Алан Фостер - Звезда сироты
Флинкс переместился к передатчику.
– Кто вызывает? – спросил он.
– Что за корабль? – потребовал ответа голос.
Это могло продолжаться часами. Он ответил первым.
– Это частное научно-исследовательское судно "Шамоот", по связанному с Церковью делу, с Земли.
Это не было полной ложью. Похищение им Силзензюзекс буквально образовывало дело, связанное с Церковью, и его привела сюда информация из Церковной картотеки.
Последовала долгая пауза, пока невидимые существа на другом конце передачи переваривали это. Наконец: – Координаты челночного порта для вас следующие…
Флинкс зацарапал, записывая информацию. Его хитрость принесла им хотя бы это. После того как они приземлятся… ну, он продолжит импровизацию оттуда. Цифры показывали на место на довольно маленьком плато в горах южного континента. Согласно полученной информации взлетная полоса граничила с огромным озером на уровне 14.000 метров.
Потея, ворча на собственную неловкость, Флинкс сумел расположить корабль над указанным местом посадки с минимумом поправок для автопилота. Оттуда начался тряский, разболтанный спуск на поверхность под управлением автоматики челнока.
Силзензюзекс теперь постоянно говорила, по большей части сама с собой.
– Я просто не понимаю, – снова и снова продолжала повторять она. – Там внизу ничего не должно быть. На планете под Эдиктом. Даже Церковного аванпоста. Это просто не имеет ни малейшего смысла.
– Почему же это не имеет смысла? – спросил ее Флинкс, стараясь удержаться в кресле, когда крошечный челнок сражался с перекрестными ветрами. – Почему бы Церкви не иметь дел на планете, от которой она хочет отвадить всех прочих?
– Но только крайняя угроза благу рода челанксийского достаточная причина для помещения планеты под Эдикт, – возразила она недоверчивым тоном. – Я никогда не слышала ни об одном исключении.
– Естественно, – согласился Флинкс, с уверенностью испытавшего много извращений природы человека и транкса. – Потому что нет доступа ни к какой информации по находящимся под Эдиктом планетам. Ах, как удобно.
Челнок теперь накренился, ныряя между огромных горных склонов, поросших лесом. Более плотная атмосфера здесь намного подняла потолок высоты деревьев, по сравнению с существующим на Мотыльке или Земле. Повсюду виднелись небольшие горные и альпийские озера. А повыше младенцы-ледники осторожно прорезали себе дорогу вниз, даже здесь, поблизости от экватора планеты.
– Начинаем заход на посадку, – уведомил их компьютер челнока. Флинкс уставился вперед и увидел, что плато, упомянутое базирующимся на земле голосом, было намного меньше, чем он надеялся. Это было не настоящее плато, а широкая ледниковая равнина, пропаханная льдом с гор. Одна сторона плато-равнины была заполнена узким озером, сверкавшим, словно вытянутый сапфир.
Когда челнок выправился, они пронеслись мимо крутого водопада высотой по меньшей мере в тысячу метров, падавшего стрелой в каньон, находящийся прямо под ними. Это, решил он, был великолепный мир.
Если бы только челнок посадил их на него в целости.
Его амортизационное кресло задрожало, когда корабль полыхнул тормозными реактивными двигателями. Он различил впереди взлетную полосу, тянувшуюся параллельно глубокому озеру. На противоположном конце над аллювиальным гравием и низким кустарником высовывалось крошечное скопление зданий.
По крайней мере, здешняя база – кто бы там на ней ни обитал – была достаточно развитой, чтобы иметь автоматические посадочные захваты. Встроенные в ткань самой взлетной полосы, они зацепляли соответствующие соединения в брюхе челнока. Сильный крен просигнализировал о завершении этого маневра. Затем компьютер взлетной полосы где-то под ними взял управление на себя и привел челнок к плавной безопасной посадке.
Силзензюзекс пялилась в левый боковой иллюминатор, даже когда расстегивала ремни.
– Это бред, – бормотала она, уставясь на приличный комплекс строений поблизости. – Здесь не может быть базы. Тут ничего не должно быть.
– Кое-что из этого ничего, – заметил он, показывая в сторону двигавшихся к ним по полю пары больших машин, – подъезжает поприветствовать нас. Помните теперь, – напомнил он ей, успокаивая нервозного Пипа и направляясь к проходному коридору, ведущему к люку, – вы находитесь здесь потому, что я вынудил вас приехать.
– Но не физически, – возразила она. – Я уже сказала вам, что не могу лгать.
– Конская Голова, – пробурчал он, подняв глаза к небу. – Тогда будьте уклончивой. А… делайте, что считаете наилучшим. Мне не более удастся обратить вас в разум, чем вам – убедить меня вступить в вашу Церковь.
Флинкс активировал автоматический шлюз, и тот начал цикл открывания. Если бы атмосфера снаружи, вопреки информации в Галактографических архивах, оказалась непригодной для дыхания, шлюз бы не открылся. Когда дверь отъехала в сторону, вытянулся волнистый трап; сенсоры на противоположном конце остановили его, как только он коснулся твердой почвы.
Пип сильно зашевелился, но Флинкс держал своего приятеля твердой рукой. Очевидно, мини-дракончик снова воспринял какую-то угрозу, что было бы естественным, если бы, скажем, тут и в самом деле находилось Церковное поселение. В любом случае они не смогли бы разделаться со всей группой, которая, надо полагать, была вооружена. Потребовалось несколько минут, прежде чем он сумел убедить своего приятеля расслабиться, безотносительно к тому, что произойдет в дальнейшем.
Флинкс глубоко вздохнул и принялся спускаться по трапу. Силзензюзекс угрюмо шествовала позади, углубившись в угрюмые размышления. Несмотря на высоту, воздух здесь был плотным и насыщенным кислородом. Это более чем компенсировало немного непривычную гравитацию.
С трех сторон вокруг долины поднимались покрытые снегом скалы. За исключением ледниковой равнины, где они теперь стояли, долина и горные склоны были одеты густым мехом высоких деревьев. Зеленый цвет все еще преобладал, но попадалось и немало растительности желтого оттенка. Их ветки жестко поднимались к небу, чтобы, несомненно, полностью растопыриться к зимним снегопадам.
Температура была превосходная, около +20 по Цельсию. По крайней мере, превосходной она являлась с точки зрения Флинкса. Силзензюзекс уже замерзла, а сухой воздух никак не помогал гибкости ее экзоскелетных сочленений.
– Не беспокойтесь, – попытался он приободрить ее, когда машины приблизились, – тут должны быть квартиры, предназначенные для служащих-транксов. Вы скоро сможете согреться.
"И объяснить свою историю местным властям наедине, если пожелаешь", – мысленно добавил он.
Его слова были прерваны, когда перед ними остановилась первая большая машина. Ожидая, Флинкс по-прежнему плотно сжимал Пипа, держа напряженного мини-дракончика за сочленения крыльев, чтобы предотвратить любой внезапный полет. И все же, несмотря на минуты, уже потраченные им на успокоение своего приятеля, Пип все еще трепыхался. Когда он наконец попритих, то болезненно туго обвился вокруг плеча Флинкса.
Из машины начали появляться люди. Они не носили ни аквамариновых одежд Церкви, ни алых – Содружества. И к тому же они не походили на зарегистрированных в Содружестве оперативников, а держали наготове лучеметы.
Семеро мужчин и женщин рассыпались полукругом, охватывавшим двух прибывших. Двигались они с не понравившейся Флинксу ловкостью. Когда прибыла вторая машина и начала изрыгать своих пассажиров, несколько членов первой группы, сорвавшись с места, взбежали по трапу и исчезли в челноке.
– Послушайте-ка… – непринужденно начал Флинкс. Один из мужчин в группе угрожающе навел на него лучемет.
– Я не знаю кто ты, но пока – заткнись.
Флинкс охотно подчинился, тогда как Силзензюзекс – застывшая теперь не только от холода – стояла позади него и изучала их конвоиров.
Прошло несколько минут, прежде чем пара забравшихся в челнок появилась вновь и крикнула своим товарищам:
– На борту больше никого нет, и нет никакого оружия.
– Хорошо. Вернитесь на свои места.
Флинкс повернулся к приказавшей это коренастой женщине среднего возраста. Она стояла прямо напротив него. У нее было лицо женщины, повидавшей слишком рано слишком многое, и чья юность была временем сгоревших надежд и несбывшихся грез. Яркий шрам тянулся ломаной кривой от уголка глаза до уха, а затем вниз по шее, исчезая под высоким воротником. Его мертвенная белизна бросалась в глаза на фоне ее смуглой кожи. Она щеголяла шрамом, словно любимым ожерельем. Он заметил, что ее простая одежда в виде рабочих штанов, сапог и верхней блузы с высоким воротником определенно долго была в употреблении.
Достав карманную рацию, она произнесла:
– Джавитсе говорит, что на борту больше никого нет, и нет никакого оружия.
Из компактного приемника говорившей раздались ответные звуки, слишком тихие и отдаленные, чтобы Флинкс понял их.
