Сергей Вольнов - Армия Солнца
Нечто продавилось сквозь окошки в стене, как мясной фарш через сито мясорубки, феерическими брызгами выплеснулось из внутреннего лефтспейса, ураганными волнами пронеслось по внешнему киберкосмосу, взметнулось в поднебесье исполинским цунами, на миг зависло… и разом схлынуло, рухнуло обратно, осев на стене полосами пены, жирной, насыщенной, разбухшей от информации, и распахнувшиеся рты с жадным причмокиванием всосали добычу…
Последний «чмок», и лефтспейс вновь недоступен, как горная вершина – инвалиду-спинальнику.
– Ломать!!! – взвыла киберсущность, терзаясь болевым каскадом коротких замыканий и с ужасом понимая, что медлила зря, зря и что уже опоздала она, опоздала, опоздала, дурища глупая, тупорылая, медленная как орг…
В реале входная дверь, вырезанная круговым движением плазменного резака, с грохотом упала внутрь бункера, и полицейские квазипауки, выпустив смертоносные жала, ворвались внутрь. Один из них подскочил к сидящему за пультом сиччианину, одним коротким тычком пробил толстенный панцирь и впрыснул в мягкую плоть дозу субмолекулярной стаз-кислоты. На сверхвысоких частотах раздался отчаянный писк боли.
– ЛЯПС!!! – завопил зем и остервенело рванулся, но тут же был отброшен ударом лапы искусственного инсектоида.
Перламутровые створки рывками, будто их заедало, раздвинулись. Из раковины выползало, содрогаясь в предстазис-ных конвульсиях, тельце плененного моллюска. Из тестообразного комка, усеянного обрывками шлейфов и кабелей, вспучилось нечто похожее на щупальце. Оно слепо пошарило по сторонам, нащупало невзрачного вида плоскую квадратную коробку и прилипло к ней. Волосы гуманоидного самца встали дыбом, словно комнату пронзил мощный разряд статического электричества. У самки тоже встали бы, будь они у нее…
Массивные брюхастые туши полицейских квазипауков пьяно зашатались на многочисленных тонких лапах. Все разом, дружно, как будто их ударил один огромный кулак.
– Ванюха, я прикрою! – придушенно пропищал молускоид. – Бегите, летите, живите…
Большой мужчина схватил маленькую женщину в охапку, метнулся к выходу. Пара эрсеров канула в темную кишку коридора, и киберсущность больше их никогда не видела.
Тот, кто умер свободным, выполнил обещание. Как ему удалось спрятать сообщников, скрывающихся в недрах мегаполиса, уму непостижимо, но сделал он это виртуозно, профессиональнее некуда. Воистину Великий Магистр!
Себя он прикрыл куда грубее, но не менее эффективно – раз и навсегда.
…в полном раздрае ощущений и тотальном смятении чувств шаря по руинам взорванного лефтспейса, разнесенного в мельчайшую пыль что в реале, что в виртуале, она в конце концов кое-что наскребла. Получился пакет спрессованных ошметков, из которого долго и нудно, секунд девять, мегостраж лепила для себя удобоваримую картинку событий последних минут, которые она преступно «промедлила». Местами зияли провалы, большую часть остатков вообще заволокло непрошибаемыми помехами, чем-то вроде диагональных струек мутной жидкости… но хоть что-то гораздо лучше, чем полное ничего.
… – Я гляжу, кореш, ты врос в комп. Не отдерешь, – говорил эрсер существу, в раскрытом состоянии похожему на овальную пудреницу. – Хоть по естественным нуждам – отлучаешься иногда?
Плоть молускоида Скоузи действительно казалась органическим продолжением его компьютерного терминала. Все мягкое тело было утыкано разнокалиберными нейрошунтами и разнообразными разъемами. Обвешанное кабелями, оно походило на большой многофункциональный процессор: И не разобрать, где щупальца, а где провода. Будь его раковина прямоугольной формы, сиччианин наверняка достиг бы вершины киберсчастья, уподобившись одному из легендарных предков компоноидов – доисторическому ноутбуку.
– Зачем? Я перенастроился на сублимированное концентрированное питание. – Гениальный творец свободного пространства ткнул в небольшую реторту, что стояла на заваленной компьютерными запчастями циновке: – Здесь примерно недельный рацион. Прогресс позволяет обходиться без множества вещей, на поверку оказавшихся лишними. Научная мысль уже сделала столько огромных шагов вперед, что вполне обеспечивает автономность мозгов. На очереди – тела…
– Скоро техника достигнет совершенства, и человек сможет обходиться без самого себя, – с обертонами, идентифицированными как «невыразимая печаль», говорит женщина.
– Твоя подружка мне нравится, – воодушевляется молускоид, – она понимает суть! Где ты подцепил такую умную милашку?
– В кабаке, ясное дело, – ворчит мужчина и произносит нечто малопонятное: – Я и без всякой науки насыщаюсь сублимированной концентрированной пищей. Главное, уметь собственными мозгами пользоваться как следует.
– Где ж еще парню знакомиться с девушками, что умными, что глупыми, – вворачивает «милашка».
– Ладно, Сол, не уходи от темы! Я пересыхаю от нетерпения! Как ты ухитрился выжить? Где был столько времени… Я »ке собственными гляделками зрил, как капсула разлетелась на молекулы по всей обозримой Вселенной!
Молускоид нетерпеливо сучит щупальцами. Край верхней 'половинки раковины, стоящей торчком, заметно подрагивает…» Мегостраж тем временем лихорадочно шарила в базах данных, разыскивая информацию о том, кто же он такой, этот пришлый тип. Некто Полышный, не то Иван, не то Сол. А загадочный тип, несмотря на высказанное недоверие, неожиданно принялся удовлетворять любопытство старого боевого товарища.
Из повествования сиччианин (а вместе с ним и мегостраж) узнал следующее.
Зем-икс за мгновение до взрыва успел выпрыгнуть из капсулы, той самой, что разлетелась, и на полной анг-тяге скафандра рванул прочь. Эмкабэшный комплект высшей защиты с честью выдержал энергетический удар в спину. Но чудовищный толчок разрушил ранцевый антиграв и швырнул крохотную пылинку-человека в бездну. Инерция движения уносила Полышного все дальше и дальше от Грэнд Булл, в открытый космос, перпендикулярно к плоскости эклиптики. Но он это сообразил много позже, потому что в момент взрыва его сдавила перегрузка и он вырубился. Пришел в сознание, чтобы провожать обреченным взором быстро уплывающие назад планету, систему, солнце… Так сержант оказался вдалеке от внутрисистемных трасс, в межзвездном вакууме. Поврежденный скафандр мог растянуть процесс умирания на достаточно долгий срок, но вернуть человека обратно не был способен… И все же небеса метят смелых. Иксатому повезло. Его подобрал пролетный коаруманец. Бухгалтер, который решил провести отпуск, бродя по космосу. Его прогулочная яхта, взятая напрокат, вынырнула из внемера в каких-то паре миллионов километров. При нацеливании дилетант допустил ошибку непростительную для бывалого звездохода, но вполне обычную для самоуверенного клерка, рванувшего в космос без шкипера. Достойный уроженец спесивого Коарумана мог навеки отправиться туда, откуда не возвращаются. Но выскочил в многомер всего лишь в полудесятке парсеков от зарегистрированной в Библиотеке точки выхода, которую избрал для нацеливания. В результате этой счастливой случайности не отправился в бесконечные объятия Вселенной СОЛ. Яхтенные локаторы засекли его, бухгалтер взял эмкабэшника на борт, всячески с ним корешился, однако затем опутал, спящего, силовым полем и в каком-то феодальном захолустье (в которое вынырнул, чудом не совершив ошибки) продал на невольничьем рынке. Получив свои грязные галокреды, исчез неведомо куда. Вполне возможно, очередная штурманская ошибка стала для него фатальной. По крайней мере участь раба Сола устраивала чуть больше, чем истый коаруманец у штурвала звездолета. Хотя невольничья доля мало чем отличалась от леденящего кровь прыганья по космосу вслепую. В отсталом мире Эллуина Дихр никто не интересовался прошлым этого плечистого блондина со «славянскими» чертами лица и очень короткой, явно армейского образца прической. Всем все было ясно с первого взгляда: он эрсер. ЗЕМ. Поэтому обращались с ним соответственно. Не один цикл унижений пришлось испытать бывшему «иксу», шею которого сковывал ошейник-бомба. Период, когда ему с утра до ночи приходилось чуть ли не голыми руками выгребать дерьмо из-под хозяйских линарочей, был далеко не худшим. Можно сказать, курортным. («Хотя представляешь эстетику происходящего, Ляпс? – спросил рассказчик. – Спецназовец, на подготовку которого Безопасность вбухала средств больше, чем стоят коровы целой планеты, вкалывает скотником. А?) Но вот однажды рабу повезло: в очередной раз его перепродали, когда мимо придорожной кузни – кузнецу его запродал мельник, купивший его у хозяйки таверны, которая купила его у фермера (но не того, что разводил линарочей, а другого, что был после животновода, и занимался в основном выращиванием героинного супермака, чтоб ему пусто было!), – перемещалась в пространстве какая-то гуманоидная старушенция совершенно полоумной наружности. Толстенная, высоченная, поразительно похожая на мраморную скульптуру, обряженную в пестрые лохмотья. Остановилась резко, прямо посередине дороги, и вытаращилась на молотобойца, будто привидение увидала или молотом ее по макушке шарахнуло. Долго стояла, напряженная вся, с кулачищами сжатыми, и все морщила лоб, головой крутила, словно прислушиваясь к чему-то далекому, еле-еле слышному. И услышала, видимо, потому что сдвинулась с места, окликнула кузнеца и… отвалила тому за раба столько монет, что мастер не смог отказаться. Так бывший «икс» угодил к этой странной старухе. Оказалась новая хозяйка ни много ни мало, а самой настоящей ведьмой. Она привела Полышного в пещеру, затерянную в лесной глуши – точь-в-точь классическое логово потусторонних сил! – и там использовала как подопытного кролика в своих колдовских опытах… Первое, чем она «одарила» бывшего сержанта, совершив самый что ни на есть шаманский обряд (как положено, с плясками, песнопениями, заклинаниями, бросанием в котел всяческих ингредиентов!), это своего рода телепатической способностью: все подряд мысли он считывать не мог, но четкие образы, главенствующие в чьих-нибудь мозгах в данную минуту, – вполне. Каждую ночь свершались колдовские обряды, и по утрам измученный раб проваливался в беспробудный сон, прибавив к фантастическому набору своих способностей очередную: многократное увеличение скорости реакции, существенное расширение диапазона восприятия световых и звуковых волн, быструю регенерацию поврежденных тканей и тому подобные таланты из Набора Настоящего Супермена… Вечером хозяйка будила раба, досыта кормила, проверяла владение свойством, приобретенным накануне, и в полночь шаманство начиналось по-новой… Однако главное, чем наделила Сола безымянная ведьма, проявилось в нем при свете дня, то ли на шестые сутки волшебных экспериментов, то ли на седьмые: он вдруг проснулся с криком, весь в холодном поту, трясясь от страха, но не помня кошмара, что приснился ему, а когда малость пришел в себя и перестал трястись – явственно осознал, что если сейчас же не лишит жизни какое-нибудь живое существо,, то просто-напросто умрет сам. Уразумев это, начал трястись пуще прежнего. Помирать не хотелось ужасно, а единственным доступным живым существом была… ясно кто. Надо было убить хоть кого-нибудь, и он бы попытался убить ее, однако ведьма – исчезла. Старухи нигде не было в пещере, не было в окрестностях… Он рванул в лес, не разбирая пути, обуянный жаждой убийства. Отобрать жизнь он решился у живого существа первого встречного – какого-то паренька, собиравшего шишки паутинного дерева. Не владея собой, бросился раб на несчастного аборигена, и вот тут-то испытал самый настоящий шок. Убивать профессиональному солдату приходилось и раньше, но ТАК – никогда! Сам не понимая, ПОЧЕМУ он это делает, экс-сержант повалил жертву наземь, ударил по грудине, проломил ребра и… вырвал сердце. И растерянно замер, ощущая в собственной ладони пульсирующий, еще живой комочек. Смотреть на сердце он не мог – неотрывно таращился в глаза жертвы, жадно созерцая, как гаснет в них свет жизни. Однако, как выяснилось тут же, это были цветочки – ягодки начались тотчас же, как подросток испустил дух. Точнее, продолжал испускать, хотя тело его уже умерло. Строением организма парень был очень близок к эрсеру, однако у этого биовида имелось весьма существенное отличие – еще одна пара рук. Именно это изменение вдруг обнаружил у себя убийца… В общем, как Сол позднее понял – зета-волны не уходили куда-то в пространство, а прямиком вливались в него. Он стал своеобразным вампиром-оборотнем, способным в пограничной фазе, между жизнью и смертью, высасывать личности других существ и затем перевоплощаться в них. Для этого ему необходимо убить быстро, то есть молниеносно удалить важнейший орган тела – не обязательно сердце, случаются расы, У которых средоточие жизни заключено в хвосте, например, – и покамест организм сам еще не понял, что мертв, – впитывать чужую жизнь. И затем некоторое время жить ею. Как будто батарейку в себя вставляешь. Если убить нескольких за короткий срок – можно попеременно пользоваться, сменять. («Вроде карнавальных костюмов…» – невесело усмехнулся рассказчик.) Но возвращение в собственную личину ознаменовалось самым настоящим вампирическим голодом. Он испытал ужасные боли, тело будто выворачивалось наизнанку. Когда заканчивается «заряд» определенной жизни – с ним происходит тот же самый кошмар, но эти нюансы познавались гораздо позже… А тогда, возвращаясь в пещеру, он недоумевал. Зачем ведьме было нужно его таким монстром делать?.. Логово отыскал чудом. И только войдя под мрачные каменные своды, вдруг уразумел, что больше не раб. Ошейник лежал на столе, детонатор бомбы – дезактивирован… Бывшая хозяйка так и не появилась в этот день. Ночью тоже.
