало знает об этих чудовищах. Может быть, стоит набраться храбрости и продолжить движение в темноте?

Нет. Слишком рискованно. Лучше потратить оставшееся до наступления ночи время на создание укрепленного редута и сбор достаточного количества топлива.

Склоны необитаемых холмов были покрыты кривой порослью, в которой имелось множество сушняка. С топливом проблемы не будет. Гораздо труднее отыскать место, где саван делажи смогут подступиться к нему только с одной стороны и где этот единственный подход можно будет перекрыть огненным барьером.

Майкл потратил целый час на то, чтобы найти в русле пересохшей реки более или менее подходящую расщелину. Возможно, что в древние времена она была промыта не существующим ныне потоком. Когда-то её уже использовали для убежища. На стенах из мягкого песчаника были выцарапаны какие-то фигуры и имелись письмена, отдаленно напоминающие рунические. Майкл решил, что граффити оставили первобытные тролледингцы, которых во времена Падения приводил в эти края сам Ян Железная Рука.

Он собирал хворост и сучья до тех пор, пока в щели для него самого почти не осталось места. После этого беглец разжег маленький костер, чтобы от него запалить большое пламя, как только появятся охотники.

– Самый трудный фокус в том, дружище Майкл, – сказал он, – чтобы не уснуть.

Он развлекал себя интеллектуальными играми, в которые не играл со времен Ребсамена. Он сочинял непристойные вирши. Он пытался вспомнить всех женщин, которых когда-либо любил. Список оказался гораздо короче, чем думали его друзья. Когда список закончился, взошла луна, и он стал мысленно рисовать разные лица на её бледной поверхности. Затем Майкл принялся составлять каталог видимых созвездий…

Проснулся он сразу, словно от толчка. Сна как не бывало. Не теряя ни секунды, он бросил ветку в оставшиеся от запального костра янтарные угли и принялся лихорадочно раздувать пламя. Стук когтей по камням становился все слышнее.

Луна стояла высоко, и, вглядевшись в сухое русло, Майкл увидел, как вдоль него скользят черные тени.

Он проспал не менее трех часов.

Сухой хворост наконец занялся, Майкл поспешно разбросал его, чтобы пламя распространялось как можно быстрее.

– Проклятие!

Жар был просто невыносимым. Тепло от огня, отражаясь от задней стены расщелины, обдавало его со всех сторон. Майкл лег на живот за грудой топлива, надеясь, что не зажарится заживо.

Как только вспыхнул огонь, из ночи донеслось недовольное ворчание. Требилкок решил, что на него охотятся по меньшей мере четыре твари. Когти монстров скребли по камням, а сквозь разрывы в пламени Майкл мог видеть рубиновые огоньки их злобных глаз.

– Надеюсь, ребята, у вас хватит терпения, – пробормотал он.

Терпения им хватило. Во всяком случае, до того момента, когда начал заниматься рассвет. Почувствовав, что конец ночи близок, чудовища заволновались. Интересно, подумал Требилкок, насколько развит у них разум. Неужели они начинают понимать, что он может поддерживать огонь вплоть до наступления дня?

Теперь чудовища издавали звуки, которые раньше ему слышать не приходилось. Это был вырывающийся из глубины груди рев ярости. Он мысленно нарисовал себе образ четырех черных, постепенно теряющих терпение тигров. Впрочем, как он хорошо знал, твари эти к кошачьей породе не имели ни малейшего отношения.

Пара глаз приблизилась к огню. Хотя чудовище стояло близко от пламени, Майкл не смог определить ни его размера, ни формы. Норат создал монстров тьмы, и они полностью растворялись в ночи.

То, что могло быть лапой, с быстротой молнии пробило стену огня, и огромный коготь рассек воздух на расстоянии пальца от носа Майкла. У него возникло искушение подразнить чудовище, бросая в него камни так, как это делают обезьяны, издеваясь над леопардом. Однако он от этой идеи отказался, припомнив, что леопардам иногда удается жестоко поквитаться с обидчиками.

Другое чудовище протянуло лапу сквозь огонь. На этот раз Майкл успел вонзить в устрашающую конечность свой меч. Монстр взревел, но Требилкок знал, что повреждение не серьезно. Ранения этих тварей мало беспокоили. Во время Великих Восточных Войн для истребления саван делажей удалось найти единственное надежное средство. Их следовало закопать в землю настолько глубоко, чтобы они не смогли вылезти.

Монстры топтались перед стеной огня и рычали друг на друга.

– Майкл, старый дружище, боюсь, что ты просчитался. Тебе следовало продолжать путь. До рассвета они тебя не догнали бы. А сейчас они готовятся к тому, чтобы на тебя прыгнуть.

Он подбросил топлива в огонь, понимая, что и это грозит ему гибелью.

Смерти Майкл не боялся, его выводило из себя лишь то, что придется погибнуть так бездарно. Требилкок всегда льстил себя надеждой, что его кончина принесет пользу любимым людям.

В вое и шипении чудовищ вдруг послышались какие-то новые нотки. Видимо, они были готовы к подвигу. Майкл поднял меч, чтобы пронзить первого монстра, который проскочит сквозь пламя.

Тональность кошачьего концерта снова изменилась. Через стену огня Майкл ничего не видел, но он был готов поклясться, что вой одной из ночных тварей исчезает в отдалении.

Остальные чудовища, судя по их реву, были чем-то недовольны.

Но вот вдали исчез вой ещё одного саван делажа. Затем ещё одного. Но один зверь оставался, и Майкл прочитал его мысли по низкому, полному ярости горловому реву. Чудовище было готово к прыжку.

Майкл зарылся в кучу хвороста и стал ждать.

Тварь взревела что есть силы. Когти ударили о камень, и Майкл с расширившимися от ужаса глазами увидел, как из яркого пламени вырвался комок тьмы. Требилкок ударил мечом, вложив в удар все свои силы. В данных обстоятельствах он с тем же успехом мог ткнуть в монстра зубочисткой.

Однако чудовище до него не допрыгнуло. Оно зависло в воздухе в верхней точке прыжка, и удар меча вообще пришелся в воздух. С отпавшей от изумления челюстью, Майкл наблюдал за тем, как ночная тварь, извиваясь и визжа, поплыла назад, чтобы исчезнуть за стеной огня.

– Что за дьявол? – пробормотал он. – Что это за дьявольщина?

По камням снова заскребли когти. Майкл пригнулся. Еще один саван делаж готовился к атаке.

Но нападение не состоялось. Вместо него послышался обиженный рев.

Обиженный рев раздался трижды. После этого над пустыней повисла мертвая тишина. Майкл Требилкок уселся, скрестив ноги и уставившись в пламя. Меч лежал у него на коленях, а лоб бороздили морщины. Главный шпион Малого королевства Кавелин предавался размышлениям.

Огонь неожиданно погас, и Майкл произнес:

– Ах, это ты. Ну, конечно. Мне следовало бы догадаться.

Рагнарсон и Вартлоккур дремали по очереди. Браги проснулся, когда солнечный луч, вырвавшись из-за восточной стены, коснулся его лица. Чуть отодвинувшись вправо, король приоткрыл один глаз.

Чародей уже не спал, но и его разум тоже пребывал в помутненном состоянии.

– Может быть, нам пора с этим кончать? – спросил Браги. – Боюсь, что спасать его слишком поздно.

– Вовсе не обязательно, – возразил Вартлоккур. – Рейдачар все ещё может его доставить.

– По частям, что ли?

– Возможно, и по частям, если дело дошло до этого.

– Этот голубь возродил у меня надежду. Я не хочу терять Майкла, после того как он объявился. Это будет вопиющая несправедливость. Разве не так?

– Может быть, нам лучше помолчать? – брюзгливо произнес чародей. – Я немного староват для такого рода бдений. Дай мне передохнуть.

– Давай отдыхай, – сказал Рагнарсон, откидываясь назад и закрывая глаза. Ему тоже хотелось вздремнуть.

Боги, до чего же неудобно спать на каменных ступенях!

Браги пришел в себя оттого, что кто-то тряс его за плечо. Следуя давно укоренившемуся инстинкту, он первым делом схватился за меч.

– Спокойно, – произнес Майкл. – Здесь собрались только друзья.

Рагнарсон огляделся. Судя по солнцу, час был уже не ранний. Не менее десяти. Вартлоккур тоже пытался проснуться.

– Майкл, не мог бы ты размять мне шею? Похоже, что я её вывихнул, опираясь на эту проклятую стену.

Требилкок возложил одну ладонь на висок чародея, а другую на челюсть, принялся вращать его голову настолько энергично, что раздался громкий треск позвонков.