Александр Дихнов - Записки Черного Властелина
– Эй, эй, погоди! Ты же еще ничего не рассказал!
– Стоит ли тратить твое драгоценное время на разговор со свихнувшимся? – не оборачиваясь, поинтересовался я.
– Оскорбился, что ли? Ладно, я погорячился... Ну что стоишь? Тряхни гору, метни парочку молний или еще как отведи душу, и к делу!
Я отвел душу, сделав вид, будто готовлюсь расколоть землю под его сокровищами (даже трещину пустил для убедительности). Рандорф, поднявшийся было на лапы, грозно опустился на камень и проворчал:
– Шутки у тебя точно дурацкие!.. А мысль, может, и не такая плохая. Очень неожиданная, ты прав. Но как ты собираешься ее реализовать?
– Очень просто. Скоро начнется конфликт, я, как и прежде, займусь его подготовкой. На начальном этапе. А потом вселюсь в одного из ключевых персонажей противника и буду действовать для вящей его пользы.
Как ни странно, Рандорф не ударился в критику, а только пожаловался:
– Слишком уж просто. Растолкуй!
– Что именно?
– Как ты собираешься вселиться, например? Ведь сразу же заметят.
– Не факт. Я сделаю это загодя, за много лет до основных событий. Скорее всего я вообще перенесу себя в новорожденного ребенка.
– Ерунда! – не выдержал все-таки Рандорф. – Сразу проколешься! Ты не сможешь правдоподобно писаться и учиться ходить!
– Ты меня недооцениваешь, – с ноткой гордости бросил я. – Я закляну себя. Так что фактически перестану существовать на какой-то период. Но подрастающий ребенок будет нести отпечаток моей личности. Его поведение окажется соответствующим моему, поэтому потом...
– Которое никогда не наступит, ибо такого малыша родители задушат собственными руками!
– Ты полагаешь, что в детстве я был чемпионом по отрыванию ножек у кузнечиков и прочей мелкой живности?
– А разве нет?
– Представь себе. Припоминаю смутно, конечно. Но как будто особо дурных наклонностей я не проявлял.
Глаза Рандорфа в течение этого диалога раскрывались все шире, и я с запозданием сообразил, что позволил себе большую откровенность, чем обычно.
– А ты не шутишь, как я вижу. Насчет своего детства, – задумчиво пробормотал дракон. – Интересные вещи выясняются на старости лет... Ты, получается, не вечен? Вернее, и до тебя, выходит, что-то было... А как быть с упоминавшейся недавно легендой о том, что ты сотворил мир?
– Она соответствует действительности.
– Где же тогда ты родился и вырос?
– В другом мире, конечно. Где же еще?
– Конечно, где же еще, – саркастически передразнил он. – А то у меня этих миров под носом, что блох у шелудивой собаки!
Я промолчал, и он, подождав с минуту, кивнул:
– Ладно, не хочешь – как хочешь... Да и в самом деле не стоит слишком уж затягивать – я что-то проголодался дюже. У тебя, кстати, ничего поблизости не завалялось?
– Что изволишь? Парочку девственниц? Или обойдемся молодым бычком?
– Ясно. А я грешным делом подумал, что, может, ты захочешь понабивать руку в добрых поступках и поймаешь старому другу горного козла на ужин... Извини, ошибся... Но вернемся к твоему плану, который видится мне все занимательнее. – Действительно, теперь Рандорф говорил с куда большим воодушевлением, чем в начале беседы. Он больше не казался старым и уставшим от жизни, даже жрать вон захотел... – Итак, я уяснил, как ты собираешься внедриться в лагерь врага. Практически ты намереваешься вырастить нового Черного Властелина – ха-ха! А как ты вернешь себе память?
– Это несложно. Воспользуюсь кодовой фразой, снимающей заклятье.
– Кодовой фразой? – Он наморщил лоб, пытаясь угадать значение незнакомого слова, но бросил и даже не стал переспрашивать. – Ладно, поверю тебе на слово, у меня нет оснований для сомнений в твоем колдовском мастерстве... Есть и более серьезное возражение: белые маги более или менее чутко воспринимают присутствие чужеродной силы, а твою мощь не утаишь. Кто-нибудь из них обнаружит тебя вне зависимости от принятого облика, во всяком случае раньше они с этим справлялись... Что ты скажешь на это?
Я потянул с ответом, и не потому, что он застал меня врасплох. Просто это признание и впрямь не шло на язык.
– Или, может, ты считаешь, что все старые могучие маги перемерли, а новое поколение совсем никуда не годится?
– Вероятно, так оно и есть – в периоды моего отсутствия общий уровень магии значительно падает. Но я не на это полагаюсь. Тем более, что из прежних кое-кто остался...
– Кое-кто? – насмешливо переспросил дракон.
– Бьорн Скиталец уже попался мне на глаза. Хорошо выглядит, сволочь! Прямо как при расставании...
– Да-а... Скиталец – серьезный мужик, – с невольным уважением буркнул Рандорф. – Сколько раз вы с ним схлестывались? Только на моей памяти – три.
– Четыре.
– И результат был неизменно превосходным. Для него... Что теперь?
– Проведу и его.
– Старая песня! – хрюкнул он, и я наконец не выдержал:
– Да никто меня не обнаружит! Ни Скиталец, ни любой другой хрен! Мое самозаклятие будет ступенчатым. То есть я сразу лишу себя облика, памяти и могущества, а вот восстанавливаться все будет по частям. Новый облик сформируется сам, память в преддверии решающих событий вернется, а могущество – нет... В смысле колдовства я буду полным нулем, дыркой от бублика, и пусть проверяет кто хочет!
Рандорф долго молчал, а когда заговорил, в его голосе прозвучала непритворная озадаченность:
– Послушай, я согласен – так ты обманешь всех, это верно. Но ведь тогда ты, великий чародей, окажешься простым смертным. Самым заурядным!
Это был тычок в больное место – подобная перспектива действительно пугала. По сути, этот момент меня прежде и останавливал. Но теперь я укрепился в своих намерениях и к тому же высказал их вслух, так что пути к отступлению не было. Поэтому я возразил скорее для поднятия собственного духа:
– Ну, это будет не самый заурядный смертный – большинство из них не обременены, знаешь ли, памятью тысячелетий. Более того, он и без моего вмешательства должен был бы стать выдающейся личностью, одним из главных героев этого раунда борьбы Добра со Злом. В этом плане, кстати, важно будет не ошибиться – расчет предстоит очень сложный.
Рандорф упрямо гнул свое:
– Все равно, что ты сумеешь без своей мощи? Как ты надеешься им помешать со столь слабыми возможностями?
– А я разве говорил, что собираюсь мешать Добру? По-моему, я утверждал совершенно обратное!
– Да, но... Я подумал, что ты... язвишь, как обычно... – Впервые за время нашего знакомства Рандорф выглядел откровенно растерянным.
– Нет, нет! Я совершенно искренне буду им помогать. В меру своих слабых сил. В этом вся соль! Неужели ты еще не понял?
От волнения Рандорф даже встал с належанного веками места и обошел вокруг пещеры, задевая стены встопорщившимися крыльями. Наконец он остановился напротив меня.
– Да, Черный, теперь я усек. Если бы ты ловко затесался в их ряды как шпион и предатель, то это ничего бы не изменило. Получилось бы лишь новое ухищрение Зла, столь же обреченное, как и все предыдущие. А так ты добьешься принципиально иной ситуации!
Настала моя очередь раздуваться от гордости, но Рандорф криво ухмыльнулся, обнажая ряды истершихся зубов:
– Не спеши! Да, я недооценил твой план – он гениален в своей абсурдности. Поздравляю!.. Но скажи-ка: чего ты хочешь добиться в итоге?
– Победы.
– А что будет в данном случае победой?
Вот тут я промолчал в связи с отсутствием ответа. Стыдно признаться, но, увлеченный разработкой методики борьбы с врагом, я просто позабыл об итоге всех этих сложных махинаций.
Принято считать, что моей конечной целью является абсолютное торжество Зла. Сам я, сознавая иллюзорность самого понятия «абсолютное», обычно ставил себе более конкретную задачу: разгром основных сил Добра, уничтожение наиболее видных его представителей и достижение безраздельного мирового господства. Однако мой новый план этим целям не споспешествовал, и спорить по этому поводу не представлялось возможным при всей моей изворотливости. Действительная же причина – мое желание в кои-то веки уцелеть – для открытого декларирования не годилась. Не слишком достойна Черного Властелина, прямо скажем.
Между тем Рандорф, конечно, суть моей заминки уловил и явно решил дождаться ответа, даже если это задержало бы ужин на пару месяцев. Я не стал томить его попусту и вяло махнул рукой:
– А, поживем – увидим!
Рандорф аж поперхнулся и закашлялся, обдав стены пещеры языками пламени.
– Очень похвально, – сладким (для дракона) голосом сказал он. – Каков бы ни оказался финал, можно будет исхитриться и заявить, мол, вот она – победа!.. Растешь, Черный. Какая редкостная принципиальность!
Я собирался уйти, на этот раз обрушив за собой весь скальный массив, но дракон неожиданно продолжил по-деловому:
– Впрочем, осуждать тебя не буду. Сам знаешь, проблемы людского Добра и Зла мне вообще до фени. А вот партия в этот раз может получиться исключительно интересной. Нетривиальной, как ты бы сказал. Поэтому последний вопрос: с кем ты будешь бороться?
