Робин Хобб - Странствия убийцы

Я раскрылся и вобрал в себя Скилл.

Брат мой, оставь это. Дай ему умереть. Это дело стервятников – клевать падаль.

– Я не за Уиллом охочусь, Ночной Волк. Это, возможно, мой последний шанс добраться до Регала. Я собираюсь использовать его.

Он ничего не ответил и лег на землю рядом со мной. Он смотрел, как я вбираю в себя Скилл. Сколько его нужно, чтобы убить? Смогу ли я собрать достаточно?

Уилл был так слаб, что я почти стыдился самого себя. Я пробил его защиту с той же легкостью, с какой мог бы развести руки больного ребенка. Дело было не только в боли и потере крови. Дело было в смерти Барла, которая последовала за смертью Каррода. И в шоке от предательства Регала. Его преданность Регалу была впечатана в него Скиллом. Он не мог понять, что у Регала никогда не было настоящей связи с ним. Ему было стыдно, что я вижу это.

Убей меня, бастард. Я все равно умираю.

Дело не в тебе, Уилл. И никогда не было в тебе. Сейчас я ясно видел это. Я копался в нем, как будто пытался нащупать в ране наконечник стрелы. Он слабо сопротивлялся, но я не обращал на это внимания. Я перебирал его воспоминания, но нашел мало полезного. Да, у Регала были группы, но они были молоды и зелены – просто люди со способностями к Скиллу. Даже те, кого я видел в каменоломне, не были надежны. Регал хотел, чтобы он создал большие группы, способные набрать много силы. Но Регал не понимал, что близость не может быть вынужденной и разделенной таким количеством людей. Они потеряли четверых на Дороге Скилла. Они не умерли, но глаза их были пусты, а сознание затуманено. Еще двое прошли через колонну вместе с ним, но после этого потеряли способности к Скиллу. Группу не так просто создать.

Я пошел глубже, и Уилл грозил вот-вот умереть в моем сознании, но я сцепился с ним и силой влил в него свой Скилл. Ты не умрешь. Не сейчас, — свирепо сказал я ему. И там, в глубине, мои поиски наконец-то увенчались успехом. Связь с Регалом. Она была ненадежной и слабой; Регал бросил его, когда Уилл сделал все, что мог. Но они были связаны слишком сильно и слишком долго, чтобы эту связь так легко было разрушить.

Я собрал свой Скилл, сосредоточился и закрылся. Я привел себя в равновесие и прыгнул. Подобно тому как внезапный дождь наполняет русло ручья, стоявшего сухим все лето, я ринулся к Регалу. В последнее мгновение я остановился. И втекал в сознание Регала, как медленный яд, слушая его ушами, глядя его глазами. Я узнал его.

Он спал. Нет, дремал. Его легкие были полны дыма, во рту был привкус бренди. Я вплыл в его сны. Он лежал в мягкой постели, под теплым одеялом. Последний припадок судорог был тяжелым. Очень тяжелым. Это было отвратительно – падать и извиваться, как этот ублюдок Фитц. Такое не должно происходить с королем. Глупые лекари. Они даже не могут сказать, что вызвало эти припадки. Что могут подумать люди? Портной и его помощник видели; теперь придется убить их. Никто не должен знать. Они будут смеяться над ним. На прошлой неделе лекарь сказал, что ему стало лучше. Что ж. Он найдет нового лекаря. А этого повесит. Нет. Он отдаст его «перекованным» в Королевском Кругу, они очень голодны сейчас. А потом выпустит к «перекованным» больших кошек. И быка. Большого белого быка с широко расставленными рогами и горбом.

Он попытался улыбнулся и сказать себе, что это будет восхитительно. Все шло хорошо, так хорошо. А потом проклятый бастард все испортил. Он убил Барла, разбудил драконов и послал их к Верити.

Верити, Верити, вечно этот Верити. С самого его рождения. Верити и Чивэл получали высоких лошадей, а его сажали на пони. Верити и Чивэл получали настоящие мечи, а он должен был довольствоваться деревянным. Верити и Чивэл – всегда вместе, всегда старше, всегда больше. Всегда считали себя главными, хотя его кровь лучше и он по праву должен был наследовать трон. Мать предупреждала его об их ревности. Она всегда просила его быть осторожным, и более чем осторожным. Они убили бы его, если бы могли. Убили бы, точно. Но мать сделала все возможное. Она следила, чтобы их отсылали как можно дальше. Но они в любой момент могли вернуться. Нет. Был только один способ оказаться в безопасности, только один способ.

Что ж, он победит завтра. У него ведь есть группы, верно? Группы прекрасных сильных молодых людей, которые будут делать драконов для него, для него одного. Группы связаны с ним, и драконы будут связаны с ним. И он создаст новые группы и новых драконов, еще и еще, пока у него не станет гораздо больше драконов, чем у Верити. Только вот группы обучал для него Уилл, а его нельзя больше использовать. Сломан, как игрушка. Дракон откусил ему ногу, когда подбросил в воздух, и Уилл упал на дерево, как воздушный змей в безветренную погоду. Отвратительно. Человек с одной ногой. Он не выносит сломанных вещей. Одного глаза было бы вполне достаточно, но потерять еще и ногу? Что люди будут думать о короле, который держит слугу-калеку? Его мать никогда не доверяла калекам. Они завистливы, говорила она, и предадут тебя. Но Уилл был нужен из-за его групп. Глупый Уилл. Это он во всем виноват. Но Уилл знал, как разбудить в людях Скилл и сделать из них группу. Так, может быть, послать за ним кого-нибудь? Если Уилл еще жив.

Уилл? Регал судорожно ощупывал нас Скиллом.

Не совсем. Я сомкнул мой Скилл вокруг него. Это оказалось до смешного просто, все равно что поднять с насеста спящую курицу.

Пусти меня! Пусти!

Я почувствовал, как он пытается дотянуться до какой-нибудь из своих групп. Я поднял стены, закрыв его от их Скилла. У него не было сил. У него никогда не было никакой настоящей силы Скилла. Все это было только могущество его групп, которыми он управлял, как марионетками. Это потрясло меня. Весь этот ужас, который я носил в себе больше года! Чего я боялся? Хнычущего испорченного ребенка, который мечтает только о том, чтобы прибрать к рукам игрушки своих старших братьев? Корона и трон значили для него ничуть не больше, чем их лошади и мечи. Он никогда не задумывался, как будет управлять королевством. Он просто наденет корону и будет делать все, что ему захочется. Сперва его мать, а потом Гален составляли для него планы. Он научился от них только извращенной хитрости. Если бы Гален не привязал к нему группу, у него никогда не было бы никакой истинной власти. Теперь, когда он лишился поддержки группы, я увидел его таким, каким он был на самом деле: избалованным ребенком со склонностью к жестокости, с которой никто никогда не боролся.

Этого мы боялись и от этого бежали? Вот этого?

Ночной Волк, что ты здесь делаешь?

Твоя добыча – моя добыча, брат мой. Я хотел посмотреть, что это за мясо, за которым пришлось идти так далеко.

Регал извивался и брыкался. Ему было физически худо от прикосновения Уита волка к его сознанию. Он был грязным и отвратительным, грязная собака. Мерзкая и вонючая, такая же гнусная, как та крыса, которая возится в его комнатах по ночам и которую никто не может поймать… Ночной Волк приблизился и прижал к нему свой Уит, как будто собирался обнюхать его. Регала стошнило.

Довольно, — сказал я Ночному Волку, и он отошел.

Если ты собираешься убить его, сделай это поскорее, — посоветовал волк. – Другой просыпается и умрет, если ты не поторопишься.

Он был прав. Дыхание Уилла стало быстрым и поверхностным. Я покрепче сжал Регала и влил в Уилла еще немного силы. Он пытался не принять ее, но уже не так хорошо владел собой. Его дыхание выровнялось, а сердце забилось сильнее. Я снова вобрал в себя Скилл. Я сконцентрировался и прицелился. Потом снова обратился к Регалу.

Если ты убьешь меня, ты себя сожжешь. Ты потеряешь свой Скилл, если убьешь меня.

Я подумал об этом. Мне никогда особенно не нравился Скилл. Я гораздо больше любил свой Уит. Это не будет большой потерей. Я заставил себя вспомнить Галена. Я вызвал в памяти ту фанатическую группу, которую он создал для Регала.

И, как я давно мечтал, я выпустил на него мой Скилл.

После этого мало что осталось и от Уилла. Но я сидел рядом с ним и поил его водой, когда он просил. Я укрыл его плащом, когда он слабо пожаловался на холод. Это дежурство у смертного одра удивило волка. Ножом по горлу было бы гораздо быстрее. И возможно, милосерднее. Но я решил, что не буду больше убийцей. Поэтому я дождался его последнего вздоха. И когда он наконец выдохнул, я встал и ушел прочь.

От Горного Королевства до побережья Бакка долгий путь. Даже для дракона, который летит быстро и не устает. Несколько дней мы с Ночным Волком были спокойны. Мы далеко ушли от опустевшего каменного сада, от черной Дороги Скилла. Мы оба слишком устали, чтобы как следует охотиться, но набрели на хорошую речушку с форелью и шли вдоль нее. Дни стали почти жаркими, ночи чистыми и ласковыми. Мы ловили рыбу, мы ели, мы спали. Я думал только о вещах, которые не причиняли мне боли. Не об объятии Молли и Баррича, а о Неттл, защищенной его здоровой правой рукой. Он будет ей хорошим отцом. Опыт у него был. Я даже обнаружил в себе надежду на то, что с течением времени у нее появятся младшие братья и сестры. Я думал о мире, который вернется в Горное Королевство, о красных кораблях, которые будут изгнаны от берегов Шести Герцогств. Я выздоравливал. Но не совсем. Шрам никогда не становится здоровой плотью, но он останавливает кровотечение.