Барри Лонгиер - Песнь слона
Тамбурин на какое-то время смолкла, затем продолжила:
– Но самое странное, однако, то, что я увидела своими собственными глазами на дороге, ведущей в Тарзак.
В ночь, о которой я сейчас рассказываю, у костра на обочине дороги собралось четырнадцать человек, среди которых преобладали жрецы. Соревновались три клоуна – по одному из Тарзака, Сины и Порса. После них один за другим выступили жрецы.
Бедоносец, ученик жреца из Тарзака, продекламировал «Песнь о городе Барабу», о приключениях старой цирковой труппы. Его выступление имело успех, поскольку он был в прекрасном голосе. После него продекламировал свою только что сочиненную «Сагу о дороге» ученик жреца Лапши. В ней он поведал собравшимся о приключениях слонов на Момусе. Великая Тина, Магистр жрецов из Мбвебве, выступила с «Песней о Машине Номер Два», посвященной истории заселения и колонизации Срединного континента.
Три других жреца представили на суд собравшихся свои любимые произведения. Ойлум, жрец-рыбак из Сины, порадовал слушателей «Песней о 21-м и 35-м выпуске», также повествовавшем о старом цирковом шоу. Толдус из Айконы исполнил свой «Первый сезон», а первый жрец Великий Бородавка из Тарзака – уже под конец – «Сагу о Здоровяке Вилли».
Имел место внушительный обмен мовиллами, однако больше всех заплатил некий ясновидец, представившийся просто Чужаком. Лицо его было раскрашено белой краской, как у обычного клоуна, а одежда отличалась ветхостью. Великий Магси попросил незнакомца погадать ему. Чужак сначала изучающе посмотрел на темного жреца, затем утвердительно кивнул и встал.
– Ты знаешь меня, Великий Магси?
Темный жрец кивнул и ответил:
– Да, я знаю тебя.
После этого ясновидец заглянул в лица присутствующих, поднял глаза к небу и заговорил:
– Когда-то, давным-давно, мне напророчили, будто мне предстоят два великих видения. Мне сказали, что случится это после того, как я достаточно всего увижу и достаточно всего узнаю. За последние два года я побывал во всех уголках этой планеты, пристально вглядываясь в окружающий мир и внимательно изучая его.
Четыре года назад на дороге, ведущей из Мийры в Аркадию, я повстречал Великого Мэарсиддоатса и его жену, певицу Иеаду. Я заплатил им за их рассказ и песню. Удивительные видения почти что привиделись мне. Однако чего-то все-таки в них не хватало. – С этими словами он вытянул вперед руки. – Сегодня жрецы, собравшиеся вокруг этого костра, даровали мне все недостающее.
Великий Магси посмотрел на неизвестного ясновидца:
– Значит, такая судьба постигнет одного из нас?
– Всех вас, – ответил на это Чужак. – Мое первое великое видение – это планета Момус и населяющие ее люди. В будущем их ожидают мрачные времена, потому что и сама цирковая труппа когда-то видела худшие времена.
Среди собравшихся пробежал шепот – ясновидец был явно не в своем уме. Цирковой труппы не существует вот уже тридцать семь лет. Великий Магси жестом призвал всех к молчанию, после чего снова обратился к Чужаку:
– А что же наступит после мрачных времен?
– Наступят добрые времена, – ответил Чужак, все так же простирая руки к звездному небу. – Цирк жив и будет жить вечно. Я вижу, как он снова перелетает со звезды на звезду, выступая под огромным шатром перед представителями самых разных народов многочисленных обитаемых миров. Я чувствую, как само слово «цирк» продолжает волновать сердца и старых, и молодых. – Он опустил руки и оглядел собравшихся. – А еще здесь будут слоны. Много слонов, даже больше, чем их когда-то было в старом цирке. Все это я вижу в моем видении нашего будущего.
Глаза Великого Магси увлажнились от слез. Затем он улыбнулся и кивнул головой:
– Имеется ли в твоем видении хотя бы какой-нибудь намек на то, когда все это произойдет?
– Нет, – коротко ответил ясновидец.
И тогда случилось странное. Великий Магси задал еще один вопрос:
– А что же было в твоем втором видении?
Чужак остановил свой неподвижный взгляд на жреце, затем после продолжительной паузы заговорил:
– Мое второе видение касается одного лишь меня. Это моя собственная судьба. – Он снова обвел взглядом сидящих возле костра. – В благодарность за то, что я получил от вас знание, которого мне недоставало, я предсказал вам будущее Момуса, чтобы вы поступили так, как пожелаете.
Тамборин вытянула вперед руки:
– И тогда белолицый Чужак отошел от костра и скрылся в ночной тьме. Он направился отнюдь не в сторону Куумика и вовсе не в сторону Тарзака. Вместо этого Чужак зашагал в направлении Нагорья.
Рассказчица опустила руки и посмотрела на тех, кто сидел вокруг Мийрской Арены.
– Уж не безумен ли был ясновидец? – донесся до нее чей-то вопрос.
– Откуда мне знать? Его рассказ, его размалеванное, как у клоуна, лицо, его внезапный уход посреди темной ночи в безводную пустыню – все это явно свидетельствовало о его безумии. Однако пророчество Чужака пришлось мне по сердцу.
Все тогда подумали, что ясновидец, конечно же, сошел с ума, однако мы поговорили между собой и задумались над его словами. Как я уже сказала, всего за несколько недель до этого я встретила волшебника, продемонстрировавшего настоящее волшебство, и еще одного ясновидца, женщину, которая предсказывала будущее без всяких там карт, хрустальных шаров и прочих принадлежностей для ворожбы. Она предсказывала истинное будущее.
Рассказчица прижала руки к груди:
– Я сердцем чувствую, что эта странная ясновидящая говорила правду. Вот здесь, в моем сердце, по-прежнему живет Старый Цирк. Он жив в сердцах тех, кто в ту ночь слушал рассказ Чужака. Вы все, собравшиеся здесь, не должны допустить, чтобы цирк умер в ваших сердцах.
Тамбурин указала рукой на звездное небо:
– В один прекрасный день цирк снова полетит к звездам, и представление продолжится!
Начался сбор денег рассказчице, и Крошка Вилл молча заплакала.
Глава 29
Прошло ровно двадцать дней, после того как Чужак ушел прочь от горевшего в безлюдной пустыне костра. Сейчас он снова стоял на берегу Озера Вако. Одежда его вся пропылилась. Он смотрел в сторону поляны на чащу деревьев и, увидев там высокий холм, мысленно накрыл его своим разумом.
– Я вернулся.
После этого он сначала ощутил удар, затем волну гнева, исходящую от змеиных яиц. Затем рядом с ним повисло черное облако, стремительно меняющее свои очертания.
– Зачем ты пришел сюда. Уходи!
– Я пришел за моим ребенком, Ссура.
– Уходи! Это не твой ребенок! Она не твоя! Чужак улыбнулся:
– Значит, мой ребенок — девочка!
Облако закружилось бешеным вихрем, способным с корнем вырвать из земли деревья.
– Она не твоя! Убирайся! Убирайся, или мы убьем тебя! Чужак услышал, как к голосу Ссуры присоединились голоса яиц:
– Убей его, Ссура! Убей его! Убей!
Черное облако повисло почти над самой головой Чужака. Тот потянулся к нему мысленными «пальцами», и оно тут же бесследно исчезло. Вырванные вихрем из земли деревья и кусты сыпались вниз. Ссура постояла посреди поляны и, пошатываясь, направилась к вершине холма.
Чужак шагнул на поляну и поспешил следом за ней:
– Где она, Ссура? Где моя дочь?
Откуда-то сверху на вершину холма упала обнаженная женщина. Перевернувшись, она вскочила на ноги и, разразившись истерическим смехом, повернулась лицом к Чужаку. В следующее мгновение обитатели джунглей живой стеной обрушились на Чужака. Гигантские болотные ящерицы, водяные змеи, насекомые и драконы-попугаи, казалось, были одержимы желанием уничтожить его. Под их сумасшедшим натиском он рухнул на землю. Попугаи острыми клювами принялись клевать его тело, целясь в голову. По щеке Чужака заструилась кровь. Он почувствовал, что на спину ему наступила нога какого-то болотного чудовища, грозя в любую минуту раздавить.
Громадным усилием мысли он воздвиг над собой защитный силовой кокон. Давление на спину тут же исчезло. Чужак поднялся на ноги, чувствуя, как злобные твари в бессильной ярости бьются о его невидимую спасительную броню.
Чужак направился к вершине холма. Со всех сторон в злобном исступлении на него лезли болотные чудовища. Разум Чужака воспарил ввысь, над ордой обезумевших монстров. С высоты ему было видно, что Ссура призывает все новых и новых тварей. Жуткие клыки, бивни, когти и крылья подбирались к вершине холма все ближе и ближе – до тех пор, пока эта беснующаяся масса не поглотила Ссуру. Неожиданно монстры, как по команде, замерли. Один за другим они откатывались назад, отползали или разлетались в разные стороны, бросив своих погибших в беспорядочной давке сородичей, а вместе с ними и тяжело дышащую, истекающую кровью Ссуру.
Чужак силой мысли убрал защитный кокон, и в тот же миг разум вернулся в его саднящее, покрытое синяками и ссадинами тело. Боль заставила его опуститься на колени, он застонал. Через мгновение Чужак все-таки собрался с силами и встал. Пошатываясь, он направился к Ссуре и опустился возле нее на колени:
