Элеонора Раткевич - Слушай, флейтист!
– О чем сговариваться будем? – Всё, Хранители дошли до кондиции, держать их дальше опасно, ум за разум зайдет.
– Право на посредничество, – тихо сказал Стэн, опасаясь, что вот тут-то и начнется. Но ничего не случилось.
– Всего? Да зачем вам эта обуза? – недоумевали Хранители.
Словом, договор был подписан. В обмен на посредничество горцы обязывались поставлять лекарства и коней по ценам вполне приемлемым. Сталь и шелк к поставке были обязательны, но их цена оставалась на усмотрение горцев. Затаив дыхание, Стэн и Джой следили за листами пергамента. Вот поставлена последняя подпись… печать Совета…
– Держи!
Стэн взял протянутый ему лист, еще раз перечитал договор, сложил его аккуратно и сунул за пазуху. На лице его расплылась почти бессмысленная от счастья улыбка. Джой едва не плакала от облегчения.
– Ах, стервецы! – этот вопль прервал всеобщее благодушное молчание.
– Ты это что? – удивились Хранители, ублаженные удачной сделкой.
– А вы не поняли, что эти… эти… что они сейчас купили?
– Безопасность мы купили, – улыбнулся Стэн. – Право посредника.
До сих пор всеобщими посредниками бывали только отдельные люди, но то, что это положение занял целый клан, не меняло основной привилегии посредника: пожизненной неприкосновенности. С этой привилегией приходилось считаться даже ниндзя, ибо нарушителей ждала кара тяжкая, а для клана ниндзя смертельная: экономическая блокада. Ниндзя, как известно, не пашут, не сеют, а свой кусок хлеба добывают совсем по-иному. Блокированный клан ждет нищета, блокированных ниндзя ждет голодная смерть. Даже ниндзя не пойдут в одиночку против всех кланов. Было дело, пробовали. Лэй мальчишкой пережил ужас тогдашнего беспредела и запомнил его накрепко, Кен это знал. Лэй не рискнет. И кланы не рискнут. Горцы сыграли наверняка.
Кен из поездки в клан ниндзя вернулся не скоро. Лето было на излете. Работы по укладке земли на первые две террасы подходили к концу. Сталь и шелк принесли клану за лето неслыханную прибыль, лекарства и кони – уважение. Уже на подступах к клану, вдыхая полной грудью запах прогретой земли и сена, последний запах лета, Кен замечал перемены. Родной клан встречал его улыбками. Клановые уже немного отъелись и утратили прежний заморенный вид призраков, которых и на том свете кормят не досыта. Стэн и Джой, напротив, высохли как щепки – правда, не от голода, а от чудовищного недосыпания. Они разрывались на части, присутствуя (одновременно) у плавильных горнов, шелкоткацких станов, на пастбище, на террасах, на ирригационных сооружениях, на совете клана и бог еще весть где.
– И говорить не стану, пока не отоспишься хоть часов пять, – заявил Кен, расцеловав Джой. – Иди спать, детеныш. Иди, в эти часы Стэна хватит на двоих. А потом он поспит.
Джой спать не пошла. Как только Кен обнял ее и тем самым избавил от необходимости поддерживать вертикальное положение, она заснула где стояла. Кен отнес ее в дом и добудился только через восемь часов. Когда освеженная сном Джой вышла из дома и предстала перед Стэном, тог незамедлительно последовал ее примеру.
– Как съездил? – спросила Джой у Кена, ухитряясь одновременно руководить укладкой почвы, распоряжаться насчет дренажа каналов и ласково беседовать с любимым.
– Неплохо. Резня уже кончается. Я там под шумок тоже сыграл пару мелодий. Теперь все долги уплачены. Лэй уже знает, что я не вернусь. Шум поднял страшный, но потом смирился.
– И как же ты его уговорил?
– Обыкновенно. Настоящие ниндзя живут среди клановых. И никто о них не знает, пока время действовать не придет. Отчасти им мы обязаны скорым окончанием этой резни.
– Так парочку-другую Хранителей, которых ты от меня требуешь, ты и на свой лад собрался обучить? – засмеялась Джой.
– Безусловно, – подтвердил Кен.
– Я так полагаю, тебе и без того дело найдется.
– Безусловно, – повторил Кен. – Но завтра. Сегодня я занят.
– Чем это?
– У меня сегодня трудный разговор, – вздохнул Кен.
– Ах да. Я тебе нужна?
– Нет, я сам. Тебе и так хватает. Кстати, как тут наш подопечный?
– Который – Хасси? Работает. – Джой взглядом указала на высокую широкоплечую фигуру. Хасси где-то совсем уже наверху крепил какое-то устройство, распластавшись на скале.
– Нет. Конт.
Джой пожала плечами:
– По-моему, ждет, чтоб мы ему поклонились в ноги и заверили, что не можем без него обойтись.
– Не по-твоему, – медленно улыбнулся Кен, – а точно.
Конт сидел на солнышке, сощурив глаза, и злобно насвистывал что-то замысловатое. Когда Кен сел рядом, Конт на мгновение прекратил свистеть, взглянул на Кена, пожал плечами и снова засвистел. Кен улыбнулся солнечному теплу и предоставил Конту полную свободу свиста: рано или поздно надоест ведь.
– Что ты от меня хочешь? – нелюбезно спросил Конт, оборвав свист.
– Надрать тебе уши, – серьезно ответил Кен. Конт хотел было отодвинуться на всякий случай, но передумал. Бесполезно. И глупо.
– Не любишь выглядеть дураком? – прокомментировал Кен его подавленный порыв. – Вот и я тоже. А ты меня таким дураком выставил, что только держись. Я ведь думал, что ты тоже убивал.
– Ты о чем? – похолодевшими губами спросил Конт.
– О болоте. Об Ассаме. О засаде на меня. О упырях.
– Тебя убивать никто не собирался, – после паузы ответил Конт. – Ждали другого подонка.
– А подвернулся я? Очень мило.
– Как ты догадался? – замолчав, спросил Конт.
– Подумаешь, загадка, – вздохнул Кен. – Упыри – не клановые, не бродяги, не торговцы и не ниндзя. Словом, всякая шваль, которой нигде нет места. Нигде они не могут прийтись по сердцу.
– Это мне ничто не по сердцу, – отрезал Конт.
– Да? Интересно. Им, значит, ничего не нравится?
– А что в этом мире вообще может нравиться? – с вызовом спросил Конт. – Кланы, которые не хотят пачкаться и предоставляют защищать себя наемным убийцам? Или, может, сами наемные убийцы?
– Хорошо, – неожиданно согласился Кен. – Что ты можешь предложить?
Тишина повисла, как клочья тумана на кустах.
– Что ты можешь предложить? – заинтересованно повторил Кен.
– Не знаю, – хмуро ответил Конт. – Что-нибудь.
– А точнее? – настаивал Кен. Ответа он не дождался.
– Вот в этом все дело, – заключил он. – Когда человек знает, чего он хочет, он это делает. Когда не знает, убивает. Это проще всего. Ты мне не ответил. И ни один из твоих разлюбезных упырей не смог бы.
– С чего это они вдруг мои? – окрысился Конт.
– Прелестно. Значит, тебе ну так-таки ничего не нравится. И упыри тебе тоже не нравятся. Ты просто прелесть. Но что же тебе нравится?
Конт не то пожал, не то передернул плечами.
– Я вот тебе точно не нравлюсь.
– Конечно, – ответил Конт, дерзко блестя глазами.
– А почему, дозволь спросить? – мягко произнес Кен.
– Потому что ты – ниндзя, – быстро, уверенно ответил Конт.
– Значит, я тебе не по душе, потому что я ниндзя? Ну, будь я кем другим, что бы изменилось? Стэна ведь ты не любишь, потому что он клановый.
Конт злобно замолчал.
– Ладно, – вновь неожиданно согласился Кен, – попробуем зайти с другого конца. Тебе не нравилось то, что было. Но ведь сейчас многое меняется.
– Вот это мне больше всего и не нравится, – упрямо возразил Конт.
– Почему?!
– Было пакостно, но было. А теперь… где ты видел перемены к лучшему?
– Я о другом. Если тебе что-то не нравится… очень трудно что-то сделать, пока дуб крепок и корни его целы. Но сейчас дуб спилен, и от нас зависит, сделаем мы лодку или скамейки.
– Можно подумать, я что-то могу один.
– Вот это ты брось. Всю эту кашу заварили мы с Джой. Если есть куда приложить силу, не надо бить, достаточно коснуться. Старая мудрость ниндзя. Так-то. Просто ты не знаешь, что ты хочешь сделать из дуба, лодку или скамейки?
– А ты что хочешь сделать? – вызверился Конт. – Ты знаешь, чего ты хочешь?
– Я еще и не то знаю, – беззаботно ответил Кен. – Я знаю, чего хочешь ты.
Конт было вытаращил глаза, но опять-таки вовремя опомнился.
– Да? И чего же это я хочу? Скажи, раз такой умный.
– Вот ведь наказание, – обреченно вздохнул Кен. – Ладно. Сам просил. Ты хочешь, чтобы уже был вечер. Сидеть вечером у очага. Ждать, пока Рими наконец нас накормит. Смотреть, как Джой пытается не уснуть. Слушать, как Стэн произносит такие заумные шутки, что только Джой их понимает, и то с трудом. Утащить и спрятать мою кружку так, чтоб я не заметил. Потом удрать на террасу и Хасси с собой сманить. Зажечь там сигнальный костер и дежурить до утра. Поймать лягушку и сунуть ее Хасси за шиворот. Словом, стать своим. Хоть где-нибудь.
– Я не привык ходить стадом, – отрезал Конт, до сей поры завороженно слушавший Кеновы импровизации.
– «Не привык» и «не хочу» – вещи разные, – ответил Кен, пряча улыбку. – И не стадом. Я не буду настаивать, иначе ты никогда в этом не признаешься. Ты ведь из тех, кто может назло взять и повеситься.
