Джоди Най - Прикладная мифология
– Цыц! – осадил его Холл, оглянувшись в сторону коридора. – А то смотри, как бы они не передумали!
Кейт старательно сдерживал ликование, пока лифт не довез его до первого этажа библиотеки. Там он не выдержал, выпрыгнул из кабины и завопил:
– Ур-ра-а-а!
– Тсс! – сурово зашипела библиотекарша.
* * *Он пришел, как ему сказали, и терпеливо ждал, прячась на задах библиотеки. Прошло уже целых два часа, и Кейта переполняло возбуждение – ему казалось, что, если добавить еще хотя бы капельку, он тут же взорвется и рассыплется фонтаном искр. Мавен – ну и имечко! – велел ему сойти с дорожки и сидеть тихо. Им нужно будет выждать момент, чтобы впустить его. Кейту и в голову не приходило спорить. Им так долго удавалось оставаться незамеченными, и будет обидно, если вся эта маскировка пойдет прахом по его вине. А что сказала бы Марси, если бы знала, куда его пригласили! Кейт подпрыгнул от радости, но тут на дорожке показались двое студентов и пришлось сделать вид, что он приплясывает от холода. Он улыбнулся им и проводил их взглядом, пока они не скрылись за поворотом.
За спиной послышался негромкий скрежет. Кейт стремительно развернулся и увидел, что целый кусок каменной кладки, высотой в четыре фута, начинающийся в паре дюймов выше газона, провалился внутрь, открыв черную дыру. Из дыры высунулась рука и поманила Кейта. Кейт огляделся, нырнул в провал и тут же отскочил в сторону: каменная махина со зловещим скрежетом встала на место. Кейт очутился в проходе, таком узком, что ему пришлось съежиться, чтобы развернуться. Он протянул руку, нащупывая ручку, но под рукой была только шершавая каменная стенка. По другую сторону обнаружилась кирпичная кладка.
– Кейт Дойль? – окликнул его чей-то голос. В темноте голос звучал зловеще.
– А... ага, – растерянно подтвердил он.
– Что ж, добро пожаловать. Ты как раз вовремя.
Вспыхнул фонарик, и Кейт увидел Холла.
– Следуй за мной.
* * *Несколько минут спустя Кейт уже сидел на низенькой скамейке посреди толпы крохотных человечков, взрослых и детей. Он плотно прижимал локти к бокам, так что каждый раз, как он хотел что-нибудь положить себе в рот, ему приходилось низко опускать голову. Теперь я понимаю, каково приходилось Гулливеру!» – подумал он. Ему захотелось почесать зудящий бок, но он боялся задеть хрупкую пожилую леди, которая сидела слева. Кейт неуклюже протянул руку, взял стоявший рядом кувшин и плеснул себе молока в деревянную чашку.
Холл сидел напротив Кейта, через стол, и лукаво поглядывал на студента. Он прекрасно понимал, как неловко должен чувствовать себя этот человек. Ничего, поучиться смирению никогда не помешает. Кейт вел себя почти безупречно. От глаз Холла не укрылось, что у старой Кевы на поясе подушечка с булавками, которые наверняка впиваются в бок Кейту. Надо отдать ему должное, студент не жаловался. А ведь Кева, небось, нарочно не стала снимать подушечку, вредная старая перечница. Кейт молодец. Хорошо держится.
Однако сородичи Холла вели себя неподобающе для столь достойного гостя. До Холла не раз доносились недружелюбные замечания, которых Кейт, по счастью не обладавший столь тонким слухом, слышать не мог.
– И чего приперся? Чего явился? Поглазеть на нас пришел, провалиться мне на этом месте!
– Стоит им узнать про нас – и не видать нам покоя! Откуда нам знать, умеет ли этот малый держать язык за зубами?
А старики совсем разворчались:
– От ихнего племени всегда было незнамо чего ждать, братцы. Уж как пить дать. Неужто они переменились за какие-то пять-шесть поколений?
– Ой, вы знаете, – сказал Кейт, – этот кувшин – точь-в-точь такой же, как были у нас в летнем лагере! Классные кувшины, действительно небьющиеся. Кому это и знать, как не мне! Я из такого ракеты запускал.
Кева перестала жевать, шумно втянула воздух и гневно воззрилась на человека.
– Да вы не беспокойтесь, – Кейт неправильно истолковал причину ее недовольства, – никого не задело. Я пускал ракеты за городом, на озере.
– Уж не хочешь ли ты сказать, – осведомилась Кева, – что мы взяли этот кувшин в вашем летнем лагере?
– Кева, брось! – одернул ее Холл, но пожилая леди не обратила на него внимания. Остальные умолкли, прислушиваясь к перепалке.
Кейт озадаченно уставился на Кеву:
– Да нет, что вы! Тот лагерь был под Чикаго. А эти кувшины, они же массового производства. Таких, наверно, тысячи по всей стране. Просто этот кувшин напомнил мне лагерь. Вроде как привет из дома. Вы извините, я ничего плохого в виду не имел...
Кева недоверчиво покосилась на Кейта и кивнула.
– Ну что ж, ладно, коли так.
– Если, конечно, об этом лагере стоит вспоминать, – встрял Холл, взглядом умоляя Кеву помолчать. – А иначе, наверно, нам следует извиниться перед тобой, что пробудили дурные воспоминания.
– Да нет, против лагеря я ничего не имел! – весело отозвался Кейт. – А уж родители наши, наверно, дождаться не могли того дня, когда мы, все пятеро, наконец-то уедем в лагерь.
По залу снова зашуршали шепотки. Кейт ничего не слышал – или, по крайней мере, не подавал виду, что слышит, – но Холл без труда улавливал звуки своими острыми ушами.
– Это значит, он нас за воров принимает, а?
«Ах вы, старые мошенники! – усмехнулся про себя Холл. – А откуда, по-вашему, у нас берутся все эти вещи? Куры тарелок не несут, и козы занавесками не доятся!»
* * *Кейт обводил взглядом сидящих за столами эльфов. Большинство из них пялились на него, кто исподтишка, а кто и открыто. Их было около восьмидесяти, а может, и все девяносто. Крохотная старушка вновь занялась своим ужином, обратившись спиной к Кейту, – насколько тут можно было повернуться спиной. Кейт решил, что потом надо будет перед ней извиниться. Он вопросительно поглядел на Холла – тот только ухмыльнулся и махнул рукой, как бы говоря «Ешь и не обращай внимания». Кейт решил, что все старушки одинаковые. Его двоюродная бабушка Марта – та тоже вечно заставляет родственников чувствовать себя виноватыми и потом требует извинений за воображаемые оскорбления. Кейт отхлебнул еще молока и принялся дальше изучать окружающую обстановку.
Деревянные столы с дощатыми крышками сверху были темно-коричневыми, отполированными до блеска, однако по бокам их украшала затейливая резьба. Некоторые из стульев, стоящих по торцам столов, были отделаны резьбой, так же, как и скамьи, но часть стульев явно прибыла сюда из детского садика. Например, один особенно величественный эльф, с благородной проседью в черных волосах, восседал на стульчике, на спинке которого красовались цветные буковки из азбуки и плюшевый мишка в придачу. Тарелки были в основном керамические, ручной лепки и весьма тонкой работы. Их создатели, по-видимому, предпочитали голубой, зеленый и желтый цвет. И в одежде эльфов преобладали те же тона.
За каждым из длинных столов сидело по несколько пожилых и средних лет эльфов. Молодежи было больше – будь они людьми, им можно было бы дать лет двадцать или меньше. Судя по фамильному сходству, каждая такая группа представляла собой отдельную семью. Трогательно было смотреть, как маленькая бабуля с серебристыми волосами кормила с ложечки совсем крохотного ребеночка, чтобы дать возможность усталой брюнетке, сидящей рядом, отдохнуть и поесть самой. Кстати, малышей в зале было не так уж много. За каждым столом – по два, по три, редко больше. За тем столом, что стоял за спиной у Холла, сидело целых четыре крохи, чьи кукольные попки без труда уместились бы на ладони у Кейта. Соученики Кейта были разбросаны по разным кланам, как называл про себя Кейт эти семейства, так что, очевидно, они не были братьями и сестрами.
Мастер Эльф восседал во главе стола слева от Кейта. Рядом с ним расположился Энох, молодой черноволосый эльф. Энох встретился глазами с Кейтом, когда тот вошел, и с тех пор не обращал на него внимания. Кейт решил не думать об Энохе, и просто улыбался всем, кому случалось встретиться с ним взглядом. По другую сторону от Эпоха сидела хорошенькая девушка с каштановыми волосами, которую звали Маура. Каждый раз, как Кейт улыбался ей, Маура отвечала дружелюбной улыбкой и снова опускала глаза к тарелке.
Кормили здесь вкусно, хотя и не слишком обильно. Служители, эльфы обоего пола, разнесли огромные (для них) котлы с дымящейся похлебкой, корзины с хлебом и овощами, а потом сели за столы вместе со своими семьями. Кейт наполнил свою кукольную мисочку похлебкой и взял ломоть хлеба. Он боялся, что у него будет бурчать в животе от такой скудной трапезы. Кейт твердо пообещал своему желудку, что, вернувшись в общагу, съест фунтовый кекс, который хранился у него под кроватью в жестянке на случай, если вдруг захочется перекусить на ночь глядя. Подумав, он вдобавок пообещал ему лишний завтрак, лишь бы только желудок молчал. Сегодня днем он пребывал в таком возбуждении из-за грядущего семинара, что забыл даже как следует пообедать, и теперь был голоден как волк. Он изо всех сил старался есть помедленнее, но все равно опустошил миску в несколько глотков. Перед ним снова с грохотом опустили котел.
