Эрик Рассел - И не осталось никого
Наконец из пригорода выехал большой экипаж и направился в их сторону. Длинная машина, битком набитая людьми, катилась на двадцати колесах (по десять с каждой стороны) и издавала такой же вой, как ее маленькая предшественница, но вентиляторов не было видно.
Когда она подошла ярдов на двести к заграждению на шоссе, из рупора, установленного под крышей, раздалось:
– С дороги, с дороги!
– Ага, – с удовлетворением пробурчал Бидворси, – целая орава катит к нам в руки. Или один из них заговорит, или я подам в отставку. – Он встал со своего камня и приготовился действовать.
– С дороги, с дороги!
– Стрелять по шинам, если они попытаются прорваться, – приказал Бидворси солдатам.
Делать этого не пришлось. Экипаж замедлил ход и остановился в ярде от цепи, водитель высунулся из кабины, а пассажиры, наоборот, отвернулись от окон.
Бидворси, решивший начать по-хорошему, подошел к водителю и сказал:
– Доброе утро.
– Чувство времени у вас ни к черту, – заметил водитель. Нос у него был перебит, уши похожи на цветную капусту, а на лице прямо-таки светилась любовь к темпераментным шоссейным гонкам. – Что бы вам обзавестись часами?
– Как?
– Сейчас не утро. Сейчас поздний полдень.
– Ну да, ну да, – согласился Бидворси, выдавливая кривую улыбку. – Добрый день.
– Я-то в этом не уверен, – хмыкнул водитель, ковыряя в зубах. – Еще одним днем ближе к могиле.
– Может оно и так, – согласился Бидворси, ничуть не задетый этим пессимизмом. – Но у меня других забот хватает, и я…
– Да не стоит беспокоиться ни о прошедшем, ни о настоящем, – посоветовал водитель. – Впереди еще большие заботы.
– Да, наверное, – ответил Бидворси, чувствуя, что сейчас не время и не место для обсуждения теневых сторон бытия. – Но я предпочитаю решать свои проблемы в угодное мне время и угодным мне образом.
– Ни про одного человека нельзя сказать, что его проблемы – это только проблемы. И время и методы тоже, – заявил этот боксерского вида оракул. – Разве не так?
– Я не знаю, да и наплевать мне, – ответил Бидворси, выдержка которого убывала по мере того как поднималось давление. Он помнил, что за ним наблюдают Глид и солдаты. Наблюдают, слушают и, вполне возможно, посмеиваются над ним про себя. Да и пассажиры тоже.
– Я думаю, ты тянешь резину специально, чтобы меня задержать. Не выйдет. Посол ждет…
– И мы тоже, – подчеркнуто ответил водитель.
– Посол желает говорить с вами, – продолжал Бидворси, – и он будет говорить с вами!
– Я был бы последним человеком, если не дал бы ему говорить. У нас здесь свобода слова. Пусть выйдет и скажет, что хочет, чтобы мы могли, наконец, ехать по своим делам.
– Ты, – сообщил Бидворси, – пойдешь к нему. И вся твоя компания, – он показал на пассажиров, – тоже.
– Только не я, – сказал высунувшийся из бокового окна толстяк в очках с толстыми стеклами, за которыми его глаза были похожи на яйца всмятку. Более того, голову его украшала высокая шляпа в красную и белую полоску.
– И не я, – поддержал его водитель.
– Хорошо, – в голосе Бидворси прозвучала угроза. – Только попробуй сдвинуть с места свою птичью клетку, мы тебе сразу шины в клочья разделаем. Вылезай из машины!
– Вот еще! Мне и здесь уютно. А вы попробуйте меня вытащить.
Бидворси сделал знак шести солдатам, стоящим возле него.
– Слышали, что он сказал? А ну тащи его наружу!
Распахнув дверь кабины, они вцепились в водителя. Он и не пытался сопротивляться. Схватив его, они дернули все разом и наполовину вытащили податливое тело из кабины. Дальше вытянуть они не могли.
– Давай, давай! – понукал нетерпеливо Бидворси. – Покажем ему, что к чему. Не прирос же он там.
Один из солдат перелез через тело, разглядел кабину и сказал:
– Почти что.
– То есть как?
– Он прикован к рулевой колонке.
– Что? А ну дай посмотреть.
Нога водителя была прикована к рулевой колонке цепочкой и маленьким, но замысловатым замком.
– Где ключ?
– А ты меня обыщи, – заржал водитель.
Но обыск оказался тщетным. Ключа не было.
– У кого ключ?
– Зассд.
– Сунь его обратно в кабину, – приказал, свирепея, Бидворси. – Возьмем пассажиров. Что один болван, что другой, какая разница! – Он подошел к дверям и рывком распахнул их. – Вылезать, и живо!
Никто даже не пошевельнулся. Все молча изучали его, и выражения их лиц отнюдь не были ободряющими. Толстяк в полосатой шляпе уставился на него сардонически. Бидворси решил, что толстяк совсем не в его вкусе и что курс строгой армейской муштры мог бы помочь ему сохранить фигуру.
– Либо выйдете, – предложил Бидворси пассажирам, – либо поползете. Как вам больше нравится. Решайте сами.
– Если ты не можешь шевелить мозгами, то, по крайней мере, шевели глазами, – посоветовал толстяк. Он изменил позу, и это движение сопровождалось звяканьем металла.
Бидворси просунул голову в дверь. Потом залез в машину, прошел по салону и оглядел каждого пассажира. Когда он вышел обратно и заговорил с сержантом Глидом, багровая окраска его лица сменилась темно-серой.
– Они все прикованы. Все до одного. – Он посмотрел на водителя. – Что это за гениальная мысль – всех приковать?
– Зассд, – беззаботно ответил водитель.
– У кого ключи?
– Зассд.
Глубоко вздохнув, Бидворси сказал, ни к кому не обращаясь:
– Пока этот болван сидит на водительском месте, мы не сможем подогнать машину к кораблю. Нужно найти ключи или достать инструменты и расковать их.
– Или сделать им ручкой и пойти принять таблетку, – предложил водитель.
– Молчать! Даже если я застряну здесь на следующий миллион лет, я тебе…
– Полковник идет, – буркнул Глид, дергая Бидворси за рукав.
Подошедший полковник Шелтон медленно и церемонно прошествовал вокруг экипажа, изучая его конструкцию и пассажиров. Вид полосатой шляпы заставил его вздрогнуть. Потом он подошел к своим разъяренным подчиненным.
– В чем дело на этот раз, старший сержант?
– Опять психи, сэр. Порют чушь, говорят «зассд» и знать не хотят его превосходительство. Выходить отказываются, а вытащить мы их не можем, потому что каждый прикован к креслу.
– Прикован? – брови Шелтона поползли вверх. – За что?
– Не могу знать, сэр. Прикованы, как каторжники при транспортировке в тюрьму, и…
Шелтон отошел, не дослушав до конца. Осмотрев все сам, он вернулся обратно.
– Может быть, вы и правы, старший сержант. Но я не думаю, что это преступники.
– Нет, сэр.
– Нет. – Шелтон многозначительно посмотрел на красочный головной убор толстяка. – Они больше похожи на группу чокнутых, которых везут в дурдом. Спрошу-ка я водителя.
Подойдя к кабине, он сказал:
– Не будете ли вы против объяснить мне, куда вы едете?
– Да, – сухо ответил водитель.
– Итак, куда же?
– Слушайте, – сказал водитель, – мы с вами на одном языке говорим?
– Что?
– Вы спросили, не буду ли я против, и я сказал «да». Я очень даже против.
– Вы отказываетесь говорить?
– Ты делаешь успехи, сынок.
– Сынок? – вмешался Бидворси, дрожа от возмущения. – Да ты понимаешь, что говоришь с полковником?
– Предоставьте это мне, – успокоил старшего сержанта Шелтон. Взгляд его был холоден, когда он вновь посмотрел на водителя. – Следуйте дальше. Я сожалею, что мы задержали вас.
– Пусть это вас не беспокоит, – ответил водитель преувеличенно вежливо. – Когда-нибудь и я вам тем же отплачу.
С этим загадочным ответом он тронул машину с места. Солдаты расступились. Вой двигателей достиг верхней ноты, машина рванулась и исчезла вдали.
– Клянусь Черным Мешком, – выругался Бидворси, уставившись ей вслед, – на этой планете больше разгильдяев, отвыкших от дисциплины, чем на…
– Успокойтесь, старший сержант, – посоветовал Шелтон. – Я чувствую то же, что и вы, но забочусь о своих артериях. Даже если они раздуются, как морские водоросли, это вряд ли облегчит решение наших проблем.
– Должно быть, так, сэр, но…
– Мы столкнулись здесь с чем-то очень странным, – продолжал Шелтон. – И мы должны выяснить, с чем именно и что будет лучшим способом действий. Видимо, нужна новая тактика. Пока что мы ничего не добились, высылая поисковую группу. Только время зря теряем. Придется изыскать другой, более эффективный метод установления контакта с власть предержащими. Прикажите своим людям возвращаться на корабль, старший сержант.
– Есть, сэр. – Бидворси отдал честь, круто повернулся, щелкнул каблуками и открыл свою пещероподобную пасть: – Отделение, напра-во!
Совещание затянулось на всю ночь до следующего утра. За эти наполненные спорами часы по шоссе проследовало много различных экипажей, в основном колесных, но ни один водитель не остановится, чтобы посмотреть на гигантский корабль, никто не подошел к нему, чтобы перекинуться с командой парочкой приветственных слов. Странные обитатели этого мира страдали, казалось, какой-то особой формой умственной слепоты: ничего не видели, пока вещь не совали им прямо под нос, но и тогда рассматривали ее искоса.
