Мэл Одом - Бродяга
– Пожалуйста, – хрипло прошептала эмбир. По ее нечеловечески прекрасному лицу тек жидкий огонь слез.
Вик замолчал, на мгновение заколебавшись.
– Если хотите, леди, я могу остановиться. – Ему было трудно дышать. Если он сейчас остановится, вспомнит ли она о том, что хотела сжечь корабль?
– Нет, – сказала она, – не останавливайся. Я должна выслушать все. Я уже почти вспомнила.
Но вспоминать ей явно не хотелось. Вик и рад был бы найти другой путь, но его просто не существовало.
– Убив сыновей короля Амальрина и королевы Н'Риа, лорд Харрион взялся за девятерых принцесс. Целый месяц он готовил страшные заклинания, а потом вывел короля, королеву и их дочерей из темных пещер на берегах реки Беллинг, где держал их в плену. Вся семья целый месяц не виделась, и они очень боялись друг за друга.
Туман снова подобрался к «Одноглазой Пегги», потому что его больше не отгонял жар эмбир.
Вик собрался с духом, вспоминая картинки в читанных им книгах.
– Король Амальрин и королева Н'Риа были прикованы к полу янтарного дворца. Они не могли коснуться ни друг друга, ни дочерей. Потом принцесс так же приковали к полу вокруг лорда Харриона. Старшей из них было двадцать пять лет. Младшую звали Джессалин. Ей было восемь.
– Джессалин, – хрипло прошептала эмбир. – Джес-салин. – Горящие глаза посмотрели на Вика. – Я забыла. Я столько всего забыла.
– Я знаю, – сказал Вик, удивляясь комку в собственном горле. Голос его сорвался, когда он заговорил снова, а при порыве ветра почувствовал, как на щеках остывают горячие слезы. Он не хотел продолжать, но знал, что выбора у него нет. – Применив собранные им злые заклинания, лорд Харрион лишил принцесс их сущности, заставил забыть о том, кем они были и что с ними случилось. Несмотря на боль и муки превращения, принцессы остались в живых.
– Нет, – яростно сказала эмбир, – они не остались живыми. Они просто существовали. – Огненные глаза встретились с глазами Вика. – Как ты думаешь, почему они это сделали?
Сердце Вика разрывалось от страха и неожиданной боли из-за потери, случившейся много лет назад. Он посмотрел прямо на эмбир, прекрасно понимая, что она одним взглядом может превратить его в золу. И все равно двеллер не мог отвести от нее глаз, не мог отвернуться от ее откровенной боли.
– Некоторые говорят, что в принцессах все еще жила надежда, – тихо сказал он.
– Не может быть, – ответила эмбир. – Слишком много они потеряли.
– Король и королева, – сказал двеллер, – при рождении даровали каждому из своих детей величайший из даров.
– Или величайшее проклятие.
– Каждому из их детей, – сказал Вик, – было даровано стремление к будущему. Каждого при рождении король и королева благословляли заклинанием Прежних. Легенда гласит, что каждому из детей предстояла великая судьба, каждый должен был навсегда оставить свой след в истории.
Эмбир подняла голову, и он увидел ее залитые пламенем щеки и загадочные глаза.
– Ты не запятнан злом.
Вик медленно покачал головой:
– Надеюсь, нет.
– И ты не заслуживаешь моего гнева, – сказала эмбир.
– Надеюсь, нет, – повторил Вик с некоторым облегчением. Через минуту она вполне могла забыть о своем решении.
Эмбир медленно развернула крылья. Ветер наполнил их, как паруса, раздувая огненные языки.
– А что стало с лордом Харрионом?
– Его уничтожили, – сказал Вик.
– Если лорд Харрион мертв, разве не должно его заклятие утратить силу? – спросила эмбир.
– Не знаю, – ответил Вик. – Предводитель гоблинов использовал очень старые и мощные заклятья. Ты и твои сестры были заколдованы, чтобы стать его герольдами. Лорд надеялся, что вы будете сеять смерть и разрушение среди всех, кто противостоял ему.
– И мы так и сделали?
Вик нервно сглотнул. Он не хотел отвечать, зная, что это только причинит ей боль. Но ответить пришлось.
– Да.
– Должно быть, мы творили ужасные дела.
Вик знал из книг, что они и вправду натворили много чудовищного, но у него не хватило духа рассказать о деталях.
Огненная женщина посмотрела вниз, на палубу.
– Эти люди меня боятся. – Она остановила свой огненный взор на нем. – И ты меня боишься.
Библиотекарь молча кивнул, не в силах скрыть правду.
– Ужасно, когда тебя боятся, – эмбир выдохнула, и из ее рта вылетело пламя. – Если мы снова встретимся, я тебя не узнаю, так ведь?
– Так.
Она гордо вскинула голову и на мгновение встретилась взглядом с Халекком, потом снова посмотрела на Вика.
– Я могла бы уничтожить весь корабль.
– Да, – согласился Вик, – могла бы.
– Я могла убить тебя до того, как ты расскажешь эту историю.
Библиотекарь вздрогнул.
– Я рад, что ты этого не сделала.
Эмбир еще шире раскинула крылья. Ветер проносился сквозь пелену огня и гнал жар на двеллера.
– Мне пора уходить, пока я все не забыла. Я хочу помнить достаточно долго, чтобы улететь подальше. Тогда я не вернусь. И при этом мне надо забыть, что ты и твой корабль здесь.
– Да, так будет лучше, – согласился Вик.
Эмбир повернулась и легко пошла к концу нока, прочь от библиотекаря. Потом она остановилась, и, когда повернулась к Вику, в ее огненном взгляде чувствовалось беспокойство.
– Ты говорил, что принцесс было девять.
Вик кивнул, боясь вопроса, который она наверняка должна была задать.
– А ты не знаешь, которая из них я? – тихо спросила она.
– Нет, не знаю, принцесса. Мне очень жаль. – Вик с грустью посмотрел на нее. Она была так юна, и ей пришлось перенести столько горя!
– Никто из нас ничего не помнит?
– Я не знаю.
Эмбир отвернулась.
– А тебя как зовут? Я не помню, спрашивала я или нет. Если спрашивала, то извини.
– Я Эджвик Фонарщик, библиотекарь третьего уровня в Хранилище Всех Известных Знаний. Друзья зовут меня Вик.
– Можно мне тоже звать тебя Вик, пока я тебя помню?
– Конечно.
– Ты бы не сделал мне одолжение, Вик?
– Если смогу.
Эмбир снова подошла к нему. Огненные слезы текли по ее лицу.
– Помни меня, Вик. Помни, что, несмотря на то зло, которое заставляют меня делать чары, я не всегда была злой.
– Я запомню, – пообещал Вик. Его собственные глаза снова наполнились слезами при виде боли и смятения на ее ярком и прекрасном лице. Эмбир потянулась к нему, и пламя отступило с ее рук. Вик неуверенно взял ее пальцы в свои и почувствовал, какие они маленькие и холодные.
Эмбир отвела руки, и пламя вернулось на них.
– Прощай, Вик. – Она повернулась, пробежала по ноку и, не останавливаясь, взлетела. Ее крылья развернулись и вспыхнули пламенем преисподней. Она помчалась во тьму прочь от «Одноглазой Пегги», как огненный снаряд из катапульты.
– Прощайте, принцесса, – крикнул Вик, борясь с застрявшим в горле комом. Он стоял на смотровой площадке, больше не обращая внимания на высоту, и наблюдал за тем, как тускнеет ее свет. Внезапно собственная тоска по дому вызвала у него ощущение вины. У эмбиров не было дома. У них не было даже друг друга или самих себя.
Халекк положил руку ему на плечо.
– Пойдем, малыш. Здесь ты больше ничего не сделаешь.
– Я причинил ей боль, – прошептал Вик. – Я сказал ей, кто она такая. Я напомнил ей о потерянной семье.
– Она забудет, малыш. Через пять минут она не вспомнит даже твоего имени. Если нам повезет, она вообще забудет, что мы тут были.
– Когда я последний раз видел отца, – сказал Вик, – перед тем как я невольно отправился в это путешествие, мы поспорили. Я помогал отцу приводить в порядок набор фонарей, над которым он тогда работал. Ни мы, ни их владелец не знали, откуда они взялись. Но я подумал, что мог бы заглянуть в справочники и выяснить их происхождение. – Вик умолк, не в силах продолжать.
– И что, твоему папаше это не понравилось?
Мерцающий огонек исчез за горизонтом, и Вик внезапно почувствовал себя одиноким, неуверенным и замерзшим.
– Он сказал мне, что не все в жизни можно узнать, что даже библиотекари не могут и не должны знать все. – Он посмотрел на Халекка. – По-моему, он был прав. Ей не надо было знать все то, что я ей сказал.
Халекк почесал подбородок и задумался.
– Знаешь, малыш, если бы ты не знал, кто она такая, и не рассказал бы ей об этом, то вся команда «Одноглазой Пегги» была бы уже мертва. Зло сотворил Предводитель Гоблинов. Ты просто попытался справиться с последствиями этого зла и с тем, что с нами сегодня приключилось.
Вик устремил взгляд к горизонту, невидимому за клубами тумана, окружавшими пиратский корабль.
– А теперь давай поспешим вниз, узнаем, не нужно ли что-нибудь капитану.
Усталый и расстроенный Вик вылез из наблюдательного гнезда и пополз за гномом вниз, боясь, что не удержится на вантах – так дрожали его руки и ноги.
На следующее утро Вика разбудил скрип двери. Лежа в гамаке, он уставился на деревянную палубу над ним. Сквозь иллюминатор прорывались ослепительные лучи солнца.
Солнце? Двеллера охватила паника. Он замахал руками, отчаянно пытаясь откинуть одеяло. Гамак затрясся, и, не успев сообразить, что к чему, Вик с грохотом вывалился на пол.
