Денис Чекалов - Френки и Майкл

Девушка остановилась.

– Не стыдись, – подбодрил ее я. – Мне ты можешь все рассказать.

– Ты животное, Майкл, – сообщила Франсуаз. – Ладно, слушай. Моя сестра Гейб...

– Значит, твоя сестра? – с интересом спросил я.

– Заткнись. Ты знаешь, у Гейб было много любовников. И любовниц.

– Да, она чуть лучше умеет общаться с людьми, нем ты, – подтвердил я.

Франсуаз сделала гримаску.

– Гейб говорит, что человек занимается сексом в той манере, которая соответствует его характеру. Ты понимаешь?

– Надо будет проверить, – кивнул я. Франсуаз снова скривила губы.

– Два вампира, которых нам пришлось убить – я наводила справки, – они были преступниками. Каждый из них подозревался в нескольких убийствах. Вот почему они не согласились принять от нас помощь.

– А те, что сидят внизу, – предположил я, – не– винные овечки и всю жизнь собирали одни гербарии?

– Ну, о них я тоже навела справки.

– Лучше бы ты посчитала, скольких людей они сожрали по пути из Аспоники, – пробурчал я, продолжая идти вперед. – Эти несчастные крошки.

– По крайней мере, мы должны дать им шанс.

– Надеюсь, они дадут нам выйти отсюда, – огрызнулся я. – И знаешь, что, Френки, напомни мне при случае порасспросить твою сестру.

Низкий потолок подвала навис над нами, как второе небо.

Лестница, по которой мы спускались в подвал, была узкой, неровной, с выщербленными ступенями. Где-то на середине спуска она резко поворачивала, так что идущий по ней человек вдруг натыкался на глухую стену и на пару мгновений застывал в нерешительности, гадая, не замурована ли дорога вниз. Однако стоило повернуть голову, как путь открывался вновь. Впрочем, его можно было разглядеть лишь при помощи фонарика, потому что за поворотом света не было совсем.

– Какой идиот может ходить по этой лестнице? – проворчал я после того, как в третий раз уткнулся носом в спину своей партнерши.

– Мы, например, – ответила она.

– Я серьезно, здесь же ничего не видно.

– Тихо.

Франсуаз бесшумно переместилась вправо, и я понял, что лестница закончилась.

– Как ты это представляешь, кэнди? – шепотом спросил я. – Позвонишь в колокольчик и скажешь: «Детки, пора домой»?

– Заткнись.

– Зачем я спрашиваю, если знаю ответ?

Луч моего фонарика пробирался сквозь тьму, в которой плавали окружавшие нас предметы. Я ощутил ровный пол под ногами, но его гладкость была обманчива; шаг, и я снова чуть не споткнулся, провалившись каблуком в выбоину.

Франсуаз направилась вперед, осторожно, пригнувшись и чутко прислушиваясь. Ее стройные ноги, согнутые в коленях, были готовы в любой момент отбросить в сторону ее сильное тело. Серо-стальные глаза Франсуаз сузились; в ее правой руке появился пистолет.

Поскольку мною в тот момент могли любоваться разве что крысы из темных углов, я просто неторопливо шел, освещая себе путь фонариком.

Шорох послышался справа от меня; что-то серое метнулось в сторону, царапая каменный пол.

Франсуаз развернулась, направляя на шум дуло своего пистолета.

– Это всего лишь крыса, кэнди, – невозмутимо произнес я. – Или маленький крокодильчик. Говорят, они здесь водятся.

Франсуаз взглянула на меня с чувством, которое можно было принять за ненависть, если б я ее не знал.

– Я еще покажу тебе, что бывает с маленькими крокодильчиками, – процедила она, – когда они ныряют слишком глубоко.

Я посветил фонариком, проводя тонким лучом по подножию стен. Я надеялся, что мне удастся обнаружить одну или две зеленые рептилии, чтобы порадовать мою партнершу; но вместо этого я нашел нечто иное.

– Подойди-ка сюда, Френки, – позвал я.

Я прошел еще несколько шагов и остановился.

Тяжелый потолок, и без того низкий, снижался здесь еще больше, нависая выпирающими балками. Паутина, похожая на седые волосы, свисала с них отсыревшими бесформенными лохмотьями.

Людей было шестеро – по крайней мере, стольких мне удалось насчитать, не переворачивая тела.

Мужчины, женщины. Ребенок, вряд ли старше десяти лет. В его курчавых волосах ползал серый паук с вывернутыми длинными лапами.

Их тела были бледными, как у бесцветной восьмилапой твари, что сейчас пыталась соорудить на них гнездо. Казалось, что они жили здесь, лишенные солнца и тепла, лишенные свежего воздуха и дуновения ветра.

Но я знал, что причина их бледности в ином. У каждого из этих людей, сваленных на выщербленном полу, было растерзано, выдрано горло, и прутики сосудов торчали из рваных ран. На многих телах виднелись и другие укусы: на запястьях, где были перегрызены вены, на щиколотках.

Франсуаз опустилась на колени перед телами и издала глухое рычание.

– Они не голодали эти двое суток, – сказал я.

Я не стал становиться на колени; во-первых, ничего интересного найти я все равно бы не смог, во-вторых, пол был грязным.

– И мы не знаем, единственный ли это тайник.

Франсуаз дотронулась до волос мальчика; потом она распрямилась и грубо выругалась сквозь стиснутые зубы.

– Тот, кто за это в ответе, – процедила она, – будет еще молить меня, чтобы я пристрелила его сразу. Я положил руку на ее плечо и заставил отвернуться.

– Но ты не считаешь виновными тех, кто непосредственно это сделал? – спросил я.

– Ими манипулировали так же, как манипулируют солдатами на войне.

– Если посчитать всех солдат, которых ты убила на войне, – сказал я, – получится длинный список.

– Именно поэтому я хочу спасти хотя бы этих. Франсуаз посмотрела мне в глаза.

– Майкл, ты со мной?

Я проворчал, стараясь, чтобы мой голос недвусмысленно выразил мое негативное отношение к происходящему:

– Любимая, я всегда с тобой. Если бы я мог допустить, что моя партнерша способна на какие-либо нежные чувства, в этот миг поверил бы, что именно одно из них мелькнуло сейчас в ее серых глазах.

Потолок становился ниже с каждым нашим шагом, но я знал, что дальше наверняка есть другие помещения, с более высокими потолками. Теперь я шел впереди, рисуя на покрытых сырыми пятнами стенах яркие картины лучом своего фонарика.

– Подвалы соединяются друг с другом, – сказал я. – Это шесть домов. Пространство большое, но все выходы перекрыты полицией.

– Будем надеяться, что найдем их прежде, чем наступит время обедать, – бросила Франсуаз.

Я шагнул вперед, но моя нога не нашла опоры; я посветил вниз, и луч фонарика провалился на пару футов. Мы оказались в просторном помещении, границ и размеров которого я не мог определить. Я поднял фонарик, и луч его затерялся в сплетении перекрытий.

В то же мгновение он наткнулся на что-то большое и темное.

– Вот они, – чуть слышно прошептал я.

Человек сидел на металлической балке, согнув ноги в коленях и обхватив ее руками. Его поза более подошла бы обезьяне, чем человеку.

– Эй! – крикнула Франсуаз, и ее звонкий голос отразился эхом от высоких сводов. – Нам надо поговорить.

Человек прыгнул.

Он вжал голову в плечи и вытянул руки, отчего они стали казаться еще длиннее. Балки сплетались над нашими головами в громоздкую паутину.

Я мог бы поклясться, что человек упадет; вблизи него не было видно ни одной балки, ни единого выступа, за который он мог бы ухватиться руками. Сейчас рухнет вниз и размозжит себе голову о камень или какую-нибудь железяку.

Но этого не случилось. Он пролетел расстояние, неправдоподобно большое, если помнить, что он прыгнул сверху вниз, из сидячего положения. Его ноги изломились в воздухе, растопыриваясь, подобно лягушачьим лапам.

Человек вошел в узкий просвет между двумя металлическими балками и пролетел сквозь него, даже не зацепившись, словно был совершенно плоским. Его вытянутые пальцы сомкнулись на бетонном уступе, и через мгновение он уже исчез в темноте.

– Эй! – еще раз крикнула Франсуаз, но в ответ не послышалось даже шороха.

– Это был только один, – заметил я, продолжая водить лучом фонарика по металлическим нитям строительной паутины, опутывавшей темные своды.

– Он мог уйти на верхний ярус? – спросила Франсуаз.

– Только если умеет грызть бетон, – сказал я. – Над нами фундамент бывшей автостоянки.

– Ага. – Франсуаз сделала три шага вперед, поднимая голову.

Темная размытая тень пронеслась над нашими головами.

У меня неплохая реакция, особенно на деньги. Но даже я не смог проследить за тем, как двигалось это существо.

Человек появился на нижней из поперечных балок.

Он не задержался там и доли секунды. Его гибкое тело, скрюченное судорогой животной настороженности, метнулось вниз. Он несся стремительно, расправив руки, и впереди у него была только каменная стена.

Я отступил назад, готовясь увидеть, как его тело с огромной скоростью врежется в неровный свод. Сила его броска была столь велика, что его неминуемо должно было размазать по стене; вместо этого человек легко оттолкнулся от каменной кладки. Он действовал всеми четырьмя конечностями, словно давно уже потерял различие между руками и ногами.