Ник Перумов - Война Мага. Том 2
Решимость пикинёров мигом улетучилась. Кто бросив оружие, кто нет – они разом, дружно, как по команде, развернулись и бросились наутёк. Неупокоенные не бегают, они ходят – пусть не быстро, но неостановимо, без сна и отдыха, рано или поздно жертвы выбьются из сил, и тогда…
Фесс чувствовал ужас бегущих. Непередаваемый, животный, тот, что гасит и сознание и волю, превращая даже видавшего виды ветерана в намочившего штаны, визжащего новобранца.
Мёртвая армия вступила в некрополь, разбилась на ручейки, неторопливо, но неотвратимо устремившиеся к самому центру, где крылся вход в гробницу Салладорца. Перед зомби пёстрыми клубками откатывались назад защитники; вопли ужаса, казалось, слышны были в Эргри. Кто сражался – погибал; но и кто бежал – погибал тоже. Кольцо неупокоенных сжималось всё туже, пробитые насквозь пиками, утыканные стрелами, с глубокими разрубами от сабель и секир, мёртвые воины Фесса наступали, словно морской прилив, не оставляя врагу ни единого шанса. Некоторых зомби и скелетов солдатам Салладора удавалось сразить – накинувшись со всех сторон, подрубив ноги и расчленив тело. Но до этого даже наполовину искрошенный мертвяк успевал захватить с собой трёх, четырёх, а то и пятерых противников. Богатая добыча, холодно подумал Фесс. Павшие сегодня салладорцы завтра обратятся в его, Фесса, верных солдат. Потому что армия, он чувствовал, понадобится ему и дальше, уже после некрополя…
…Наверное, его обманула та лёгкость, с какой удалось прорвать первую линию обороны. Лишь немногие из воинов в тюрбанах действительно пытались сопротивляться. До сотни их, сбившись плотным клубком, пошли на прорыв – безумная затея, если учесть, что вокруг лежала лишь безводная пустыня, а солнце поднималось всё выше и выше.
Неупокоенные только этого и ждали. Вокруг салладорцев словно из ниоткуда возникло тёмное кольцо. Ничем не вооружённые зомби и скелеты с лёгкостью ломали копейные древки, прорываясь к вожделенным живым телам, богатым такой лакомой тёплой кровью – Фесса невольно замутило, когда он увидел, как один из его мертвяков без всякого видимого усилия разорвал человека пополам, поливаясь хлынувшей кровью, словно водой. Окружённые со всех сторон салладорские воины погибали один за другим – летели в разные стороны оторванные руки, ноги, головы; кулаки неупокоенных легко крушили кости, одним ударом заставляя жертву расстаться с жизнью.
Фесс вновь подавил подступившую тошноту. Зрелище было поистине нечеловеческим.
Рыся всё это время недвижно пролежала на песке, спрятав голову под крыло, точно птица. Фесс только покосился на драконицу и поспешно отвёл взгляд.
…Но маги Салладора наконец-то сумели разобраться со своими подземными делами. Некромант видел, как к одному из жертвенников с лихорадочной спешкой волокли визжащих, упирающихся рабов.
– Папа! – резко вскинулась Рыся, едва первый из пленников забился в агонии, растянутый на алтаре и с перерезанным горлом.
– Магия крови, Рыся. Ничего удивительного. Как им ещё пытаться спастись?
– Ударим сейчас, папа! Покончим с этим кошмаром!
– Рано, дочка. Нам нужно, чтобы салладорцы растратили бы на мертвяков весь свой арсенал. Потом мы вступим в дело сами. Одной жертвой тут явно не обойдётся!
– Мы ведь можем их спасти, папа!
– Наверное. Но если салладорцы успеют воскресить Эвенгара, все океаны Эвиала закипят кровью. Сущность окончательно одержит верх, ибо кто может лучше его исполнить роль Разрушителя? Достаточно ведь, чтобы его птенцы совершили обряды Ухода посреди всех крупных городов Старого Света.
– Ч-что?.. – растерялась драконица.
– А вот что. Сущности нужен Разрушитель, но Она не ставит только на одного. Получится из некроманта Неясыти – хорошо, из преподобного отца Этлау – ещё лучше. А если салладорские маги сумеют разупокоить Эвенгара – совсем замечательно. Мы все истово верим, что Разрушитель может быть только один, – а что, если нет? Если это очередная ловушка, блеф, приманка?..
– Папа, – перебила Рысь. – Всё равно не могу. Убьём их сами!.. Сейчас!..
– Мы просто не доберёмся до них, девочка, – покачал головой Фесс. – Вспомни, мы же вместе летали сюда на разведку!..
Драконица вновь припала к песку, закрыв глаза и ничего не отвечая.
В некрополе тем временем продолжалась бойня. Неупокоенные гонялись за живыми по лабиринту улочек, окружали и разрывали. Но к самому центру, где лихорадочно резали рабов салладорские волшебники, мёртвые воины Фесса приближаться отчего-то не спешили. Жалкие остатки стражников с обломками пик тоже сгрудились вокруг жертвенника, надеясь на спасение.
Ужас и отчаяние людей, окружённых абсолютно безжалостным врагом, без всякой надежды на выручку, не измерить никакою мерой и не описать никакими словами. Не переживший этого не поймёт, пережившему – слова просто не потребуются.
Но маги резали беззащитных рабов не зря. Фесс чувствовал накапливающуюся Силу, столь же безжалостную, как и та, что он сам бросил в сегодняшний бой. Может, он увидит нечто вроде того знаменитого заклятия, что некогда испепелило целую армию дуоттов, спася от гибели Аррас?.. Во всяком случае, Фесс не собирался вмешиваться. Пусть Сила будет истрачена на мёртвых, которых он поднимет с любого погоста, – раз начав, уже можно не колебаться и не останавливаться. Поэтому мешать салладорцам он сейчас не будет. Они слишком хорошо готовы к бою с живым противником, даже если один из них – сказочный для Эвиала дракон.
Неупокоенные тем временем покончили с сопротивлением на улочках некрополя, взяли в кольцо центр, вплотную подступили к жертвеннику; вокруг него и загона с невольниками столпилось до полутораста солдат, служек и младших по чину волшебников, исполнявших сейчас незавидную роль живого шита. Неупокоенные сами, видать, что-то ощущали и потому не спешили бросаться скопом; а некромант, чтобы не радовать врага ещё одной подсказкой, где он и как с ним лучше всего бороться, не отдавал своим куклам прямых приказов, ожидая, пока верх возьмёт неутолимая жажда крови.
…Толпа зомби и скелетов качнулась вперёд – ещё миг она словно бы в нерешительности толклась на месте, неупокоенные переступали с ноги на ногу, точно страшась последней атаки, и вот уже протянуты мёртвые руки, десятки, сотни рук, скрюченные пальцы норовят когтями вцепиться в доспехи, оружие, одежду, повалить, разорвать на куски…
Страшный человеческий вопль, единый крик, исторгнувшийся из десятков глоток. Полетело в сторону тело ещё одного зарезанного раба, с головы до ног перепачканные алым жрецы лихорадочно расставляли вокруг жертвенника глиняные чаши, до краёв наполненные кровью. Они не чертили пентаграмм, просто ударили всей Силой, что успели скопить и что позволяли трансформировать известные им заклинания.
Фесса вновь скорчило от боли. На сей раз – куда более сильной, но и не в пример короче. Вихри только удерживали неупокоенных, новое заклинание должно было уничтожить.
Из глиняных чаш выплеснулась волна ещё тёплой крови. На пути неупокоенных возникла завеса, сотканная из мельчайших багряных капелек. Толпа шатнулась назад, но в спины им уперлись короткие копья самих жрецов – защитный круг, сомкнувшийся вокруг жертвенника и хода в подземный склеп Салладорца, мог вместить далеко не всех. Обезумевшие люди не успели опрокинуть магов-предателей – неупокоенные атаковали так, словно ещё помнили, что такое ярость и неистовство. Немногие ещё сопротивлявшиеся были разорваны в клочья за считаные мгновения, всё вокруг покрылось алым, обезображенные тела валялись с дико изломанными руками и ногами, свёрнутыми шеями, сломанными спинами; не помогло никакое оружие, не помогло и отчаяние обречённых.
Армия Фесса прошла над растерзанными и столкнулась с колышущейся алой завесой. Не колеблясь, зомби и скелеты шагнули в неё – чего бояться мёртвым?
И вспыхнули. Не простым огнём – сами капельки крови, точно враз обретя душу и разум, бросились на вековечных врагов жизни. Багряные струйки оборачивались то языками пламени, то стремительными змейками; живое пламя вцепилось в суставы, норовя расчленить наступавших мертвяков, лишить возможности передвигаться и уже после этого прикончить окончательно.
Фесс с трудом подавил желание вскочить и самому броситься в гущу боя. Не время. Всё идёт, как он и планировал. Заклятье такого масштаба и силы магам не повторить – вон, многие и так валяются без чувств: откат не знает пощады. Так что пусть расходуют последние силы – у него, Фесса, в резерве ждёт своей очереди отряд в без малого две сотни неупокоенных. Пусть сгорят первые ряды – последующие шагнут через бесполезные отныне останки и довершат дело.
Так и случилось. Десятки, может, даже сотня неупокоенных свалились, корчась и дёргаясь, будто от боли, в объятиях кровяного пламени; однако остальные, бестрепетно перешагивая через упавших, по-прежнему напирали, вспыхивали, падали, так и не опустив протянутых к живым в вечной ненависти рук. Обычные воины удостоились бы великой чести за подобную доблесть; для мертвяков это было единственным способом существования.
