Вячеслав Шалыгин - Путь с небес
Вместо пищевого автомата с меню из тридцати блюд – сухари, твердокаменные копченые колбаски, витаминная паста и вода. Еда как бы. Из фильмов про федеральные концлагеря времен Пятой мировой…
И никаких тебе инфоканалов. Да что каналы?! Даже боевой связи нет. Всё только жестами и голосом. Вернее – только жестами. Звуки тоже под запретом. Как и радио, как электронные часы, как киберначинка нормального современного оружия…
А еще неприятно оправляться в подгузники. По-малому еще ничего, а вот когда проблема весомее… И ведь почти нельзя шевелиться. Вот она, резиденция вражьей разведки – сто семьдесят три метра. По всем данным, проверенным-перепроверенным, она, родимая. Только советник в ней почему-то не спешит появляться. Пятые сутки земного времени пошли. Да какое там! Уж скоро кончатся! А Конты все нет…
А вокруг шумит мелкая во всех отношениях, суетливая чинидская жизнь. Справа ворочается рынок. Он, как клубок дождевых червей, переплетается потоками товаров и, словно улей, гудит. В него впадают целые реки покупателей и грузовых автотелег, а вытекают жалкие ручейки. Куда девается большая часть товара и людей – непонятно. Может быть, их пережевывает местный бог безотходной торговли?
Слева и сзади, среди гор мусора и хлама, торчат коробки каменных лачуг. Крепкие стены и крыши из массивных плит так и подталкивают назвать эти сооружения домами, но выложены стены из разнокалиберных камней, вкривь и вкось. Видимо, такие приборы, как нивелир и отвес, местным строителям незнакомы. Непонятно, как эти сооружения вообще стоят да еще поддерживают тяжелые крыши. Окон в большинстве каменных коробок нет. Там, где есть, это узкие бойницы, а не окна. И вместо дверей толстые войлочные занавески. И отходы жители домишек выбрасывают прямо у порога. И канализации в них не предусмотрено. Так что лачуги и есть…
При взгляде вперед цивилизованный глаз немного отдыхает. Мусорное поле постепенно исчезает метрах в ста прямо по курсу. Далее идет сетчатый забор, два ряда острых рогаток и ров. За ними трехэтажный особняк примерно той же архитектуры, что и лачуги, только из болееменее одинаковых камней и с примыкающим к правому торцу блоком высоких цилиндрических энергоемкостей. Чем-то они напоминают архаичные земные газгольдеры. В здании явно имеются все блага техногенной цивилизации. Его крышу венчают «тарелки» антенн теле-, радио-и гиперсвязи, а окна затянуты радужными пленками силовых полей. Довольно рационально. Гораздо экономичнее, чем прятать под силовой купол здание целиком. Толстые каменные стены и силовые щиты в окнах служат надежной защитой и без купола. Но только в случае, если защитникам этой крепости придется держать оборону. В случае диверсионной акции все эти ухищрения напрасны. Ведь если с орбиты не сыплются десантные боты врага, причин сидеть за стенами нет. Прогулки по двору, мелкие бытовые и служебные дела… Все это создает иллюзию безопасности и расслабляет. Когда же ставшая привычной и даже почти родной мусорная куча начнет поливать урановыми пулями, спасения за стенами уже не будет. Ведь до них надо ухитриться добежать…
Вояки! Ходят по одному, многие без оружия. Смеются и неторопливо выполняют какие-то поручения. Прямо-таки военный объект в мирное время. Начальства на них не хватает! Вот прилетит Конта, сразу образумятся…
Где же этот советник? Совещается с Тираном? Но если так, почему долго? Стратегический центр разведки уже минимум четыре дня обходится без руководителя. Разве это порядок? А как же контроль за исполнением планов и все такое? Или Конта уверен, что машина его службы настолько отлажена, что ей уже не требуется постоянного контроля? Если так, то он ошибается. Вон они, суперагенты. Разделись по пояс и затеяли какую-то игру. Что-то вроде чехарды с двумя тяжелыми мячами. Эх, размяться бы! Да пожрать по-человечески. И дерьмо вытряхнуть.
– Товьсь… – прилетело едва слышно, вместе с дуновением смрадного помоечного ветерка.
Наконец-то! Колпачок прицела долой, селектор огня в положение «1», палец на спусковой крючок… Ваше слово, герр «хеклер-кох»… Или вас двое? Все равно – ваше слово!
Машина… Вся такая уродливая, угловатая. Хотя, если присмотреться, есть в ее очертаниях нечто забойное. Какая-то военно-прикладная эстетика. Обводы корпуса имеют множество граней и поблескивают энергоотражающим слоем. Просто бриллиантовая огранка, а не дизайн. Приплюснутая башня настороженно водит коротким широким рылом-стволом из стороны в сторону. Автомат. Интересно, различит он среди мусора людей? Вряд ли. Электромагнитное излучение отсутствует, тепловое тоже. Для этого под хламидами у диверсантов надеты тонкие теплоизолирующие комбинезоны с капюшонами. Радиопереговоры не ведутся. Датчики биомассы? Комбинезоны отсекают не только тепловое излучение, но и биоауру. Что еще? Слабый радиационный фон боекомплекта? Ведь рубашки «хек-леровских» пуль сделаны из обедненного урана. Чиниды только недавно познакомились с этим веществом. Вряд ли они успели оборудовать счетчиками Гейгера все свои бронемашины. Да и если успели – фон минимален до ничтожного, а расстояние велико. Анализ чужеродных химических примесей в воздухе? Любой анализатор свихнется от царящих вокруг рынка ароматов. Остается интуитивное предчувствие опасности и сканирование мыслеэмоционального эфира. Но это и для большинства людей за гранью возможного, а уж для кибера – вовсе темный лес.
Башня замирает стволом к воротам. Хорошая мера предосторожности, только бесполезная. Ворота никто штурмовать не собирается. Никто вообще не собирается идти на штурм. За долгие дни и ночи, по сантиметру в час, все бойцы выползли на удобные позиции. Теперь территория разведцентра простреливается насквозь Это понятно даже без пристрелки, по показаниям обычной прицельной панорамы. Почему не закрываются ворота? А-а… военная хитрость! Даже здесь, в центре Тирании, Конта не теряет бдительности. Похвально. Советник становится настоящим разведчиком. Ждать удара из-за угла, постоянно находиться в боевой готовности… Паранойя для разведчика не диагноз, а обычная служебная характеристика. С другой стороны, ничего удивительного. Если в мирах ОВК действуют сонмы чинидских диверсантов, то логично ждать ответных мер… Вот она, вторая машина. Неотличимая от первой и тоже без опознавательных знаков. Ну и в какой из них советник? Сто рублей на первую!
Четверо солдат из первой… трое из второй. Встали и внимательно оглядываются. Не туда смотрите, дурики! Или думаете, за тройным забором жизни нет? Вообще-то да. Какая это жизнь? Одна большая помойка… Из первой двое офицеров и… мать честная! Его светлость князь Василий! Жив, курилка! Пока жив.
А вот и Конта! С ним еще трое… Хорошо, что ни с кем не побился на целый стольник… Во второй машине оказался советник. Итак… Где команда?
– Огонь, – все так же еле слышно пронеслось над свалкой.
В последний момент охрана Конты словно что-то почуяла. Двое солдат подались вперед, а один шагнул в сторону, закрывая собой советника…
Пули ложились ровно. Хорошо ложились. Били в броню боевых костюмов охраны с коротким цоканьем и почти неуловимой двойной вспышкой. Как мрачно шутили бойцы воротовского спецназа, для устранения «эффекта красных глаз». Первую вспышку давал термитный пластик оболочки, вторую – допзаряд внутри пули, толкающий вперед стальной сердечник. Пробивали такие пули навылет. Но при этом они успевали отдать цели большую часть энергии. Эффект получался двойной. С одной стороны, зона поражения увеличивалась: пуля, прошившая броневик или закованного в доспехи солдата, все равно сохраняла убойную силу. С другой стороны, отдача энергии для первой пробитой навылет жертвы была настолько велика, что любое ранение оказывалось смертельным. Вокруг даже не коснувшегося жизненно важных органов раневого канала формировалась обширная зона молекулярного сотрясения. Получив «бешеную» пулю в живот, солдаты погибали от разрывов селезенки, печени, остановки сердца и коллапса легких… И это только от одной пули. Очередь из трех пуль превращала все внутренние органы в холодец, а из пяти – просто разрывала тело на куски. Даже если человек был облачен в броню.
Бесшумная смерть навалилась на чинидов разом, мощно и отовсюду. Они не успели сориентироваться, откуда в них стреляют, кто и чем. Они падали у изрешеченных бронемашин тоже изрешеченными, разлетались кровавыми ошметками в разные стороны, пытались укрыться… Но за машинами спасения не было – пули прошивали их, как бумагу, а внутрь здания вбежать никто не успел. Даже наоборот, как только по стенам здания и бортам машин цокнули первые пули и зачавкали липкие кровавые ошметки плоти, на помощь гибнущим товарищам бросились солдаты разведбазы. Их постигла та же участь. Прямо на крыльце и в дверном проеме.
За мельтешением тел, фонтанами и фейерверками крови и дымом от замкнувшей проводки первого броневика как-то потерялись главные цели – Конта и Бородач. В здание они не забегали, среди убитых их тел тоже не наблюдалось. Получалось, что они либо спрятались внутри машин, либо нырнули в какое-то убежище. За время неподвижного ожидания диверсанты обнаружили два таких убежища. Люк вроде канализационного, чуть левее крыльца, и низкая дверь в подвал – справа от того же крыльца. Над люком сейчас стояла горящая бронемашина, и открыт он или нет, увидеть было невозможно. Если открыт, значит…
