Глен Кук - Злая судьба

– Как малыш? – спросила Кристен, голос её слегка дрожал.

Браги потер лоб, чтобы скрыть недовольство и озабоченность. Быстро же она во всем разобралась.

– Здоров как волчонок, – ответил он, немного помолчав. – Лопает и воет.

– Это хорошо. Иногда после тяжелых родов случается…

Браги с трудом боролся с искушением сунуть Гундара, Кристен и Ингер с их отродьями в мешок, хорошенько потрясти и, вывалив на пол, втолковать, что королем выбрали только его. Об его отпрысках в соглашении и речи не было. Более того, если бы ему предоставили возможность назвать наследника, он скорее всего выбрал бы его не из своих детишек. Он назвал бы своим наследником человека, чья мудрость и умение управлять были проверены на практике и в ком бы в первую очередь нуждался Кавелин.

Итак, в семье, видимо, назревают потенциальные осложнения, и наступит день, когда ему придется собраться с духом и расставить все по своим местам.

Но пока у него ещё есть время. Масса времени. До этого ему предстоит ещё много-много приятных лет правления. Разве не так?

Браги вдруг понял, что у него выработалась привычка тянуть время, колебаться, предоставляя возможность проблеме рассосаться самостоятельно. Неужели это ещё один признак наступления старости? Он становится более терпимым и более терпеливым.

Лет пятнадцать тому назад он не стал бы сидеть и ждать. Он двигался бы, шумел и нажимал на всех и вся, заставляя события развиваться в нужном направлении. Правда, результат столь бурной деятельности не обязательно оказывался позитивным.

Но с другой стороны, его бездеятельность можно объяснить и надеждой на королевское «везенье», о котором сегодня упоминал старик. Интуиция подсказывает ему правильный курс действий, говорит о том, что надо залечь в кусты и выжидать развития событий. В тех разрозненных фактах, которые он сумел обнаружить, заложена возможность огромного пожара – своего рода фейерверка. Но пока многое оставалось неясным, следовало терпеливо ждать.

«Итак, проявим чудеса терпения, – думал он. – Надо дать возможность пока неясным подозрениям обрести телесную форму. Те странные явления, которые я вижу, могут оказаться ложным сигналом и увести по неверному пути. За кулисами меня может ждать ещё не один хабибулла».

– Вы какой-то мрачный сегодня, – заметила Кристен.

– Что? Ах да. Игра была страшно тяжелой. Я набегался за двух пятнадцатилетних.

– Если вы так устали, то, может быть, вам лучше переночевать здесь?

Он обежал взглядом помещение. Под управлением Кристен дом стал светлым и веселым. Для дочери простого солдата из Вессонов у девочки просто изумительный вкус, подумал Браги. Все элегантно и в то же время просто.

– Не могу. Здесь все ещё бродит слишком много призраков.

Кристен понимающе кивнула. Здесь были убиты его жена и дети, и Браги не мог жить в мире с этим домом. За все эти годы со времени их гибели он ночевал в особняке всего несколько раз.

– Нет, – повторил он. – Кроме того, мне ещё надо будет встретиться со Мглой. Возможно, я у неё и переночую. И спрячьте свою ухмылку, юная леди. Между нею и мною ничего нет и никогда не будет. Я её до смерти боюсь.

– А я ничего и не думаю. Если она и крутит с кем-нибудь любовь, так это – Арал Дантис.

– Арал?

– Он самый. Арал торчит здесь, как только она появляется в городе. Я видела его сегодня утром.

Браги задумался, снова помрачнев.

– Да сядьте же вы ради всего святого, – взмолилась Кристен. – Я распоряжусь, чтобы вам что-нибудь приготовили поесть. А вы, дети, – бегом в постель. Ваше время давно прошло. И скажите Браги, чтобы он спустился вниз поздороваться с дедушкой.

Раздались вопли протеста. Рагнарсону очень хотелось, чтобы дети остались с ним, но он промолчал. Всю ответственность за воспитание детишек король возложил на Кристен и теперь опасался нарушать установленный ею порядок и дисциплину.

Однажды, когда он позволил себе совершить ошибку и вмешался в воспитательный процесс, Кристен не постеснялась сообщить, что думает о нем. Девица, когда она чувствовала свою правоту, была весьма остра на язык.

Кроме того, она, видимо, хотела поговорить с Браги без того, чтобы их беседу слышали маленькие ушки.

«Как странно, – думал он. – В последнее время мне практически не с кем поговорить по душам. Большинство моих настоящих друзей умерли, а от тех, кто пока жив, я сам отдалился подобно Майклу. Я не могу открыть свои тайные помыслы не только Ингред, но и кому-либо другому».

Совсем недавно по пути на аллею Лиенке он думал о том, что ему надо бы обзавестись любовницей. Но не просто женщиной, с которой можно было бы завалиться в постель, а родной душой наподобие Фианы, способной разделить и понять его самые сокровенные, безумные замыслы. Сейчас он понял, что ему нужна не только любовница. Ему не хватает друзей. Друзей до смерти, друзей до конца, подобных тем, которые пришли с ним в Кавелин, чтобы принять участие в гражданской войне. Теперь круг его знакомых состоял лишь из тех, кто имел с ним общие интересы. По мере того как вопрос выживания становился все менее острым, общие интересы размывались все сильнее. Вчерашняя победа грозила обернуться поражением завтра.

Сейчас самым лучшим его другом был Дерел Пратаксис. Но и это могло быть всего лишь плодом интереса со стороны Дерела. Ученый из Хэлин-Деймиеля писал историю Кавелина так, как она видится изнутри королевства.

Может быть, стоит организовать какой-нибудь кризис, дабы сплотить ряды…

Майкл. Что он думает по этому поводу? Видит ли, что чересчур прочный мир таит в себе опасность? Не заваривает ли он специально кашу, чтобы предупредить угрозу распада? Что он мне сказал о возникающих проблемах?

Интересная гипотеза. Полностью отвечает образу мышления Майкла.

– Скажите, что произошло, – нарушила тишину Кристен. – Дело не только в вашей усталости.

– Я не могу выразить этого словами. Для этого нет названия. Просто у меня возникло ощущение, что что-то идет не так, как надо. Какой-то глухой отзвук. Люди, с которыми я говорил, тоже его чувствуют. Он рождается ниоткуда.

Браги огляделся по сторонам. Дети ушли. Маленького Браги появление деда, видимо, не заинтересовало. Младший сын Рагнарсона Айнджар тоже не соизволил спуститься.

– Забудь об этом, – продолжил Рагнарсон. – Давай-ка лучше потолкуем о том, что тебя беспокоит.

Ее слова захватили короля врасплох. Он собрался духом, чтобы дать отпор по вопросу наследования, но Кристен вдруг заявила:

– Я не становлюсь моложе, и мне не улыбается провести остаток моих дней в роли вдовы Рагнара.

От неожиданности Рагнарсон встрепенулся и изумленно уставился на сноху:

– Что?..

Мускулы на её шее напряглись. Тело словно окаменело, а лицо побледнело.

– Мне уже девятнадцать.

– Да, большая часть жизни уже позади, – не удержался Рагнарсон.

– Перестаньте. Я говорю серьезно.

– Знаю. Прошу прощения. Достигнув моего возраста, ты по-иному будешь смотреть на девятнадцать лет. Продолжай.

– Итак, мне девятнадцать. Рагнар умер уже давно, и я не хочу провести остаток жизни в виде памятника ему.

– Понимаю… – Возникновение проблемы он как-то не предвидел. Иные взгляды на жизнь, видимо, иное воспитание. Некоторые обычаи коренных обитателей Кавелина он так и не смог понять до конца. – Но с какой стати ты мне это говоришь? Это же твоя жизнь. Живи так, как тебе нравится.

Кристен, кажется, немного расслабилась.

– Я думала, что вы… Думала, что вы можете…

– Ты нашла того, кто тобой интересуется?

– Нет. Дело не в этом. Совсем не в этом. Дело в том… Я чувствую себя словно на замке. Вообще-то я готова следить за домом и заботиться о детях. Мне это даже очень нравится. Но нельзя же заниматься только этим. Все мои друзья…

– Я же сказал, что это – твоя жизнь. Делай то, что находишь нужным. Ты же разумная девочка и не создашь мне сложностей, с которыми мы не сможем разобраться. Разве не так?

Напряжение окончательно оставило её. Оставило настолько, что она едва удержалась на ногах. «Неужели я внушаю такой ужас?» – подумал он.

– Я так боялась, что вы подумаете, будто я какая-нибудь предательница.

– Что за чушь, – фыркнул он. – Боги создают красивых девушек не для того, чтобы они зря тратили жизнь ради мертвецов. Если бы я был раза в два помоложе, а ты бы была вдовой Рагнара, я бы за тобой приударил. – Дальше он решил не продолжать. И вообще этих слов не следовало произносить, так как их можно было истолковать по-разному.

Кристен достаточно хорошо знала стиль Браги для того, чтобы все понять правильно.

– Спасибо. Приятно узнать, что тебя ещё не считают старой каргой.

– Пара-тройка приятных годков у тебя ещё осталась. Кстати, раз речь зашла о твоих друзьях… Куда подевалась та славная крошка? Блондинка. Ширили. Кажется, её так зовут.

– Интересуетесь? – довольно ядовито спросила Кристен.

– Вовсе нет. Я… Хм-м… Что-то её давно не было видно. Вот я и спрашиваю.