Глен Кук - Башня страха
– Мальчишка, лет десяти, принес вот это. Для вас, полагаю. Генерал взглянул на сложенный листок бумаги. С наружной стороны был нарисован воробей.
– Разверни. Поднеси ближе, чтоб я мог разобрать. – Он напряг глаза.
Кто бы ни был автор послания, он принял в расчет слабость старика. Буквы были очень крупные. Генерал перечел записку второй раз, перевел глаза на стоящего рядом бел-Сидека – старик не видел его, различал лишь какую-то фигуру.
– Ты был прав, атаман. Сейчас тот человек находится в Доме Правительства. – Он протянул записку бел-Сидеку. – Поступай как сочтешь нужным.
Бел-Сидек дважды пробежал письмо и погрузился в размышления. Дело не в том даже, что вражеский агент проник в Союз и достиг в нем высокого положения. Все куда серьезнее. Получается, что вина людей, которые кляли себя за поражение при Дак-эс-Суэтте и, дабы искупить эту вину, посвятили жизнь служению Союзу, весьма сомнительна. Служение их – лишь надменное принятие на себя чужих грехов, гордыня по сути. Неужели Кушмаррах пал из-за ничтожного подмастерья кузнеца, у которого сдали нервишки во время жалкого сраженьица, стычки, которую и битвой-то не назовешь?
Нет. Пусть даже так оно и было. Все равно – нет. Слишком много сил и чувства вложили в эту легенду высокопоставленные отпрыски знатных семейств. Нельзя разрушать ее. Легенда останется неприкосновенной. Но ведь что-то надо же предпринять. Проще всего – разделаться с этим человеком. Однако разумно ли выбрасывать полезный инструмент потому лишь, что он слегка поранил тебя? Почему бы не сохранить его и не использовать дальше – просто с чуть большей осторожностью?
– Атаман Хара еще не вступил в новую должность и не сдал дела по прежней. Не мог бы он отыскать в своем старом районе и одолжить мне дюжину надежных бойцов? Но только таких, о которых можно с уверенностью сказать, что к завтрашнему рассвету они забудут о событиях сегодняшней ночи?
Хадрибел уставился на бел-Сидека, с трудом сдерживая усмешку.
– Вам нужно несколько надежных ребят, или это репетиция речи в Совете?
– Мне нужны люди. – Бел-Сидек виду не подал, как задело его непочтительное отношение Хадрибела.
Хадрибел взглянул на старого Генерала:
– Сэр?
– Ступай, атаман. Промедление смерти подобно.
– Слушаюсь, сэр.
Хадрибел остановился у двери, поджидая бел-Сидека. Тот задержался на минуту, но Генерал больше ничего не сказал, и они вдвоем вышли на улицу. Бел-Сидек с трудом поспевал за новым атаманом Хара.
Чуть погодя Хадрибел вдруг прозрел.
– О, простите меня. Как ваша нога?
– Беспокоит последнее время: столько ходить мне противопоказано.
Подразумевалось, что это из-за старика, из-за особых с ним отношений, у адъютанта его столько хлопот.
Хадрибел не выразил ни малейшего сочувствия.
– Что, собственно, происходит? Старик-то, похоже, в курсе.
– Да.
– Большой секрет?
– Да. Еще вопросы?
– Вам не кажется, что не мешало бы и меня посвятить?
– Нет, это было бы неуместно. Генерал и так думает, что об этом деле знает слишком много народу. Слишком много – значит кто-то, кроме него.
Хадрибел расхохотался.
– Да старик и себе самому не доверяет. – Он вновь посерьезнел. – Нет, правда, как Генерал? Сегодня мне показалось, что боль сильно его донимает.
– Лучше ему не будет. Он не дает себе ни малейшей передышки, – признал бел-Сидек, но потом солгал:
– Однако состояние Генерала отчасти стабилизировалось.
– Меня это сильно тревожит. Остальных, я уверен, тоже. Если со стариком вдруг что-то случится, из-за его пристрастия к тайнам мы останемся в полной темноте.
– Он уверяет, что сделал распоряжения. Насколько разумные, сказать не могу. Хотя мы живем вместе, я понятия не имею, чем он занят почти все время.
– О каких таких надвигающихся великих событиях толковал он нынче?
– Как раз об этом-то мне не известно ровным счетом ничего. Он отсылает меня из дома, даже когда думает о них. Вы задаете слишком много вопросов. Старик подобные привычки не одобряет.
Хадрибел выслушал отповедь с весьма кислой миной, но бел-Сидек и бровью не повел. Хадрибел не принадлежал к тем, чье мнение хоть на йоту волновало его. Все проклятая политика – приходится якшаться с людьми, с которыми иначе и словом бы не перемолвился.
Бел-Сидек подождал на улице, пока Хадрибел с сыновьями собрали нужный ему отряд. Через пятнадцать минут все были готовы. Что и говорить, организация в Шу налажена отлично.
Бел-Сидек вывел бойцов из Шу и лишь тогда поведал, что их цель – изловить геродианского шпиона, который какое-то время назад зашел в Дом Правительства. Имени шпиона он не назвал и предупредил, что надо постараться захватить этого человека, не причинив ему вреда.
– Он, наверное, выйдет через ход в восточном крыле здания. Ему захочется поскорее скрыться, поэтому направится он к одной из улиц, что начинаются сразу за площадью.
Бел-Сидек задал бойцам несколько вопросов, проверяя, хорошо ли им знакома местность. Почти все знали этот квартал не хуже самого экзаменатора. Это считалось обязательным для членов Союза Живых. Знание – тоже оружие.
– Вы растянетесь цепочкой и позволите ему уйти с площади. А потом гоните прямо на меня. Не сомневаюсь, вы изучали этот маневр на тренировках. Мы практиковали его и прежде. Не приближайтесь слишком, не давайте увидеть вас. Он просто должен знать, что за ним кто-то идет.
Обычно подобная тактика применялась Живыми, чтобы жертва не опознала охотников. Но на сей раз бел-Сидек, напротив, хотел помешать охотникам опознать дичь. Если они узнают Насифа, дни его сочтены. Этим людям наплевать на стратегию и политику. Предатель и мертвец для них – одно.
Только бы успеть. Бел-Сидек отпустил солдат. Потянулись минуты ожидания.
Туман наползал на Кушмаррах со стороны порта. Восточную сторону холма обволакивала дымка, молодой, похожий на серп месяц окрашивал ее в странный зеленоватый цвет.
* * *Насиф, сын бел-Абека, покинул Дом Правительства в самом что ни на есть радужном настроении. Вот уж всем дням день! Сегодняшние успехи почти уравновешивали вчерашние несчастья. Еще бы – он стал третьим по чину Живым округа Шу. А если верить слухам, вторым: атаман Шу, говорят, просто доисторическая развалина, впал в кому много лет назад, и его не решаются сместить лишь потому, что происходит старикан из очень знатной семьи.
Наконец он добился власти, влияния и, еще важнее, доступа к секретной информации. Он проникнет в тайны Живых, в святая святых Союза, будет знать их в лицо, присутствовать на собраниях, где обсуждаются планы и разрабатывается стратегия.
Полковник Бруда и генерал Кадо ликовали не меньше самого Насифа. Их долгосрочные вложения начали-таки приносить прибыль. Они еще подняли настроение Насифа, незамедлительно произведя его в вице-полковники геродианской армии. Вдобавок Насиф подтвердил предположение, что Ортбал Сагдет, вероятно, был атаманом Хара, чем тоже немало порадовал генерала Кадо.
Насиф ощупал сверток с сорока золотыми двойными дукатами и самодовольно ухмыльнулся. Поощрительная премия. Если бы не его обязанности, теперь можно бы вывезти семью из Шу. Не завести ли второе хозяйство в квартале получше? Но, одобрят ли это хозяева?
Лицо Насифа омрачилось – он вспомнил, какую потерю понесла его семья, вспомнил Зуки.
Он был слишком возбужден и не смотрел по сторонам. Отпустило даже чувство вины, преследовавшее его с той ночи в Семи Башнях. Насиф не ощущал страха, который обычно тяжким грузом давил на его плечи. Потому-то он не сразу обратил внимание на подкрадывавшихся к нему людей.
Но потом краем глаза он заметил, как промелькнул в темноте чей-то подол, услышал шум шагов в тишине – и ужас объял его, от радости не осталось и следа. Насиф быстро понял, что происходит. Он и сам, будучи рядовым бойцом движения, участвовал в подобных облавах на геродиан.
Он заставил себя успокоиться. Только не паниковать. Если держать себя в руках, возможно, удастся найти выход. Залезть на крышу? Нырнуть в подвал? Все они не обыщут. Насиф попытался припомнить, как удавалось скрыться некоторым жертвам Живых.
Но потом его осенило – они ведь знают, за, кем охотятся.
Они поджидали его. Знали, что он зашел в Дом Правительства. Это назначение… Он поспешил с новостями к Кадо и тем самым выдал себя.
Тогда не важно, ускользнет ли он от погони. Они найдут его дома. Они расскажут Рейхе…
И Насиф потерял голову. Он бросился бежать. Путь один – назад, к генералу Кадо. Геродиане не оставляли своих в беде.
Бойцы Живых действовали слаженно и проворно. Насиф застыл на секунду, соображая, куда кинуться. На квартал позади него маячили четыре смутные тени. По три человека охраняли каждый перекресток. Впереди же – ничего, только зеленоватый от лунного света туман. Насиф побежал вперед – что от него и требовалось. Он не сделал и десяти шагов, как дорогу ему преградила прихрамывающая фигура. Этого человека Насиф знал.
