Алексей Барон - Люди и ящеры
– Впечатляет, – кивнул канцлер. – А на что способны мы? Ольховски поклонился.
– На этот вопрос начальник курфюрстенштаба ответит лучше меня.
– Что ж, будем считать, что время для этого пришло, – решил Бернар Второй.
Генерал фон Грищенко с обычной своей неторопливостью поднялся из-за стола, одернул китель, аккуратно поставил на место стул. Но на этот раз он не воспользовался указкой и даже не взглянул на карту.
– При всеобщей мобилизации Поммерн может выставить двадцать три пехотные и четыре кавалерийские дивизии. Этого очень мало. В случае полномасштабной войны на каждого нашего солдата будет приходиться шестеро неприятельских.
– Печальная картина, – сказал министр финансов. – Почему же мы до сих пор не завоеваны?
– Главным образом потому, что нас защищают Рудные горы. Есть только три уязвимых места. Два из них – перевалы, через которые трудно провести большие массы войск. А вот третье – это печально известные Бауценские ворота, или Неза-Швеерский проход. Воистину ахиллесова пята Поммерна! Одиннадцать раз оттуда осуществлялись вторжения.
– Два последних были неудачными, – заметил Брюганц.
– Верно. Но чем закончится следующее, сказать сложно. Позволю себе напомнить, что Бауценские ворота – это безлесная долина между южными склонами Рудных гор и отдельно расположенной горой Швеер. Даже в наиболее узкой части ее поперечник достигает восемнадцати километров. С нашей стороны проход перекрыт цепью фортов, в которых постоянно находятся три дивизии с сильной артиллерией. За этой линией в крепостях Швеер, Нанж, Крессо и Дюранс расположены еще две пехотные и одна кавалерийская дивизии. Вместе с егерскими заставами группировка насчитывает двадцать семь тысяч человек, что составляет почти половину всех сухопутных сил Поммерна в мирное время
– А сколько солдат в этом районе у Покаяны? – спросил герцог Сентубал.
– Тридцать пять тысяч. Учитывая наше превосходство в артиллерии, соотношение пока вполне сносное. Однако как только Тубан Девятый двинет сюда хотя бы половину своей армии, удержать позицию будет крайне сложно.
– Но мы ведь превосходим Пресветлую в артиллерии? – спросил канцлер.
– Да.
– И как велико это преимущество?
– По общему количеству пушек мы превосходим Покаяну в полтора раза, а по тяжелым калибрам – почти вдвое.
– Простите дилетантский вопрос, генерал. Не может ли перевес в артиллерии компенсировать нехватку войск?
– Лишь частично. Артиллерией можно выигрывать отдельные сражения, но не войну в целом. В конечном счете все решает пехота.
– А если нанести удар первыми? – спросил Брюганц, лидер нижней палаты бундестага.
– Этот вариант рассматривался в курфюрстенштабе. Расчеты показывают, что мы можем быстро сосредоточить против Южной армии неприятеля до ста тысяч солдат, создав трехкратное преимущество. Весьма вероятно, что Южная армия будет разбита или отброшена. В этом случае, обойдя Рудные горы и повернув на север, мы успеем захватить несколько городов. Но затем неизбежно столкнемся с главными силами Покаяны в количестве никак не менее четырехсот тысяч человек.
– И что потом?
– Потом наступит неизбежный кризис. При огромном неравенстве сил, имея за спиной угрозы со стороны Магриба и ящеров, мы не сможем позволить себе сколько-нибудь крупного сражения. Останется одно: вести сдерживающие бои и отходить к собственной границе. В результате через три-четыре месяца мы окажемся на исходных позициях с ослабленной армией, не нанеся при этом решительного поражения врагу. Кроме того, напав первым, Поммерн окажется в роли агрессора, что вызовет подъем патриотических настроений даже среди тех покаянцев, которые не испытывают симпатий к власти сострадариев. Поэтому курфюрстенштаб считает вариант упреждающего удара ошибочным.
– Убедительно, – признал Брюганц. – А какой вариант курфюрстенштаб считает правильным?
– Чисто оборонительный. Во-первых, следует укреплять линию фортов в Неза-Швеерском проходе. На юге надо срочно начинать строительство крепостных стен в городах Демпо, Эмванд, Барленц, Дорнбайк и Шторцен. На западе также пора активизировать фортификационные работы, причем в максимальном темпе. Быть может, туда следует перевести саперный батальон из Яр-Камня.
– Нет, – с неожиданной резкостью сказал курфюрст. – Проходка тоннеля к Черной Води будет продолжена даже в том случае, если враг появится у ворот самого Бауцена!
– Это так важно? – удивился начальник курфюрстенштаба.
– Непременное условие. В конце нашей встречи, я надеюсь, вы меня поддержите. А пока переходите ко второму пункту, генерал.
– Второй пункт – рост численности курфюрстенвера. Мы уже приступили к формированию трех новых пехотных дивизий – в Остланде, Верхней Текле. Ну и в Джанге, разумеется. Именно там в ближайшие месяцы угроза вторжения наиболее велика. Поэтому в султанате, учитывая природную склонность джангаров к лошадям, надо сформировать еще и кавалерийскую дивизию. Вместе с уже расквартированной там шестой дивизией и отрядами перешедших на нашу сторону перебежчиков к августу у границы с Магрибом соберется около двадцати двух тысяч солдат. Думаю, этого хватит для того, чтобы задержать вторжение у пограничных крепостей на то время, которое необходимо для подтягивания сил из других земель. Еще одну кавалерийскую дивизию в качестве «резерва на все случаи» следует держать южнее Бауцена. Отсюда ее легко перебросить и в Джангу, и в Верхнюю Теклу, и в Остланд. Будет кстати, если все эти войска попадутся на глаза послу Бейт-Гафару...
При этих словах курфюрст одобрительно кивнул.
– Обязательно попадутся. Что еще предлагает курфюрстенштаб?
– Пункт третий и последний – увеличение огневой мощи войск, – продолжал генерал. – В артиллерийском резерве скопилось больше ста новых пушек. Считаю, что пришло время отдать их в строевые части. Это позволит перевести полковые батареи с четырехорудийного на шестиорудийный состав. Тогда наша пехотная дивизия по артиллерии будет вдвое превосходить покаянскую. Кроме того, ручными бомбами теперь можно снабдить не только пехотные, но и крепостные батальоны. Часть гранат выделено флоту, они могут быть полезными в абордажных боях.
– Благодарю, – сказал морской министр. – Недавно «Гримальд» ручными бомбами отбился от ушкуйников. Нельзя ли выделить еще штук восемьсот—девятьсот?
– Получите через две недели. Но у меня есть и встречная просьба. Может ли флот поставить корабли у важнейших мостов и паромных переправ?
– Безусловно.
– Сколько?
– Это зависит от общего количества задач, которые нам поручат. Насколько я понимаю, армия не сможет наказать Покаяну за нападение на нашу эскадру?
– К сожалению.
– Тогда это должен сделать флот. Не думаю, что для охраны мостов мы сможем выделить много кораблей.
Генерал и адмирал несколько секунд смотрели друг на друга молча.
– Понимаю, – сказал начальник курфюрстенштаба
– Благодарю, – ответил морской министр.
В Малой Гостиной опять повисло молчание. Сентубал и Брюганц, не сговариваясь, посмотрели на курфюрста. Лидер нужен прежде всего для того, чтобы находить выход из тупиковых ситуаций. Если у него есть такая способность, ему стараются служить на совесть.
– Послушайте, господа, – сказал курфюрст. – Пора переменить декорации. А то в этой гостиной какая-то мрачная атмосфера создалась. Чего доброго, покажется, что мы обречены, а это не совсем так.
Он встал и направился к выходу. На пороге остановился.
– Прошу пожаловать за мной. В такую чудесную погоду стоит побывать на Северной террасе Кронштайна!
Удивленные сановники молча последовали за своим государем. Идти, впрочем, потребовалось не слишком далеко, до конца галереи Курфюрстов, вдоль стены которой располагались бюсты владетельных государей Поммерна числом в семнадцать, начиная с легендарного Шершада Строителя.
Из-за тяжелых штор на окнах в галерее было темновато. Но в конце ее гвардейцы распахнули двери. На лестницу хлынул поток дневного света, в котором четко выделялся силуэт курфюрста, занесшего над порогом ногу.
– А символично, – сказал Брюганц.
– Да, – согласился герцог. – Раз в кои веки повезло с государем.
Щурясь, члены госсовета поднялись по мраморным ступеням столь преклонного возраста, что в середине каждой ощущалась выемка, образованная бесчисленными подошвами.
– Входим в историю, господа, – заметил канцлер Бройзс.
– Дай бог из нее выбраться, – вздохнул начальник курфюрстенштаба.
При этих словах Конрад Мамулер споткнулся. Его нехорошие предчувствия усиливались с каждым шагом: уж в очень грабительское место приходилось идти
Северная терраса служила местом уединенных размышлений для курфюрстов трех последних династий. Не членов правящей семьи сюда приглашают в исключительных случаях. Например, для того, чтобы объявить о расторжении вассального договора с Пресветлой Покаяной, как это сделал Вуаясий Третий, дед нынешнего главы Поммерна.
