Мэтью Стовер - Герои умирают

– Но… но… – задыхаясь пробормотал король, – но ты же арестован!

– Правильно. – Он медленно вошел в зал, хромая на правую ногу. – Сейчас меня разыскивают, так что было бы неплохо, если бы все оставались на своих местах. Вы можете мне это обеспечить?

– Я… да, могу. Конечно, – тупо сказал король. Затем приказал громовым голосом;

– Все слышали? Никому не выходить. Никому!

Кейн проковылял к ним, испытующе глядя на Кайрендал.

– А ты?

Она откинула голову, и ее глаза с тревожными белками вокруг золотистых радужек были подобны глазам испуганной лошади.

– Мы в расчете, Кейн. Все честно. Ты сказал, что оставишь меня в покое.

«Она может не моргнув глазом выйти против ста пятидесяти кантийцев, – подумал про себя король, – но стоит появиться Кейну – и она уже готова описаться от страха».

За плечом короля Паслава прошептал:

– Это Кейн.

– Я что, совсем идиот?

– Нет, я о том нарушении в Силе. Это все Кейн. Он – часть нарушения.

Кейн произнес снисходительно:

– Я могу вознаградить тебя.

– Еще тысячей ройялов? – Кайрендал фыркнула и обвела рукой комнату, полную вооруженных людей. – Между прочим, все это я получила в придачу к прошлой тысяче.

– Как насчет союза с самым сильным герцогом под властью нового императора?

– Что? – чуть ли не в тысячный раз повторил король. Вокруг происходило слишком много непонятного, причем время неслось с головокружительной скоростью. – Какой новый император? Какой герцог? Если уж ты швыряешься союзом с герцогами, то мог бы вспомнить прежде всего о старых друзьях.

– Я помню. – На первый взгляд Кейн казался мрачным как утопленник, однако в глубине его черных глаз поблескивала искорка. – Ты и есть тот самый герцог. То есть будешь им.

Король и Кайрендал обменялись ошеломленными взглядами.

– Но… – Король пытался привести в порядок путавшиеся в голове мысли и выудить одну или две самые важные. – Как я могу стать герцогом? И вообще, к черту все, расскажи сначала, как тебе удалось сбежать?

Кейн ухмыльнулся – казалось, его зубы запятнаны свежей кровью.

– Один ответ на оба вопроса: я выдал тебя Ма'элКоту. Я сказал ему, что ты и есть Саймон Клоунс.

– Что ты сделал?! – Комната потемнела и закружилась вокруг его величества.

– Что слышал. А почему бы и нет?

Кейн наклонился поближе к королю и заглянул ему в глаза, будто надеялся прочесть там какие-то таинственные знаки. Потом медленно, но решительно констатировал;

– Так ты поможешь мне спасти Пэллес Рил.

– Пэллес, – пробормотал король.

Ну конечно же, как он мог забыть: нет ничего важнее жизни и счастья Пэллес Рил. Король почувствовал, что пробуждается ото сна – как глупо он себя вел, ссорился с Кайрендал в то время, как Пэллес в опасности! Он провел рукой по глазам и искренне возблагодарил всех богов за то, что Кейн пришел вовремя и напомнил ему о самом важном…

Казалось, Кейн нашел в его глазах то, что искал, и результат его не обрадовал. Губы дернулась в неудовольствии, однако мгновением позже лицо разгладилось, словно король усилием воли изгнал нечто зловещее из своего мозга.

– Ну, Кайрендал, – весело молвил он, – кого тут надо убить, чтобы мне налили?

Подозванный эльфийкой бармен посмотрел на короля и произнес с тем отвратительным высокомерием, которое порождает в человеке только долгая работа в хорошем баре:

– Вы мне должны один ройял, сэр.

– Но это же не доказательство, – упрямо повторяет Кайрендал. – Это фокус, но не доказательство.

Иногда самое трудное в революции – это начало.

– Но это неплохой фокус, а неплохой фокус лучше доказательства. – Я непринужденно улыбаюсь и киваю на Паславу. – Спроси его сама.

Паслава не ждет вопроса от Кайрендал. Он наклоняется вперед, сжимает иссохшую руку в кулак и кладет ее на стол рядом с кружкой пива. Стоящая на столе лампа бросает на его впалые щеки черные тени,

– Это правда. Имея двадцать тысяч свидетелей, Ма'элКот не сможет оправдаться или что-либо объяснить. Случившееся подорвет дух армии. Когда же не станет армии и некому будет поддерживать контроль над городом – и над Империей, – власть попадет в руки первому, кто будет готов схватить ее.

Они переглядываются; в их глазах светится вожделение. В комнате Кайрендал воздух неподвижен, как в могиле; пламя лампы словно тонет в нем. Моя наигранная простота начинает действовать на собеседников; заразившись прекрасно сыгранной уверенностью, они уже не сомневаются, что свержение Ма'элКота – задача вполне посильная, и сама возможность этого делает желание попробовать непреодолимым.

Мятежи – дело другое, сейчас они уже не зависят от нас. Когда их подавят с помощью армии, а главных агитаторов арестуют, кантийцев среди них не будет. Нет, тут иное: король и Кайрендал уже видят Империю без Ма'элКота, армию без командования, Анхану без законов.

Их уже несет по течению силой, которая превышает даже местную гравитацию. Мы вчетвером, сидя вокруг стола – изображение Ма'элКота смотрит на нас из святилища в углу, – можем разрушить Империю. Жажда в их глазах сродни желанию ребенка разбить свою единственную новую игрушку в день рождения; эта жажда сродни той, что поднимает мятежи в рабочих трущобах, когда мы поджигаем собственные дома и пляшем вокруг костров; эта жажда заставляет воюющую армию грабить и жечь.

Иногда мы разрушаем только потому, что имеем такую возможность. В подобные моменты разрушение – всего лишь своеобразная забава, источник удовольствия.

Не поймите меня неправильно, Я не сторонник такой жажды разрушения.

Но я рассчитываю именно на нее.

Король наклоняется вперед.

– Тогда зачем вообще вести туда наших ребят? – спрашивает он. – Нам понадобится каждый человек, чтобы захватить город после начала драки. Зачем рисковать рыцарями и половиной простых кантийцев?

Я загадочно изрекаю:

– Хаос порождает новые возможности. Он не желает сдаваться так легко.

– Возможности – для чего?

Всякий раз, сталкиваясь со свойственным королю прагматизмом, я могу только бить по его слабым местам, делая вид, что козырная карта всегда у меня на руках, сколько бы раз я с нее ни ходил.

– Я уже объяснял тебе – я хочу спасти Пэллес Рил. Его глаза на миг стекленеют: заклинание Очарования все еще работает, хотя его действие и слабеет.

– Но как?

– Этого я тебе не скажу.

– Почему?

– Потому что не могу. – Это слишком многое выдаст моим зрителям там, дома. – Мне нужен от кантийцев только небольшой мятеж, такое концентрированное восстание, Я хочу, чтобы кто-нибудь держал Котов и констеблей подальше от меня, пока я буду спасать Пэллес. Остальное не важно. А революция? Она придет сама собой – вот тогда и будете волноваться.

Король моргает.

– Коты…

– Ты сам хочешь, чтобы они были там, – многозначительно говорю я. – Сам хочешь, чтобы они все – ну, или почти все – собрались в одном месте. – И ждали нас.

– Само собой. Но они будут ожидать небольшую отборную группу. А если ты возьмешь всех Рыцарей Канта, то запросто угробишь Берновых котиков.

– Как же, угроблю – под грудой тел своих ребят!

– Тебе необходимо разбить Котов, – категорически заявляю я. – Это лучшие бойцы Империи, и не только бойцы, но и умело действующая группа. Их боятся абсолютно все; черт, да они могут помешать мятежу, просто держа в страхе армию. Никто не желает пересекать им дорогу.

– Особенно я, – мрачно соглашается король.

– С другой стороны, они могут уклониться от боя. Король качает головой.

– Ты их не знаешь. Падение Ма'элКота не подорвет их дух. Берн внушил им, что они больше, чем обычные люди. Я поворачиваюсь к заклинателю.

– Твоя специальность – контроль над толпой, так? Можешь ты применить какую-нибудь магию, которая перепугала бы их?

– Теоретически могу, – медленно говорит Паслава. – Но у меня не те Силы, чтобы отыскать их в огромной толпе и заставить перетрухнуть – особенно если меня засечет император Ма'элКот.

Я хмыкаю.

– Сколько тебе нужно Силы?

Я запускаю два пальца в набедренные ножны от метательного кинжала и достаю один из грифоновых камней с той самой сетки. Камешек катится по столу, и рука Паславы бросается на него словно гремучая змея. Он издает длинный шипящий вздох, поднимает камень и рассматривает его в свете лампы с неприкрытым вожделением. Глаза Кайрендал расширяются, сверкают в свете лампы и с завистью перескакивают с камня на меня и обратно.

– О-о, – благоговейно тянет Паслава. – О-о… Я никогда даже не видел камня такого размера. Он безупречен. Великолепен!

– Хватит тебе? – спрашиваю я, уже зная ответ.

– О да, – говорит он. – Хватит за глаза.

– Мы никогда не сумеем провести наших людей на Стадион, – угрюмо вмешивается король. – Они с трудом могут маскироваться под жителей Южного берега, а на входе наверняка будет обыск на предмет оружия.

– Это сделаешь ты, – говорю я Кайрендал. – Ты ведь умеешь создавать превосходные иллюзии. – Я достаю из ножен еще два камня. – Если дать каждому кантийцу по крошечному осколку этих камней, наложенная на них иллюзия продержится неделю.