Алан Фостер - Звезда сироты
– Куда мы идем? – захотел узнать сбитый с толку администратор, следуя за бароном по коридору, ведущему в противоположный конец командного отсека.
– Сюда, – барон стукнул по кнопке и дверь ушла в переборку. – Мне требуется максимальное разрешение, – проинструктировал он дежурного техника.
– Сию минуту, достопочтенный, – откликнулся замаскированный ААнн, поспешив сделать необходимую настройку поверхностного перископа. Сев рядом с техником, барон сам выбил требуемые координаты на компьютере перископа.
Затем он несколько минут оставался недвижим, уставясь на обзорный экран. В конце концов, он подвинулся, жестом пригласив Джозефсона занять его место. Человек так и сделал, слегка подправив фокус. И издал устный и физический признак испуга.
– Что вы видите? – осведомился барон.
– База исчезла, но на ее месте что-то есть.
– Тогда я, может, не сошел с ума, – заметил барон. – Что вы видите?
– Ну, взлетная полоса все еще на месте, но от берега озера в горы поднимается что-то вроде маленького города. Зная местность, я бы сказал, что некоторые из незаконченных построек высотой в пару сотен метров, – голос у него пропал от удивления.
– И что это, по-вашему, предполагает? – спросил барон.
Джозефсон оторвался от перископа, медленно покачав головой.
– Это предполагает, – прошипел сквозь зубы барон, – что постройки могут быть встроены глубоко в горы. Кем или насколько глубоко, мы не узнаем, если не спустимся посмотреть сами.
– Не советовал бы этого, – прогремел новый голос.
Джозефсон издал крик и вывалился с кресла, прижавшись спиной к пульту. Техник и барон круто повернулись, потянувшись одновременно за оружием.
В центре помещения твердо стоял призрак. Он был добрых три метра ростом, стоял на задних ногах, и его туша чуть ли не прогибала палубу. Огромные желтые глаза прожигали их недобрым взглядом.
– Не советовал бы, – повторил призрак. – Уматывайте.
Ручной лучемет барона уже был нацелен – но теперь было не во что стрелять.
– Галлюцинации, – предположил дрожащий Джозефсон, после того как к нему вернулся дар речи.
Барон ничего не сказал, подошел к месту, где стояло это создание. Он опустился на колени так, как не смог бы ни один человек, разыскивая что-то на полу. – Очень косматая галлюцинация, – заметил он, изучая несколько толстых жестких волосков. Его мозг бешено перемалывал все увиденное.
– Вы знаете, я никогда не бывал за пределами главной базы, – заявил Джозефсон. – Что это было?
– Уйюррийский туземец, – задумчиво объяснил барон, потирая волоски между пальцев с фальшивой кожей.
– Что… о чем он говорил?
Отвращение в голосе барона было очевидным.
– Бывают времена, когда я гадаю, как это вы, люди, вообще достигли и половины того, что имеете.
– Послушайте-ка, – сердито начал администратор, – незачем прибегать к оскорблениям.
– Да, – признал барон. В конце концов, они все еще находились в пределах территории Содружества. – Нет причин прибегать к оскорблениям. Я извиняюсь, сэр Джозефсон.
Повернувшись, они покинули помещение, оставив там техника, широко открывшего глаза.
– Куда мы теперь идем?
– Сделать то, что сказало это создание.
– Минуточку, – Джозефсон твердо посмотрел в неморгающие глаза ААннского аристократа. – Если Мадам там в беде…
– СссИссТТТ… пошевели мозгами, теплокровный, – презрительно фыркнул барон. – Там, где была небольшая база, теперь быстро растущий город. Там, где раздавался единственный встречающий радиосигнал, теперь множество странной местной связи. От нескольких скоплений обитавших в пещерах туземцев приходит телепортация, кратко советующая нам не приземляться. Кратко советующая нам – на вашем жаргоне, хочу добавить, сэр Джозефсон, – поспешить куда-нибудь подальше.
– Думаю, для нас будет разумным, учитывая все увиденное, побыстрее подчиниться. Я действую согласно реальностям, а не эмоциям, сэр Джозефсон. Вот почему я всегда буду тем, кто отдает приказы, а вы всегда будете тем, кто их выполняет.
Он ускорил шаг, опередив человека и оставив его стоять в коридоре, глядя ему вслед, разинув рот.
По указанию барона грузовой корабль с максимальной скоростью покинул район близ Ульру-Уйюрра. Отдыхая в своей роскошной каюте, барон размышлял над тем, что же произошло в его отсутствие. Что-то существенно важное, с неизвестным значением для будущего.
В одном он был уверен: Мадам Руденуаман и их совместное предприятие больше не существовали.
Но могла быть уйма причин этому.
То, что туземцы были больше, чем невежественными дикарями, казалось теперь очевидным… но насколько более очевидным, он сказать не мог. Единственного гения среди них можно было мнемонически проинструктировать доставить то, что было, с очень кратким сообщением. Новое экспериментальное устройство могло спроецировать его на борт корабля.
Бурно растущий внизу город мог быть продуктом Церкви, Содружества, делового конкурента. Этот сектор Рукава все еще оставался, по большей части, неисследованным – на изолированной, непосещаемой планете, вроде Ульру-Уйюрра, могло обосноваться все, что угодно.
Он в этом предприятии действовал удачно. У него все еще имелось множество мелких камней, которые он мог медленно годами распространять по Содружеству. Его статус при дворе Императора существенно повысился, хотя замысел имперских психотехников имплантировать сценарии самоубийственных импульсов в янусские кристаллы, а потом продавать их важным людям и транксам теперь придется забросить.
А жалко, так как программа шла очень успешно. Тем не менее, все могло быть и хуже. Что бы там ни стерло с лица земли базу и Мадам Руденуаман, оно могло также захватить и его, не отправься он в погоню за человеческим ребенком.
Жаль, что ей удалось встретить то человеческое патрульное судно, вынудив его оставить всякую надежду ликвидировать ее. Впечатление такое, словно она знала, что делает. Но это не имело большого значения, знал он. Пусть себе мелет об Ульру-Уйюрре всякому достаточно доверчивому, ибо теперь эта планета уже не его забота.
В будущем, учитывая неизбежный триумф Империи, он мог вернуться с имперским флотом, вместо того чтобы красться, как сейчас, в вынужденном обществе презренных млекопитающих и насекомых. Тогда он сможет восстановить контроль, нет, суверенитет над загадочной планетой, оставив таким образом всю обретенную славу и прибыль для себя и дома ВВ.
Может и так, предавался он приятным размышлениям, может и так.
Он не услышал голоса, отозвавшегося в ответ из глубины. Где-то там. Голоса, сказавшего: – А может и нет!
День начинался ярким и теплым. Силзензюзекс обнаружила, что может свободно разгуливать со всего лишь тончайшим покровом.
У нее сложилось особое взаимопонимание с робкой уйюррийкой, самкой-подростком по имени Маска, оказавшейся чудесным наставником по истории и неожиданно сложным взаимоотношениям уйюррийцев. Так что Силзензюзекс упивалась изучением дорогого ее сердцу предмета.
Наверное, когда-нибудь оно образует основу для монографии или даже настоящей диссертации, достаточно важной, чтобы завоевать ей восстановление в Церкви. Хотя открытие, что Церковь и в самом деле ответственна за карантин этого народа, по-прежнему заставляло ее ставить под вопрос стандарты этой организации и свое будущее членство в ней.
Она покинула свою квартиру в здании, намереваясь напомнить Флинксу о вчерашних откровениях. Но его, кажется, нигде не было, ни в школе при взлетной полосе, ни в каком-либо из фабричных центров, окружавших старый рудник. Наконец один из урсиноидов направил ее к месту в противоположном конце долины, куда она однажды бежала из когтей Руденуаман. После порядочного подъема на крутой обрыв она нашла его, сидящего, скрестив ноги, на краю и занятого общением с местным насекомым, размерами не превышавшим его пальца. Оно было покрыто охрово-зеленой эмалью, с крыльями в желтых пятнах.
Пип стремглав носился по кустам, тревожа рассерженное извилистое млекопитающее, вдвое меньше его.
Отсюда можно было обозреть всю долину, увидеть лазурное озеро в объятиях двух увенчанных снегами пиков и наблюдать за постоянным ходом строительства на южном берегу.
Когда Флинкс наконец повернулся к ней, на лице его было такое печальное выражение, что просто потрясло ее.
– Что случилось? Почему ты такой печальный? – спросила она.
– Кто такой печальный?
Она медленно покачала своей сердцеобразной головой. Когда он никак не откликнулся, она показала на приозерную долину.
– Не знаю, чем тебе быть разочарованным. Твои подопечные, кажется, взялись за твою игру в цивилизацию с большим энтузиазмом. Можетитак ведь побывал на борту корабля? Что бы там он ни сказал им, оно, должно быть, оказалось действенным. Они не вернулись, и с тех пор много месяцев нет никаких признаков другого корабля.
