Борис Иванов - Ночь Пса
Надежный, солидный и мрачный, как сам Дьявол-Сатана, «лорд-мастер» высадил его там, где Тони и попросил, – на углу Центральной и Нижней, и никто не висел у него на хвосте ни до его разговора с Фотографом, ни после, по дороге к Терминалу. По крайней мере, он не засек никого. Но в том, что за ним наблюдают, и наблюдают внимательно, не сомневался. Безусловно, каждый его шаг становился известен коллегам узкоплечего палача.
Тем не менее, а может, именно поэтому он строго выдерживал все меры предосторожности. Взятую из камеры хранения Терминала карточку он заныкал во взятый напрокат потертый ноутбук, только наглухо запершись в кабинке отхожего места. Изучив карту и текст, он впервые за эти сутки рассмеялся. Мепистоппель окончательно сбрендил, если всерьез считает, что он, Тони Пайпер, в состоянии хотя бы наполовину пройти этот идиотский подземный лабиринт, напичканный хитроумными минами и ловушками... Тем не менее он честно постарался запомнить все, для такого подвига необходимое, стер из памяти компа всю эту чушь, сам комп запихнул в мусоропровод, спалил карточку (что оказалось делом нелегким), умылся и монорельсом отправился в город. Вышел у реки.
Он не торопился лезть в ловушку, совсем не торопился. Вместо этого он задумчиво побрел по знакомым с детства улицам, улочкам и дворам, погруженный в тягостные размышления о своем – в данной ситуации – дерьму подобии. Привычная, такая родная вывеска «Мамбы» как-то сама собой, ненавязчиво обратила на себя его внимание.
– Зачастил ты к нам... – безразличным тоном комментировал его появление Кунцевич – неизменный бармен заведения, импозантный, как канделябр в стиле ампир, и столь же бесполезный в эпоху автоматического розлива и электронных кредиток.
– Так наличными плачу... – мрачно отозвался Тони, устраиваясь у стойки и тяжким взглядом окидывая немногочисленную сегодня публику: с полдюжины основательно уже упившихся литераторов, отмечавших выход поэтического альманаха – совсем как настоящего, на бумаге.
– Не в настроении? – все так же безразлично осведомился Кунцевич и, не спрашивая, «что будем пить», налил Тони двойной бурбон.
Этого своего посетителя он знал как облупленного.
– Зато при деньгах, – все так же мрачно, не отвечая на вопрос, сказал Счастливчик.
– Что-то Бинки твоего не видно... – высказал наконец бармен немного сочувствия постоянному клиенту «Мамбы». – Не случилось чего с песиком?
Ответом ему был мрачный, чугунной тяжести взгляд.
Мучительно вздохнув, Пайпер, перед тем как опрокинуть бурбон в недра своего исстрадавшегося организма, привычным жестом похлопал себя по карманам и извлек потертый кожаный кисет.
– Дымить будешь? – неодобрительно предположил Кунцевич.
– Ничего, напоследок – не возбраняется... – совсем уж непонятно ответил Тони. – Нацеди-ка по второй...
Он потянул за стягивающую кисет кожаную лямку и чуть неожиданно для себя самого наткнулся пальцами на своего старого советчика – беса курильщиков. Вырезанный из крепкого импортного камня, Трубочник стал сегодня суровым и насупленным.
Тони сдул с него остатки табачных крошек и задумчиво всмотрелся в лицо своего последнего советчика, ожидая главной – он уже догадывался какой – подсказки, которая так нужна была ему на дороге «отсюда – туда»...
Кунцевич молча поставил перед ним второй стакан и двинул по стойке массивную зажигалку. Судя по всему, у клиента были основательные неприятности.
Тот почти не реагировал на эти жесты внимания. Взгляд Счастливчика был сосредоточен на каменном бесе, которого он поворачивал то так, то этак, словно пытался уловить какую-то небывалой красоты игру света на его потертых боках.
– Что-то ты...
Тень тревоги, вполне искренней на этот раз тревоги, прозвучала в этих словах насупленного бармена. Его внимание, впрочем, тут же отвлекла чета туристов, приближающаяся к стойке, и на пару минут Пайпер был оставлен наедине со своим талисманом. За это время тот подсказал ему решение всех проблем.
– Ну что ж, сатана гороховый, будь по-твоему! – решил Тони и спрятал Трубочника в кисет, а кисет – в карман. – Наливай, Кун, мне по третьей, и я пошел...
– А не много будет – по третьей? – задумчиво спросил бармен.
– В самый раз! – изрек Тони. – И вон ту емкость здоровую мне – с собой!
В гараже Черемных он взял в аренду одноместный «суперпони» – вездеходишко мелкий, но надежный, подбодрил себя глотком из купленной в «Мамбе» бутыли и погнал машину по околицам к берегам Ржавой Поймы. Добираться туда пришлось не один час, и солидная емкость опустела наполовину. По мостовой «пони» не набирал уж слишком высокую скорость, но по буеракам Поймы помчал уверенно, видно почуяв родную стихию. Тони удалось загнать машину в самую глубь гиблого места, прежде чем вездеход заглох, сев на обе оси.
– Ладно, ребята, – злобно пробормотал Счастливчик, вылезая из тесной кабинки и очередной раз прикладываясь к литровой бутыли, – ладно, дорогие... Я вам бучу отчубучу...
Не разбирая дороги и спотыкаясь через каждые два шага, он побрел в заросли, не выпуская из рук стеклянной подруги. Путь ему перебежала бездомная собака. Потом – вторая...
* * *– Второй уже... – с досадой констатировал Роше, с трудом удержавшись на ногах, из-под которых с коротким брехом вырвался и прыснул в темноту еле различимый в тумане, начинающем заполнять расщелины Ржавой Поймы, пес.
Казалось, вся Пойма поддержала собачий лай рассыпавшимся и не сразу затихшим вдалеке приглушенным потявкиванием и порыкиванием.
– Сколько же их здесь!.. – с невольным восторгом прокомментировал этот мощный хор Каспер.
– Теперь – пора! – несколько неожиданно определил Пер и, остановившись, поднес свисток к губам.
Пальцы его задвигались, производя сложные и стремительные манипуляции на этом сложном гибриде затвора, органа и флейты. Продолжавшаяся еще над погружающейся в белесую хмарь Поймой перекличка многочисленных псов смолкла, словно топором отсеченная. И спустя несколько мгновений откуда-то со стороны реки раздался долгий, с переливами, почти лишенный каких-либо интонаций вой.
– Харр... – сказал Пер, опуская свисток в карман. – Это Харр. Сейчас он будет здесь. Через считанные минуты. Мы с вами не ошиблись, господа.
Ким напряг все свое внимание. Он как бы слился с этой, уже наливающейся светом далекого пока утра тьмой, но так и не уловил того момента, когда вплотную к нему из белесой тьмы приблизился громадный короткошерстный, жутковатый на вид пес. Только еле заметное тепло, исходившее от этой монолитной массы мышц, энергии и настороженной железной воли, доказывало, что перед ними возник не призрак и не ночной морок.
– Так вот ты какой Харр из стаи Харра... – пробормотал Ким, присаживаясь на корточки, чтобы заглянуть в глаза собаки, явившейся из ночи...
Рядом с ним присел Пер и уверенно коснулся загривка Пса. Харр ответил низким, почти в инфразвуке, рычанием.
Но в этом рыке не было гнева. Это было приглашением к разговору. И разговор начался.
Ким и комиссар чуть ошалело вслушивались в этот обмен повизгиванием, рычанием, скрежетом зубов громадного пса, старательно втолковывающего что-то человеку, и человека, запинающегося, долго подбирающего «слова» и временами переходящего на язык странных жестов...
Разговор продолжался довольно долго.
Потом Пер поднялся на ноги и, коротко бросив «Пошли!», не оборачиваясь, шагнул в темноту. За ним двинулась короткая цепочка спотыкающихся, чертыхающихся, но не задающих лишних вопросов людей. Пес, почти невидимый во мраке, уверенно рассекал редкий пока туман, следуя к какой-то, одному ему известной, цели. Где-то после четвертого падения Роше и второго Коротышки Каспера они увидели перед собой свет – призрачный, потаенный свет нездешнего мира...
Странный хоровод кружился на крошечной поляне, утопленной в заросшей черным кустарником чащобе. Пушистые фосфоресцирующие живые комки двигались в каком-то немыслимо сложном танце, каждый раз замирая в траве, перед тем как исполнить новое сложное па. Они перекатывались друг через друга, бесшумно сталкивались и разбегались под звуки только для них звучащей мелодии. Киму показалось даже, что он тоже слышит эту странную мелодию где-то внутри себя...
– Ч-черт! «Пушистые призраки»... Целых шесть! – прошептал Филдинг. – Зоолог-то недаром перся с нами в эти буераки... Дьявольски неприятная примета, говорят... Откуда они здесь, на Прерии?..
– Боюсь, что их сюда принесло не по наши души... – задумчиво пробормотал Пер и обратил свой взгляд на занявшего позу терпеливого ожидания Харра. – Я не понял до конца, как ОН встретил их и как это связано с...
Он снова опустился на корточки и возобновил свой странный диалог с Псом. Это заняло не так много времени, остальным его спутникам показалось, что прошла вечность. Потом Пес с настороженной успокоенностью прилег в кусты и сразу словно растворился в них. Только еле слышное дыхание выдавало его присутствие. Пер поднялся и, проведя ладонью по волосам, повернулся к Киму.
