Боб Шоу - Деревянные космолеты
Как ни крути, Логово – оно и есть логово. Наивно и бессмысленно было переименовывать его в Корзину Яиц. Здешние призраки снова и снова напоминают о себе, и Сондевира – самая последняя их жертва. А ведь он еще сегодня мог увезти ее из этого гиблого места! Проклятое упрямство, идиотская самонадеянность! Из-за них он подвергался сам и подвергал других опасностям, непостижимым для простых смертных… И вот – закономерный итог!
– Что толку бродить в потемках. – В голосе Харро здравый смысл соседствовал с усталостью. – Надо вернуться в дом и поберечь силы до рассвета. Что скажешь?
– Пожалуй, ты прав, – уныло отозвался Бартан.
К тому времени, как они возвратились, печь успела остыть. Пока Бартан ее растапливал, Харро достал из погреба непочатую бутыль и наполнил красным вином три чаши.
Бартан послушно пил, но успокоиться не мог. Тепло и домашний уют непрестанно напоминали ему, что он не вправе наслаждаться подобной роскошью, пока жена блуждает где-то в ночи. Ведь она в лучшем случае замерзнет и простудится, а в худшем – пропадет…
– Как такое могло случиться? – спросил он. – Знал бы я заранее, ни за что бы ее не оставил.
– Я, наверно, задремал, – промямлил Харро. – Вино… – Но ведь ты был не один.
Эннду уже клонило в сон, однако, услышав эти слова, она вскинулась, и лицо ее исказилось от гнева.
– К чему ты клонишь, сопливый городской мальчишка? Намекаешь, что это я прикончила твою шлюшку? Думаешь, я ей рожу съела, да? Это ты хочешь сказать? А где же тогда кровь, а? Ты видишь на мне кровь? Гляди! – Она ухватилась обеими руками за ворот своей синей блузки и рванула ее вниз, приоткрыв груди. – Видишь кровь?
– Эннда! – ошеломленно воскликнул Бартан. – Я тебя умоляю! У меня и в мыслях не было…
Спрыгнув со стула, Эннда швырнула чашку в очаг, и Бартан, потрясенный, умолк.
– Со снами я справляюсь! Правда! Я ту дрянь и близко не подпускаю! Не даю себя пожирать! Клянусь!
Харро встал и обнял жену, прижав к своему плечу ее мокрое от слез лицо. В его руках Эннда обмякла и захныкала; ее всю трясло. В очаге шипело и пузырилось вино.
– Я… – Бартан поднялся и поставил на стол свою чашку. – Я не знал, что тебе до сих пор это снится…
– Бывает иногда. – Взгляд у Харро был жалкий, затравленный, виноватый. – Знаешь, Бартан, пожалуй, будет лучше, если я ее увезу домой.
– Домой? – После гневной вспышки силы оставили Эннду, и она залепетала, как ребенок. – Да, Харро, увези меня домой. Пожалуйста… Увези из этого проклятого края… домой, на восток, в Ро-Амасс. Я так больше не могу… Давай вернемся в настоящий наш дом, помнишь, мы были так счастливы…
– Что ж, должно быть, ты права. – Харро успокаивающе похлопывал жену по спине. – Лучше мы об этом утром потолкуем, ладно?
Эннда повернула голову к Бартану и улыбнулась, но губы ее дергались.
– Бартан, миленький, не сердись на меня, ладно? Ты хороший парень, и Сонди тоже славная девушка. Я ведь не со зла все это нагородила…
– Да я знаю. – Бартану было не по себе. – Может, останетесь? Куда вы на ночь глядя?
Харро решительно помотал головой.
– Нет, дружище. Поедем мы. Но с утра я вернусь и еще кого-нибудь привезу. Если к тому времени Сонди не объявится, мы ее найдем, вот увидишь.
– Спасибо, Харро.
Бартан проводил соседей до фургона и помог запрячь синерога, то и дело оборачиваясь и высматривая в сумраке белое пятно – благополучно возвращающуюся Сондевиру.
Тщетная надежда…
Сам того не подозревая, Бартан вступил в самую темную полосу своей жизни. Через несколько дней ему предстояло свыкнуться с мыслью, что его несчастная заколдованная жена, по всей вероятности, навсегда рассталась с этим миром.
Глава 10
В том, что враг шел со стороны солнца, не было ничего странного; удивило Толлера другое – размах атакующей волны. По меньшей мере шестьдесят кораблей поднимались эшелонированным строем, строго соблюдая интервал и дистанцию, чтобы в случае опасности прикрывать друг друга.
Разгромив в пух и прах первый флот, Толлер надеялся, что с войной покончено, но напрасно: мирцы не угомонились, хотя их последующие атаки больше смахивали на самоубийственную разведку боем: неприятель изобретал все новые и новые способы прощупать оборону Верхнего Мира. Второй отряд кораблей пробовал прорваться в зону невесомости ночью, но его выдал шум горелок, и мирцам пришлось отступить с тяжелыми потерями. Третья попытка сорвалась из-за того, что противник вооружился сверхмощными пушками – они стреляли с такой отдачей, что разрушали собственные корабли. После этого Новые Люди еще дважды поднимались в срединную синеву и оба раза запускали с бортов гондол собственные реактивные истребители. Вражеские пилоты старались вовлечь три эскадрильи верхнемирцев в яростную схватку, но по сравнению с искусными бойцами Толлера они были зелеными новичками, и мало кому из них посчастливилось уйти живым. Во второй раз они пробивались на высоких скоростях в Группу Внутренней Обороны – видимо, намереваясь уничтожить станции, – но опять безуспешно: их отогнали и перестреляли поодиночке.
Со временем Толлер понял, что защитники Верхнего Мира, оборудовав постоянную базу в зоне невесомости, обеспечили себе огромное преимущество над врагом. Удивительно, размышлял он, почему король Рассамарден до сих пор не пришел к такому же выводу, почему он с тупым упрямством бросает людей и корабли в мясорубку? Единственное разумное, на его взгляд, объяснение этому дал в своем рапорте полковник Гартазьян после встречи с разведывательным кораблем мирцев. «Они в высшей степени надменны и самонадеянны, – писал он, – и глухи к доводам здравого смысла». Похоже, Новое Человечество Мира вместе со своим правителем – последняя коллективная жертва птертоза, не подозревающая, что в мозгу ее представителей бродит яд абсурда. В бою они не щадили себя, старались лишь подороже продать свою жизнь и только поэтому обзавелись парашютами, которые позволяли воздухоплавателям выжить после гибели корабля. Но Толлер не знал, сами они изобрели это устройство или взяли за образец парашют, найденный на теле Динитлер, упавшей на Мир после того, как в баках ее машины иссякло топливо. Возможно, истребитель они тоже сконструировали не сами, а восстановили из обломков машину Динитлер.
Но сейчас Толлера занимал более насущный вопрос: что затеяли мирцы на этот раз? Неужели, охваченные неутолимой страстью к самоуничтожению, они пустились в очередную авантюру? Или столь мощное наступление – признак веры в некое новое оружие?
Размышляя об этом, Толлер мчался навстречу солнечным лучам. За ним четким клином летела Красная Эскадрилья. Наклонные стеклянные обтекатели – последнее новшество в конструкции истребителя – защищали летчиков от холодных воздушных потоков. По правую руку от Толлера в одной восьмой мили Синие прочерчивали в сияющих небесах белые полосы, а слева на таком же расстоянии неслась Зеленая Эскадрилья. В душе у Толлера бурлило давно знакомое возбуждение вперемешку с чувством вины.
Далеко внизу некоторые корабли, резко выделяющиеся на огромном выпуклом и разноцветном фоне Мира, уже разворачивались гондолами кверху. Мирцы больше не решались слепо лететь на врага; их впередсмотрящие отдалялись на длинных канатах от бортов и наблюдали за небом. Стоило кому-нибудь углядеть белый конденсат, и корабли переворачивались с таким расчетом, чтобы защищать себя и друг друга. Поэтому три эскадрильи действовали теперь порознь, и летчикам приходилось больше полагаться на себя, чем на стратегические таланты командиров. Случались эффектные личные победы, бывали и столь же впечатляющие неудачи; множились легенды. «Что я увижу на этот раз? – думал Толлер. – Не летит ли навстречу солдат, которому суждено оборвать нить моей жизни?»
Когда боевые порядки небесных кораблей заслонили собой всю перспективу, строй истребителей рассыпался, чтобы оплести свою добычу паутиной из белых выбросов. Толлер знал: справа от него описывает кривую машина Беризы Нэрриндер. Захлопали дальнобойные мушкеты, но не так яростно и торопливо, как в предыдущих боях, и Толлер вспомнил о принципиально новом оружии мирцев. Чтобы получше разглядеть небесные корабли, он заглушил двигатель и дождался, когда машина остановится. Несколько истребителей уже ворвались на предельной скорости в неприятельскую «решетку», и ему удалось заметить оранжевые крапины стрел. Но ни один шар еще не горел.
Толлер потянулся к подзорной трубе, ему мешали перчатки и лук, пристегнутый к левому запястью; впрочем, и невооруженным глазом было видно, как вокруг отдельных гондол появляются коричневые пятнышки, словно мирцы швыряют навстречу атакующим десятки метательных снарядов. Но пятнышки трепетали и одно за другим начинали перемещаться сами по себе.
Птицы!
Распутывая ремешок подзорной трубы, Толлер старался угадать, что за птиц решили использовать мирцы, чтобы в опасный момент напустить на своих врагов. Ответ возник моментально: реттсерских орлов, обитающих в горах Реттсер на севере Колкоррона. В размахе их крылья достигали двух ярдов, скорость полета не поддавалась точному измерению, а силищей они обладали такой, что в мгновение ока выпускали кишки оленю или человеку. В прошлом никто не брался дрессировать этих грозных и своенравных созданий для охоты или войны, и даже нападение птерты ничего не изменило, однако Новые Люди уже не раз доказывали, что к своей жизни они относятся без особой почтительности и гораздо выше ценят победу над врагом.
