Виктория Угрюмова - Обратная сторона вечности
Лес огласился веселым смехом и визгами, когда пеньки умостились верхом на двух конях и проехались на них несколько сот метров. С этой высоты им было страшно смотреть вниз, но ужасно заманчиво, и они, крепко держась ручками за уздечки, подпругу и гриву коней, то и дело свешивались вниз с риском шлепнуться на землю. И только самый маленький филгья так и остался сидеть на руках у Рогмо, обнимая его за шею.
Наконец весело галдящая процессия остановилась у огромного замшелого корявого дерева, сплошь в наростах и язвах черной бугристой коры.
– Нам пора, – сказал старший филгья. – Мы рады были говорить с вами, но нам пора. Сейчас вас ждет опасность, хоть мы и не охотники предвещать такие события. Подготовьтесь к ней и ничего не бойтесь. Вы обречены на успех.
С этими словами компания филгья стала раскланиваться, прощаясь. Они шаркали ножками и махали руками, улыбались, и глаза их были полны огромных слез.
– До свидания, – скрипнул малыш, когда Рогмо осторожно опустил его на землю. – Мы еще встретимся, обязательно.
– Я буду ждать, – ответил князь, чувствуя, как щемит отчего-то сердце в тоскливой и сладкой боли.
И маленькая процессия двинулась в сплетение кустарников, со скрежетом и скрипом выпевая мелодию, подсказанную Номмо. А трое друзей некоторое время в молчании смотрели им вслед. Однако, как только перестали качаться и шелестеть кусты, Магнус сказал:
– А теперь приготовимся к той самой опасности, о которой они нас предупредили.
– Интересно, что бы это могло быть? – спросил Номмо.
– Кто его знает. Мы все-таки в Аллефельде, здесь кто и что угодно могут принять любой вид. Эй, Тод! Что это с тобой?
Рогмо оглянулся. Пес припал к земле, глаза его сверкали, затем он принюхался, и воздух огласился отчаянным и злобным лаем.
– Точно, кто-то приближается.
– Лес чудес! – прокомментировал Рогмо и опять приготовил свой меч.
На этот раз он не ошибся. Не прошло и минуты напряженного ожидания, как на поляну выбралось допотопного вида существо, напоминавшее не то сухопутного осьминога, не то ожившее дерево, опутанное многочисленными лианами и травами.
– Это еще что? – удивился альв, не выказывая особенных признаков страха.
– Если это то, что я думаю, – сообщил Магнус, – то не представляю себе, какой такой успех нам предсказывали филгья.
Бесформенное тело монстра было не таким уж и большим, но довольно крепким. Главное, трудно было разобрать, где у него что находится. Ни глаз, ни рта, ни ярко выраженных конечностей или хвоста, только копошащаяся масса чего-то, что явно угрожало пришельцам.
– Это вампир, – наконец решил прояснить ситуацию Рогмо. – Я о таком только слышал и очень рад, что не был знаком.
– Как же он вампир? – поинтересовался альв.
– Он сосет всеми конечностями, облепляет и прокалывает кожу или шкуру и в мгновение ока выпивает свою жертву.
– Приятно было свидеться, – пробормотал Номмо, вытягивая вперед лапки.
– Стой! – рявкнул неожиданно Магнус. – Только не вздумай его огнем жечь!
– А почему нет? – удивился Номмо. – Это ведь самое действенное.
– Решайте быстрее, – поторопил друзей Рогмо, – по-моему, он собрался нападать.
Тод лаял с подвыванием, разрываясь между желанием сбежать и напасть на мерзкое существо. Бесформенная масса на дороге шевелилась, будто бы потирала несуществующие руки в предвкушении обеда. Бесконечные наросты и отростки, щупальца и выросты на ней радостно и нетерпеливо трепетали. Однако «осьминог» не торопился набрасываться на путников, выбирая самую удобную позицию: он то и дело перемещался, давя и сминая кустарники и молоденькие деревца. За ним оставалась широкая и остро пахнущая полоса коричневой слизи.
– Это яд, – кивнул головой Магнус в сторону жидкости, – или что-то подобное, что должно парализовывать жертву.
– Очень приятно, – сказал Рогмо. – Именно этого объяснения мне и не хватало, чтобы окончательно воспылать страстью к этому красавчику.
Внезапно масса напряглась и стала подскакивать на месте, двигалась она упруго и очень легко для своей формы и комплекции. «Щупальца» на ней встали вертикально, угрожающе вытягиваясь в сторону Номмо и его коня.
– А удрать от нее можно? – встревоженно спросил альв, едва сдерживая своего скакуна, который стал ржать и брыкаться. Но бежать ему было некуда, потому что впереди топорщилось бесформенное и хищное нечто, со всех сторон была непролазная чащоба, а сзади стояли два всадника, и за их спинами простирался все тот же непроходимый лес.
Тод совершал огромные прыжки вокруг существа, но нападать не спешил, видимо чувствуя исходящую от него опасность.
Наконец Рогмо не выдержал. Он взмахнул мечом, подбадривая себя, спрыгнул с коня, который в этой битве скорее мешал бы, нежели помогал, и двинулся к «осьминогу». Тот издал несколько невнятных звуков и протянул к Рогмо свои щупальца-лианы.
– Осторожнее, – предупредил Магнус, – если он вцепится, то уже не отпустит.
Странный азарт охватил князя, совсем как во время рукопашных боев, участником которых ему приходилось бывать. И если призом выигравшему спор зачастую бывало хорошее вино или доброе угощение, то здесь ставкой стала жизнь. Однако Рогмо почему-то не испугался, а даже порадовался: желание победить было сильнее сосущего чувства, которое никогда не украшало ни одного человека. Он прочертил в воздухе клинком замысловатую фигуру, отступил на несколько шагов в сторону и ловко обрубил сразу два отростка, тянувшиеся к нему. «Осьминог» издал тихое шипение и быстро подобрал свои щупальца, перемещаясь в сторону альва. Тот отскочил и метнул в монстра шарик сиреневого пламени.
– Нет! – крикнул Магнус, но уже было поздно. Тварь приподнялась навстречу летящему комку огня, жадно схватила его и буквально всосала в течение нескольких секунд. Она налилась более ярким цветом и зашевелилась активнее.
– Она питается любой энергией, я же говорил! – Магнус был вне себя.
– А что же делать? – растерянно спросил Номмо.
– Если бы я знал.
Рогмо заметил, что отсеченные щупальца потускнели и уже сжались, словно жизненные соки мгновенно вытекли из них. Полуэльф моментально принял решение: он заработал клинком с удвоенной скоростью, не стараясь нанести твари серьезные увечья, но пытаясь отсечь хоть крохотный кусочек щупальца. «Осьминог» шипел и старался уклониться от него, но убегать вроде не собирался, все еще надеясь поживиться заманчивой жертвой. Но когда на помощь князю подоспел Магнус с неведомо откуда взявшимся мечом в руках, дела твари стали заметно хуже. Из ран и порезов на отростках и щупальцах сочилась жидкость, а сам «осьминог» сделался неповоротливым и вялым. Один раз его конечность все-таки попала по Рогмо и даже серьезно оцарапала его, причинив жгучую боль, как от ожога раскаленным железом, – Магнус был прав: у твари все щупальца были утыканы острыми крохотными иголочками. Спустя несколько минут полуэльф почувствовал, как у него стала кружиться голова, а к горлу подкатил комок отвратительной тошноты. Глаза заслезились, и двигаться стало значительно труднее. Теперь их с тварью шансы опять сравнялись.
Магнус, может, и был хорошим магом, но он твердо усвоил, что с «осьминогом» нельзя действовать магическим путем, ибо любые заклятия он поглощает как преобразованную энергию. Это был своего рода уникальный накопитель, и если бы не его отвратительный нрав, то он был бы достоин восхищения как одно из самых совершенных творений природы. Но, увы, его совершенство никому не приносило ни пользы, ни радости.
А меченосец из мага был более чем средненький. В поединке с Рогмо он бы не выдержал и нескольких минут, а потому все его усилия, направленные на уничтожение твари, сводились ею на нет.
– Что с тобой? – крикнул он, видя, как позеленело лицо полуэльфа.
– Дрянь такая, царапнула, – прохрипел тот, изловчившись отсечь у «осьминога» изрядный кусок отростка.
– Отходи, я прикрою.
Неожиданно полуэльф расхохотался. Взъерошенный, с серо-зеленым лицом и безумно горящими глазами, шатающийся, он махал мечом с видимым усилием и хохотал.
– Ты что? – испугался Номмо.
– Да если он меня прикроет, нас обоих слопают!
Магнус поджал губы и – видимо, от обиды, потому что об умении речь и не шла, – рубанул с плеча по спутанному комку шевелящихся конечностей. Тварь завизжала почти человеческим голосом, а из большой раны струей хлынула зеленоватая жидкость-кровь. Монстр постоял, пошипел, выражая свое явное отвращение к такому несговорчивому обеду, и стал потихоньку отползать назад, в чащу.
– Хороший удар, – сказал Рогмо не без удивления.
Он уже не почувствовал, как земля куда-то рванулась из-под него и улетела в одну сторону, а он – совершенно в другую...
* * *Траэтаона в очередной раз объезжал Аллефельд, а уставший от бесплодного многодневного ожидания Гайамарт решил прогуляться недалеко от своего дома. Если быть точными, то недалеко от той части пространства, где можно было найти выход в его измерение. Это были живописные места: озеро, заросшее белыми и розовыми лилиями, песчаный мягкий берег – словно и не Черный лес вовсе, не творение рук Кодеша и еще неизвестно кого... Шустрой стайкой пронеслись мимо веселые сильваны, и Гайамарт уверился в том, что никого поблизости нет – ни монстров, ни путников. Ведь пугливый нрав сильванов был известен всем; не стали бы они бегать на виду у чужих.
