Дэвид Геммел - Последний меч Силы

Дэвид ГЕММЕЛ

ПОСЛЕДНИЙ МЕЧ СИЛЫ

Этот роман с самыми теплыми чувствами посвящается тем многим людям, благодаря которым мои поездки в Бирмингем превращались в чистое волшебство. Рогу Пейтону, Деву Холмсу и Роду Милнеру за АНДРОМЕДУ, за смех и горячительные напитки, Берни Ивенсу и группе «Брам» за магию НОВАКОНА, Крису и Полине Морган за тайны «Китая» и сотрудникам отеля «Ройал Ангус» за улыбки в ответ на чистейшее безумие.

ПРОЛОГ

Откровение стоял спиной к двери, упираясь широкими ладонями в каменный подоконник узкого окна, и оглядывал леса внизу, а иногда он поднимал глаза к соколу, который кружил под облачной грядкой, высматривая добычу.

– Началось, владыка! – сказал вестник, низко склоняясь перед высоким мужчиной в коричневом монашеском одеянии.

Откровение медленно обернулся, его дымно-серые глаза остановились на вошедшем, и тот отвел свои, не выдержав этого пристального взгляда.

– Расскажи подробно, – приказал Откровение, опускаясь в инкрустированное слоновой костью кресло за дубовым письменным столом и рассеянно глядя на пергамент, с которым работал перед этим.

– Могу ли я сесть, владыка? – тихо спросил вестник.

Откровение поднял голову и улыбнулся.

– Мой милый Котта, ну конечно. Извини мою меланхолию. Я надеялся провести оставшиеся мне дни тут, в Тингисе. Африканский климат мне подходит, люди приветливы, и, если не считать берберских набегов, в этом краю царит мир. И я почти дописал мою книгу… но живая история всегда превыше таких трудов.

Котта благодарно расположился в кресле с высокой спинкой. Его лысая голова лоснилась от пота, темные глаза выдавали страшную усталость. Он явился прямо с корабля, торопясь избавиться от тяжести дурных известий, которые привез, но ему было тягостно обременять ими сидящего перед ним человека.

– Рассказов о том, как это началось, ходит много.

Они противоречат друг другу или же расцвечены нелепыми вымыслами. Но, как ты и подозревал, у готов появился новый вождь, обладатель многих противоестественных сил. Его войска, бесспорно, непобедимы, и он пролагает кровавый путь через северные королевства.

До сикамбров и скандинавов дело еще не дошло, но настанет и их черед.

Откровение кивнул:

– Ну а колдовство?

– Соглядатаи Римского епископа все единодушно свидетельствуют, что Вотан – искусный чернокнижник. Он приносит в жертву юных девушек, спуская на воду свои новые корабли по их распростертым телам. Великая мерзость все это. И он утверждает, будто он бог!

– А как проявляются его темные силы? – спросил аббат.

– В битвах он непобедим. Никакой меч не может его коснуться. И говорят, будто он поднимает мертвецов. Воин, уцелевший в битве при Рэции, клянется, что на исходе дня убитые готы поднялись с земли в самой гуще своих врагов, рубя и убивая. Стоит ли добавлять, что с сопротивлением было сразу покончено? Об этом я слышал только от одного человека, но, мне кажется, он говорил правду.

– А какие разговоры ходят между готами?

– Они говорят, что Вотан задумал вторжение в Британию, где магия особенно сильна. Вотан утверждает, что Британия – обитель Древних Богов и вход в Валгаллу находится в Сорвиодунуме, близ Великого Круга.

– Поистине так! – прошептал Откровение.

– Как так, владыка аббат? – переспросил Котта, испуганно глядя на него.

– Прости, Котта. Я думал вслух. Друиды всегда верили, что Великий Круг стягивает в себя магию. В то же верили и их предшественники. И Вотан прав – это действительно в каком-то смысле врата. И нельзя допустить, чтобы он прошел через них.

– Не думаю, что найдется войско, способное ему противодействовать… Разве что Кровавый король, а из донесений мы знаем, что он еле справляется с мятежами в собственной стране и с вторжениями в ее пределы. Саксы, юты, англы и даже британские племена постоянно поднимают восстания против него. Так как же он справится с двадцатью тысячами готских воинов, если их к тому же ведет колдун, над которым невозможно взять верх?

Откровение широко улыбнулся, его глаза цвета древесного дыма внезапно весело заискрились.

– Ни в коем случае не следует недооценивать Утера, друг мой. Он ведь тоже не знал ни единого поражения… и при нем – Меч Силы, клинок Кунобелина.

– Но ведь он уже старик, – сказал Котта. – Двадцать пять лет непрерывных войн взимали свою дань…

А Великое Предательство…

– Я все это знаю, – резко оборвал его Откровение. – Налей нам вина, пока я поразмыслю.

Аббат смотрел, как Котта наполнил два бронзовых кубка темно-красным вином, и принял свой с улыбкой, чтобы загладить свою вспышку.

– Правда ли, что посланцы Вотана ищут среди наших девушек тех, кто наделен особым даром?

– Да. Духовидиц, целительниц, вещающих на неведомых языках… Говорят, он их всех берет в жены.

– Он их убивает, – сказал Откровение. – В этом источник его силы.

Аббат встал, отошел к окну и смотрел, как солнце тонет в огненном сиянии. У него за спиной Котта зажег четыре свечи. Несколько минут он выжидающе молчал, но затем заговорил:

– Могу ли я спросить, владыка, почему тебя так заботят события в другом конце мира? Войны были всегда.

Проклятие Человека в том, что он должен убивать своих братьев, и некоторые утверждают, что так определил сам Господь в наказание за то, что произошло в Эдеме.

Откровение отвел взгляд от великолепия заката и вернулся в свое кресло.

– Вся жизнь, Котта, сбалансирована. Свет и мрак, слабость и сила, добро и зло. Гармония природы. В постоянном мраке все растения погибли бы. В постоянном солнечном свете они засыхали бы и сгорали. Равновесие – в нем все. Вотана должно остановить, чтобы он не стал богом – темным и злобным богом, кровопийцей, вором душ.

– И ты выступишь против него, владыка?

– Я выступлю против него.

– Но у тебя же нет войска. Ты не король, не военный вождь.

– Ты не знаешь, кто я и что я, мой старый друг. Ну-ка, наполни кубки еще раз, и поглядим, что нам покажет Грааль.

Откровение подошел к дубовому ларю, налил воду из глиняного кувшина в неглубокую серебряную чашу и бережно перенес ее на стол. Подождал, чтобы рябь улеглась, а тогда начал медленно водить над водой золотым камешком. Огоньки свечей заметались и погасли, хотя воздух в комнате оставался неподвижным. Котта наклонился и уставился в чашу на воду, ставшую бархатно-черной.

Первым там возник образ мальчика, пламенно-рыжего, с яростными глазами. Деревянным мечом он рубил и колол пустоту. Рядом сидел пожилой воин. Его правая рука вместо кисти завершалась кожаным колпачком, надетым на культю. Откровение внимательно всмотрелся в них, потом провел рукой над поверхностью. Теперь они увидели голубое небо и юную девушку в светло-зеленом платье, сидящую над озером.

– Это горы Рэции, – прошептал Котта.

Девушка медленно заплетала темные волосы в одну косу.

– Она слепа, – сказал Откровение. – Видишь, ее глаза обращены к солнцу и не мигают.

Внезапно девушка повернула лицо к ним.

«Доброго вам утра», – сказала она беззвучно – слова возникали у них в мозгу.

«Кто ты?» – мягко спросил Откровение.

«Как странно! – отозвалась она. – Твой голос шелестит, будто утренний ветерок, и кажется таким далеким!»

«Я далеко от тебя, дитя. Кто ты?»

«Я Андуина».

«И где ты живешь?»

«В Сисастре, с моим отцом Онгистом. А ты?»

«Я Откровение».

«Ты друг?»

«Да. Настоящий».

«Я так и подумала. А кто с тобой?»

«Откуда ты знаешь, что я не один?»

«Таков мой дар, почтенный Откровение. Кто он?»

«Котта, монах Белого Христа. Ты скоро с ним встретишься. Он тоже друг».

«Это я знаю. Я чувствую его доброту».

Вновь Откровение провел рукой над чашей. Теперь он увидел юношу с длинными волосами цвета воронова крыла; он гнал табунок отличных сикамбрийских коней в одной из долин за Лондиниумом. Он был красив: тонкие черты лица, сильный бритый подбородок. Откровение пристально вгляделся в молодого всадника.

На этот раз вода сменила образы без его вмешательства – в ночном небе заклубилась черная грозовая туча, извергая беззвучно зигзаги молний. Из-за туч вынырнула летящая тварь с кожаными крыльями и длинной клиновидной головой. На ее спине сидел золотобородый воин. Он поднял руку, и молния сверкнула прямо в наблюдателей. Откровение выбросил руку вперед в тот миг, когда вода в чаше раздвинулась. Белый луч света впился ему в ладонь, и смрад горящей плоти разлился по комнате. Вода забурлила, закипела и рассеялась облаком дыма. Серебряная чаша осела и растеклась по столу шипящим черно-серебристым ручьем, поджигая деревянную крышку. Котта отшатнулся, увидев обуглившуюся ладонь Откровения. Аббат другой рукой взял золотой камешек и коснулся им почерневшей ладони. Рука в мгновение ока стала прежней, но даже магия не могла стереть воспоминаний о нестерпимой боли, и Откровение рухнул в кресло. Сердце у него отчаянно колотилось, лицо залил холодный пот. Он глубоко вздохнул и уставился на горящее дерево. Пламя гасло, и дым исчез в то же мгновение, когда сами собой вспыхнули свечи.