Шарон Ли - Конфликт чести
Мальчик ухмыльнулся и направился к бару. Остановившись на полпути, он обернулся к Присцилле.
– Красное вино – лучше всего, – серьезно сказал он. – Но, наверное, белое тоже неплохое. А еще есть бренди – насчет него я не уверен…
– Что ты вообще об этом знаешь? – вопросил капитан. – Прикладываешься к моим запасам, пока я не вижу, а, Горди? И кто сказал, что красное лучше всего? К этому выводу тебя привел твой собственный утонченный вкус?
– Вы пьете красное, кэп.
– Беспринципный мальчишка. Не положено предлагать бренди человеку, который пришел на собеседование. Старайся приобрести хоть какие-то манеры!
– Слушаю, сэр, – отозвался Горди, которого этот укор, казалось, нисколько не смутил. – Госпожа Мендоса? У нас есть красное вино, белое, желтое Канарское, зеленое, голубое – то есть мисравот, – а еще чай и кофе…
Присцилла снова ощутила пугающее желание рассмеяться. Решив, что это истерика, она сурово подавила в себе смех.
– Белое, пожалуйста, – сказала она мальчику.
Тот кивнул и повернулся к бару.
– Проходите, садитесь, – пригласил ее капитан, помахав крупной загорелой рукой в сторону стульев и письменного стола.
Блеснул камень его единственного кольца – большой резной аметист мастера-купца.
Она послушно прошла следом за ним к рабочему столу и рада была опуститься на один из стульев. Мастер-купец? Этот уродливый и слишком высокий лиадиец – мастер-купец? И капитан в придачу? С рассеянной улыбкой Присцилла приняла от Горди бокал с вином.
На «Даксфлане» Сав Рид Оланек – который был просто купцом – и капитан йо-Ваад делили между собой управление кораблем и командой. Это было единственным, в чем «Даксфлан» следовал правилам, которые она усвоила на других кораблях. Ведь работа капитана – не синекура, а работа купца – и того сложнее. И тем не менее перед ней находится мужчина, который, похоже, выполняет обе эти обязанности. И не только их. Во всей галактике наберется всего пара дексон – две дюжины дюжин – мастер-купцов.
– Горди!
В ясном и довольно красивом голосе капитана послышался легкий укор. Присцилла заставила себя сосредоточиться на происходящем.
– Да, кэп?
Подававший капитану рюмку мальчик застыл. Шан йос-Галан со вздохом прижал широкий палец к пятну жира на его рукаве. Горди покраснел и прикусил губу.
– И такое же у тебя на подбородке. У нас кончилась вода? Или мыло? Или в твоем появлении с жиром на лице есть какое-то значение в плане религии или суеверий? Может, ты нанес его намеренно и после долгих размышлений, считая, что подобное украшение лица заставит госпожу Мендоса посмотреть на тебя благосклоннее? Ты надеялся, что она будет настолько потрясена искусным размещением этого пятна, что не станет ругать тебя за то, что ты опоздал ее встретить?
– Откуда вы… – Тут Горди оборвал свой вопрос и поднял взгляд к лицу капитана. – Я не лиадиец, кэп.
– Я сумел заметить этот факт самостоятельно. Несомненно, ты считаешь, будто это имеет какое-то отношение к данному вопросу.
Он взял рюмку и откинулся на спинку стула.
– Да, сэр.
– Ты меня заинтриговал. Будь любезен объясниться.
– Да, сэр. – Горди сделал глубокий вдох и расправил сутулые плечи. – Лиадийцы считают лицо… э-э… центром сосредоточения характера. Из-за этого лиадийцы не пользуются косметикой, как это могут делать земляне – чтобы… выглядеть наряднее или казаться более привлекательными.
Он сделал паузу. Капитан поднял рюмку и помахал ею, приглашая его продолжать. Горди кивнул.
– Кроме того, лицо имеет для лиадийцев… эротическое… значение. Существуют определенные социальные ситуации, когда между лиадийцами допускаются такие прикосновения, которые запрещают земные правила поведения. Но только очень близкие люди – такие как члены семьи – прикасаются рукой к лицу или лицом к лицу. – Он сделал новый вдох. – Из этого следует, что лиадийцы должны особенно стараться держать лицо чистым. Земляне, чья культура не имеет сильного табу в отношении лица, не столь строги.
Наступило короткое молчание, во время которого Шан йос-Галан поднес рюмку к губам.
– «Табу» – это слишком сильно сказано, – заметил он. – Думаю, больше подошло бы слово «традиция». И если ты уж занялся обобщениями, Горди, то лиадийцы обожают традиции.
Он снова поднес рюмку к губам и на этот раз, как показалось Присцилле, даже сделал небольшой глоток.
– Как бы то ни было, ты, похоже, неплохо овладел фактами, – глубокомысленно продолжил он. – Однако я не уверен, что твои выводы верны. Это часто случается, когда экстраполяция проводится на основе общего, а не конкретного. В любом случае я обнаружил – опять-таки с помощью самостоятельных наблюдений, чтобы не сказать на опыте, – что быть чистым приятнее, чем быть грязным. Кроме того, я заметил, что предпочитаю смотреть на чистые лица, а не на грязные. Это, полагаю, мое личное предпочтение. Я могу и ошибаться. Однако поскольку я капитан этого корабля, то, полагаю, обладаю достаточным весом, чтобы позволить себе некоторые безобидные причуды. Так что повторяю в четвертый раз: Гордон, я предпочитаю, чтобы ты приложил усилия содержать себя по возможности в незапятнанном состоянии. – Он снова поднял рюмку. – В следующий раз мне придется тебя оштрафовать. Какую сумму ты счел бы разумной?
Мальчик опустил глаза. Он потер грязный рукав, а потом поднял взгляд.
– Десятку?
– Вполне справедливо. – Капитан ухмыльнулся. – Я замечаю в тебе задатки игрока. Или купца. Мы сядем за ленч примерно через полчаса.
Горди моргнул:
– Ленч?
– Да, ленч. Я употребил не то слово? Сыр, фрукты, рогалики – всякое такое. Поговори с Билли Джо: я полагаюсь на ее способность помочь разобраться с этим вопросом. А теперь лети.
– Есть, сэр.
И он исчез. Дверь за ним с тихим шелестом закрылась. Шан йос-Галан покачал головой.
– Моя судьба – воспитывать мальчишек. – Он поднял рюмку. – Вы готовы перейти к собеседованию, госпожа Мендоса? Или вы передумали?
Присцилла отпила глоток вина и посмотрела прямо ему в глаза.
– Я готова перейти к собеседованию, капитан.
– Отважное создание. – Он вытянул руку и повернул два рычажка, установленных на крышке стола. – Назовите, пожалуйста, ваше имя и родную планету.
– Мое имя – Присцилла Делакруа и Мендоса. Я родилась на Синтии. Я гражданка Земли.
– Значит, вы почитаете Богиню? – На его лице отразился острый интерес. – Следуете исключительно ее учению?
– Я это делала, – осторожно ответила она. – В конце концов, Она составляет часть повседневной жизни… Но я летаю на торговых кораблях с шестнадцати лет. А в галактике Богиня не имеет такой власти, как на Синтии.
– С шестнадцати… – повторил он, неожиданно прекратив расспросы о Богине. – Что вы знаете?
Она подняла брови:
– Я знаю, как готовить на команду из двадцати человек, как мыть посуду для команды из тридцати трех человек, как шифровать сообщения, как расшифровывать сообщения. Я умею водить тележку, рассчитывать распределение веса груза, определять вместимость трюмов. Когда у меня была такая возможность, я училась пилотировать. С расстояния в двести шагов моя точность стрельбы из стандартного пулевого оружия составляет девяносто процентов. Я говорю на торговом, земном, кренском и синтийском языках. По-лиадийски я понимаю лучше, чем говорю. В случае необходимости могу браться за навигацию.
Он кивнул.
– Ваша последняя должность?
– Суперкарго на «Даксфлане», приписанном к Чонселте.
– И сколько вы занимали эту должность?
– Четыре месяца, – ответила она, усилием воли сохраняя спокойствие. – Я заключила контракт на Тулоне.
– Вот как? – Он поднес рюмку к губам. – И почему вы пожелали получить работу на «Долге»?
– У меня не было выбора.
Разлетающиеся к вискам брови нахмурились.
– Неужели мистер Сондерсон все еще занимается насильственной вербовкой? Я его просил прекратить это дело, госпожа Мендоса, даю вам слово.
Уже в третий раз за час Присцилла почувствовала, что вот-вот рассмеется. На этот раз она утопила смешок в глотке вина.
– Извините, это было невежливо. Я имела ввиду, что я… была уволена с «Даксфлана». Ваш корабль на Джанкалиме сейчас единственный, так что я обратилась к вам.
– Понятно. – Он отпил вина. – Похоже, ваше увольнение оказалось неожиданным.
– В высшей степени.
Он снова кивнул, сел поудобнее и положил ладони на крышку стола.
– Госпожа Мендоса, у меня здесь имеется копия вашего послужного списка…
Он развернул монитор к ней.
Присцилла нахмурилась. Ее взгляд механически заскользил по строчкам записей. «Божья коровка»… «Как вам это понравится»… «Тайбег»… «Зельда»… «Данте»… «Даксфлан».
– Бесстыдный, наглый сукин… – Тут она осознала всю чудовищность увиденного и, ахнув, замолчала. Это была полная гибель. Она встретилась взглядом с Шаном йос-Галаном. – Это ложь.
