Боб Шоу - Беглые планеты
Толлер не почувствовал ее касания – его внимание было поглощено невероятной пустотой небосвода. Сначала у него сложилось впечатление, что темный небесный полог однообразно пуст, но, когда его глаза немного привыкли, он начал различать холодные далекие огоньки света, чем-то похожие на звезды. По сравнению с привычной россыпью светил эти звезды были тусклыми и редкими. Свет был настолько скуден, что прошло несколько секунд, прежде чем Толлер стряхнул с себя оцепенение и понял, чего же именно не хватает в небе.
Планета-сестра куда-то исчезла.
Вместо нее на куполе небосвода царила лишь жалкая горсточка холодных огоньков непонятных очертаний.
Стинамирт, наконец пришедший в себя, поднялся на ноги и встал рядом с Толлером.
– Все было бесполезно, Толлер, – проговорил он. – Нас выбросило из галактики. Это не наша система.
Толлер кивнул, не полагаясь на собственный голос. Он никак не мог поверить в эту черную вселенную, которая распростерлась перед ним. «Разумеется, нас выбросило, – сказал он сам себе. – Так вселенная будет выглядеть, когда постареет…»
– Темно, – прошептала Вантара, прижимаясь к Толлеру. – Мне все это не нравится – и мне холодно.
– В таком случае, – сказал Толлер, решительно высвобождаясь из ее объятий, – предлагаю начать собирать топливо для костра. Судя по всему, до рассвета еще далеко – если рассвет вообще когда-нибудь наступит.
– Конечно, наступит! – капризно заявила Вантара, раздосадованная его символическим жестом. – Как может не наступить рассвет? Что за глупость!
С жалостью в сердце Толлер понял, что она не догадывается, даже понятия не имеет о том, какие важные события только что произошли. Картина мира, сложившаяся у него в уме после телепатических бесед с Дививвидивом и Гретэком, оставалась весьма обрывочной и туманной, но всем своим существом он ощущал, что Верхний Мир – вместо того чтобы подвергнуться аннигиляции – был закинут в какую-то невероятно далекую область галактики.
А «вселенная», о которой он думал, оказалась вовсе не той маленькой, упорядоченной группкой звезд, чей образ вставал перед ним раньше, когда колкорронские ученые использовали сей термин. Это была весьма путаная, невообразимо сложная и доводящая до отчаяния своей неуловимостью философская концепция, которую Дививвидив называл пространственно-временным континуумом. Во время телепатических уроков Толлер ухватил суть этого понятия, но, несмотря на все усилия, его понимание континуума потускнело, угасая подобно смутному воспоминанию о сладком сне.
И вот минуло несколько дней, а он уже все забыл, и лишь какие-то жалкие обрывки знаний еще копошились у него в голове. Не способный облечь свои мысли в слова, он и секунды не сомневался, что невероятно могучие силы, задействованные Кса во время смертельной агонии, могли переместить Верхний Мир не только в пространстве, но и во времени, закинув куда-нибудь в далекое будущее параллельного космоса.
Он попытался вспомнить причины своей любви к Вантаре и не смог – сейчас, глядя на ее прекрасное личико, искаженное гримасой раздражения, он чувствовал, что между ними разверзлась непреодолимая пропасть. Но она была слишком эгоистичной и потому не могла разделить беспокойства Толлера. Как-то раз, во время долгого полета к Дуссарре, Толлер спросил у Дививвидива, почему тот так уверен, что переместительное устройство не забросит планету в глубины межзвездного пространства, где «легкой» корректировки будет недостаточно, поскольку рядом не окажется ни одного светила. Дививвидив, вероятно, не найдя достойного ответа, отделался всяческими премудростями – «наслоение вероятностей» и «трудные для понимания самогенерирующиеся возможности» Кса, который в финальной стадии должен иметь дело с «зонами биологической активности» и «орбитальной динамикой».
И теперь Толлер спрашивал себя, действительно ли за пассивной громадой планеты скрывается солнце. Либо нормальный восход должен наступить еще через несколько часов, либо Верхний Мир станет постепенно остывать, а его обитатели будут вынуждены существовать в вечной черноте. Получить ответ можно было только одним способом – ждать. А ждать в темноте не имело смысла…
– Почему никто не собирает хворост? – весело заорал он, отворачиваясь от Вантары. – Давайте найдем местечко поуютней – и подальше от этих инопланетных трупов – и запалим добрый костер, который согреет нас в эту ночь.
Приободрившись от того, что нашлось хоть какое-то занятие, Стинамирт, Мистекка и Арванд помчались к зарослям кустов, чьи округлые очертания постепенно проявились в звездном свете. Вантара смерила Толлера долгим взглядом, который, как он догадался, должен был выражать неизмеримое презрение, затем отвернулась и медленно пошла вслед за остальными, оставив его наедине с Джерин.
– Неплохо было бы наложить на твою ногу еще несколько швов, но очень мало света. – Джерин мельком взглянула на импеллер, который медленно угасал, превращаясь в прямоугольный серый блок. – Я тебя сейчас перевяжу, а утром закончу.
– Спасибо, – кивнул Толлер, внезапно поняв, что абсолютно не способен передвигаться без посторонней помощи. Рана, хоть и серьезная, смотрелась на его могучем теле незначительной царапиной, но он вдруг обнаружил, что весь дрожит и чувствует себя больным и разбитым. Толлер терпеливо ждал, пока Джерин наложит ему на икру бинт, извлеченный из полевой аптечки.
– Вот где пригодилось мое фермерское воспитание, – сказала она, туго затягивая узел.
– Благодарю покорно! – Толлер говорил с напускной сварливостью, радуясь возможности отвлечься от беспокойств по поводу солнца. – Утром приколотишь к моим копытам новые подковы, а пока, будь любезна, помоги мне наконец добраться до костра.
Джерин поднялась, обхватила его рукой за талию, и они вместе направились к уже замерцавшему в непроглядной темноте оранжевому огоньку. Идти по высокой траве оказалось довольно трудно, поэтому Толлер облегченно вздохнул, когда Джерин остановилась, давая возможность ему и себе перевести дух.
– Теперь я точно заслужила повышение, – отдышавшись, заметила она. – Ты немногим легче моего любимого синерога.
– Я прослежу за тем, чтобы… – Толлер запнулся. Он не имел права строить планы на будущее, которого могло и не быть. – Ты повела себя самоотверженно, ринувшись к машине. Меня аж в жар бросило, когда я подумал, что ты не успеешь выбраться.
– С чего это ты так беспокоился о моей судьбе? – пробормотала Джерин. – Ведь я только выполняла свои обязанности.
– Ну, наверное, потому… – Толлер улыбнулся, сообразив, какую древнюю игру ведет с ним Джерин. Они все стояли, окутанные тьмой, и вдруг эта игра стала значить для него куда больше, чем все страхи за будущее планеты. Он притянул ее к себе, и они слились в страстном поцелуе.
– Графиня может увидеть нас, – подначила Джерин, оторвавшись от его губ. Он чувствовал теплое дыхание девушки на своем лице. – И графине это не понравится.
– Какой графине? – изумленно переспросил Толлер, и они с Джерин, прильнув друг к другу в самом центре темной-темной ночи, безмятежно рассмеялись.
Толлер даже не надеялся, что ему удастся заснуть. Раненая нога начала отвратительно ныть, не умолкая ни на секунду, да и в любом случае он просто не мог уснуть и позабыть, что, быть может, его планета сейчас затеряна в просторах беззвездного космоса. Но костер приятно припекал, рядом, положив руку ему на грудь, посапывала Джерин, и он понял, что устал больше, чем сам о том подозревал…
Он растерянно открыл глаза, пытаясь определиться, где он очутился. От костра остались подернутые белым пеплом уголья, но их света как раз хватало, чтобы различить вокруг спящие тела товарищей, – и внезапно у него в висках снова застучал очень важный и неотложный вопрос. Он резко приподнялся – Джерин у него под боком что-то недовольно пробурчала – и осмотрел горизонт.
Из-за кромки земли выглянула слабая, но легко узнаваемая полоска пурпурного света.
На глазах у Толлера проступили слезы, когда он понял, что за чудесный, изумительный свет пробивается к ним. Он облегченно вздохнул и снова погрузился в целительный сон.
Глава 20
Королева Дасина перенесла еще один удар, который на этот раз оказался для нее роковым.
Когда вести о свалившейся на планету трагедии распространились из Прада по городкам и деревенькам Верхнего Мира, простой люд – и так уже перепуганный до смерти необъяснимой переменой на небосводе – еще больше замкнулся. Настроение у всех было подавленное. Снова подняли головы религиозные фанатики, утверждавшие, что болезнь королевы была предсказана знамениями, которые преобразили небеса над планетой. И даже те, кто обычно не обращал внимания на всякие предрассудки и пересуды, были потрясены тем в высшей степени странным явлением, которое случилось на рассвете три дня назад.
