Вячеслав Шалыгин - Путь с небес
– Может, есть, а может, только еще будет, – капитан толкача развел руками. – Кто знает, кого она охраняет? Может, нас! Что, если где-то там, в дальнем космосе, вспыхнуло нечто вредоносное и его излучение уже на подходе к Млечному Пути?
– Если сфера и атака Солнца связаны, то вряд ли этот щит предназначен для спасения людей, – засомневался Сергей. – Ведь вспышка чуть не угробила нас.
– Это да, – согласился шкипер. – Но я же и говорю – теория хромает…
– Хорошо. – Князь жестом позволил ему отключиться.
– Плохо дело, – Воротов покачал головой. – Надо прыгать к Земле. Срочно.
– Внутри сферы? – удивился Горох. – Она же не терпит гиперскачков!
– Гиперсачков она не терпит, – отмахнулся полковник. – Вроде адъютант-канониров. Мы ведь будем нырять только в ее пределах, а не наружу.
– Ох, не знаю… – с сомнением вздохнул Горох. – Не по себе мне как-то…
– Крейсеры-то пришли. Не на линейной же тяге!
– С баржами? Могли и так.
– Сейчас еще раз вызову шкипера.
– Необязательно, – прервал их спор Преображенский. – Внутри сферы это действительно неопасно. Главное – не промазать с расчетами и не вылететь наружу.
– А что тогда?
– Тогда? Помнишь спецэффекты на поверхности сферы?
– Ну… разводы цветные и… искорки. – Горох почесал в затылке. – Синенькие такие…
– Так вот, «разводы» – это следы от трехмерных объектов, а искорки – от гиперлучей и, боюсь, частично от рискнувших прорваться в гипердрайве кораблей.
– Ого! – изумился канонир. – А откуда вы это узнали?
– Кофе приготовь, – ушел от ответа Сергей.
– Как обычно, черный?
– Сахара побольше.
– Первый внешний сигнал прошел, ваша светлость! – оживился оператор связи. – Сфера вокруг системы Терции имеет естественное окно полутора мегаметров в диаметре, только ориентировано оно в сторону, противоположную Солнечной. Выносной пост «Терция-2» заработал в штатном режиме по программе «Антиоккупация»… И система Данаи ожила! Военный комендант планеты майор Трошкин на связь вышел. Тоже выносную «Антиоккупацию» развернули. Передают телеметрию Рубежа!
– На экран! – приказал Сергей.
Изображение на мониторе почти подтверждало построенную крейсером модель. Сеть Рубежа уплотнилась до непроницаемой завесы, но сразу же в ней начали образовываться прорехи, словно неведомые силы равномерно растягивали субстанцию в стороны. Несколько участков завесы полностью отделились от общего «полотна» и сместились немного кнаружи – если судить с позиции землян. Эти обширные лоскуты с лохматыми краями двигались сначала медленно, но вскоре начали энергично разгоняться. А еще они стали вращаться вокруг оси движения. Перед тем как передача закончилась, Сергей успел заметить, что направления, в которых двинулись эти гигантские «обрывки» Рубежа, были различны. Это показалось ему странным, ведь исходная, стартовая позиция у всех лоскутов была одна, и по логике двигаться им следовало примерно в одном направлении.
– Крейсер, воспроизведи последний кадр, – приказал князь.
Кибер послушно выдал голограмму разлетающихся фрагментов.
– Ни одного в нашу сторону, – тихо заметил Горох. – Как будто с нашей стороны Рубежа не тот же вакуум, а область высокого давления.
– Крейсер, проложи векторы движения субстанции.
– Исполнено.
– Сопоставь с картами навигатора «Великий Чин» и с памятью «Технокванта».
– Исполнено.
– Результат – тезисом, с точки зрения программы «Безопасность».
– Векторы направлены к обитаемым системам Тирании и к Ромме. Совпадение сто процентов. Степень опасности сто процентов.
– Не понос, так золотуха, – высказался Горох. – Жалко чинидов. И технократов жалко. Сотрет их субстанция. В кварковую пыль сотрет. Всех до единого. Ведь эти «плюхи» по два-три часа в диаметре. Не увернешься.
– Связь еще есть?
– Так точно.
– Приказ Данае – предупредить Ромму и Торбан. Во что бы то ни стало! Даже на последних каплях энергии. Сигналить до тех пор, пока не поступит подтверждение или снова не закроется Рубеж.
– Приказ передан. Даная приняла. Приступает к выполнению.
– Ну, а теперь… – Сергей взглянул на обзорный экран. – На Землю. И дайте связь с Барышевым наконец!
***– Помоги подняться.
Великий Князь Гордеев выглядел лет на двести. Тяжелая и непонятная болезнь окончательно его иссушила и состарила. Крепкого и энергичного год назад старика теперь было не узнать. Развалина. Несмотря ни на какой уход и достаточно интенсивную терапию. Врачи оказались в силах лишь поддерживать в нем жизнь. Вылечить князя они не смогли. Оправданием служило то, что причина болезни имела явно зарубежное происхождение. Вроде бы нашли в крови то ли неизвестный вирус, то ли следы его присутствия…
– Плохо выгляжу? – Гордеев покашлял и внимательно взглянул на Сергея. Глаза старика блестели, но были ясными и все такими же умными. А поговаривали, что Великий Князь почти не приходит в сознание… Врали, сволочи.
– Бывало и получше, – не стал ерзать Преображенский.
– Это все Конта хитромудрый. – Гордеев усмехнулся. – Он на меня чихнул. Больше некому. Доконал меня импортный грипп. Вконец доконал. Помоги.
Он оперся о плечо Сергея и встал около кровати.
– Может, вам не стоит так напрягаться? – засомневался Сергей.
– В последний раз можно и напрячься, – с наигранной бодростью возразил Великий Князь. – Погоди, я еще девку затребую.
Он коротко рассмеялся, но тут же зашелся надсадным кашлем. Преображенский усадил его обратно на кровать, придерживая за плечи.
– Нет-нет, – одолев кашель, запротестовал Гордеев. – На кресло меня посади. Есть дельце.
– Лучше просто скажите, я все исполню, – предложил Сергей.
– Нет, Сергей, это как наследников строгать – никому такое дело не передоверишь… Подгоняй кресло. В подвал поедем.
– В подвал? Тем более. Скажите шифры, и я принесу что надо.
– Упрямый ты. – Гордеев покачал головой. – Заставляешь меня понапрасну тратить остатки сил.
– Почему это остатки? Рано вам еще завещание диктовать.
– Завещание уже написано и подписано, – Великий Князь вяло шевельнул рукой, как бы отмахнулся. – Для порядка – указ надо бы нарисовать… Но это позже, если успею. А не успею, достаточно будет и завещания… Ты, Сережа, не спорь. Человек всегда знает, что ему светит. Просто не всегда имеет мужество в этом признаться. Даже себе. Я вот сегодня утром проснулся и уже точно знал, что вечер мой наступит еще до заката и будет за ним ночь ночей… Понимаешь, о чем я? И ничего в этом нет страшного. Так даже лучше. Хорошо, когда последний день можешь провести в ясном сознании. Полезная и милосердная традиция у Природы заведена… Кати кресло, изверг!
Преображенский осторожно отпустил его плечи и быстро подогнал к кровати кресло на гравиподушке. Нечто вроде гравибайка, только не традиционной «верховой» компоновки, а действительно кресло: с подлокотниками и пышными подушками. Перебраться в «экипаж» Гордееву помогли двое слуг. Из какой ниши они выскользнули, Сергей так и не понял.
– Кнопка там, справа от полки, – Великий Князь указал на стеллаж с древними выцветшими книгами.
Преображенский нащупал едва заметную выемку и прижал палец. Мелькнула мысль, что сканер замка должен быть настроен на Гордеева, но стеллаж послушно отполз в сторону, открывая коробку просторного лифта. Сканер успели перепрограммировать под нового хозяина. И, наверное, не только сканер…
Лифт плавно опустил князей на довольно приличную глубину. Цифры на дисплее показывали «минус пятьдесят». Явно не температуру. Либо метров, либо этажей. Если метров, то за никелированными створками сейчас должны открыться залы и тоннели древней системы так называемого «спецметро». Если этажей, то Сергей терялся. Пятьдесят этажей по четыре метра плюс метровые как минимум перекрытия… О таких глубоких подвалах под Кремлем он никогда не слышал. Возможно, они сохранились совсем с древних времен, когда в таких шахтах прятали стратегические командные центры и бомбоубежища для избранных.
Лифт открылся, и перед Преображенским предстал просторный зал с высоким куполообразным потолком.
Стены и купол поблескивали идеально отполированным мрамором, и это придавало залу сходство с усыпальницей. Только мрамор был не красно-коричневым, как в древнем Мавзолее на площади Кремля, и не черным, как в новом фамильном склепе Преображенских, а молочно-белым.
Гордеев коснулся кнопки на подлокотнике, и кресло выехало на середину зала.
– Смотри. – Он развернулся к дальней стене.
Мрамор примерно пятой части высокой стены круглого зала осветился изнутри и стал полупрозрачным. Сквозь мутную белокаменную преграду проступали размытые тени. Размерами и общими очертаниями они походили на человеческие фигуры, но определенно сказать, что там, за стеной, было трудно. Сергей подошел к стене поближе, но прозрачнее от этого она не стала.
