Вячеслав Шалыгин - Восход Водолея
– Всем сидеть тихо! – приказал Гордиенко операторам. – Через пять минут мы уйдем.
Шорников открыл вход в Систему и ввел пароль. Обычного кода для проникновения в базу отдела «ноль» не хватало, но для Виктора особой проблемой это не являлось. Он быстро вскрыл защиту и принялся перебирать секретные файлы в режиме ускоренного ознакомления.
– Кажется, есть… – он открыл файл под загадочным названием «Красное смещение». – Это… тот же кошмар! Только в других местах. Тут есть и про меня!
– Копируйте на диск и для надежности сбрасывайте экземпляр прямо в электронный ящик приемной Кабанова, – приказал Евгений.
– Две минуты, – попросил Виктор.
– Не больше, – Гордиенко оторвал взгляд от монитора. – Куда?!
Он дважды выстрелил поверх голов зашевелившихся операторов. Трое из них заметно сместились в направлении гостей. Предупредительные выстрелы заставили операторов вернуться на исходные позиции, но по глазам было видно, что сдаваться они не намерены.
– Готово! – Виктор взял с лотка диск и протянул Гордиенко.
Евгений обернулся, чтобы взять вещицу, и этим вполне предсказуемо воспользовались операторы. Гордиенко выстрелил, но в следующую секунду его обезоружил боец, появившийся сзади, из незаметной потайной дверцы. Справиться с ним было нелегко, но Гордиенко постарался и уложил противника как раз под ноги подоспевшим операторам. Искать пистолет было некогда, и он был вынужден продолжить рукопашную схватку, постепенно отходя вместе с Шорниковым к главной двери. Двое бойцов оказались бывшими десантниками, их выдавал стиль. Они молотили прямо, тяжело и только наверняка. Блокировать такие удары было опасно, и Гордиенко пару раз уклонился, а затем выполнил контрприем: прошел между бойцами на полшага в тыл и атаковал ребят в затылок. Такого они не ожидали, а потому временно вышли из боя. Еще четверо оставшихся операторов набросились одновременно, но друг другу не мешали.
«Молодцы, – подумалось Евгению. – Им бы в армию, Родине служить… Вот, значит, кто через Систему „инструктировал“ тех пацанов в засаде на Красной горке… А я-то удивлялся…»
Двоих «молодцов» Гордиенко все же одолел, а вот двое оставшихся вызвали у него легкое замешательство. Они навязывали вариант боя, которым Евгений не владел. Что было довольно странно. Уж в чем в чем, а в кулачных битвах Гордиенко разбирался досконально. Пока замешательство не прошло, Евгений пропустил пару ударов по корпусу; бронежилет их смягчил, но сломанное ребро все равно дало о себе знать. Затем были еще две неуловимые атаки, и Гордиенко был вынужден уйти в глухую защиту. Собственно, на этом схватка и закончилась. Сзади навалились двое очнувшихся десантников, а один из неординарных бойцов крепко врезал схваченному Гордиенко в челюсть. До полного отключения дело не дошло, но легкий нокдаун получил и Евгений.
Щелкнули наручники, экс-десантники заломили руки Гордиенко за спину, «на отлет», и потащили в нижний вестибюль. С глаз Евгения наконец-то сошла пелена, и он увидел, что по ту сторону двери в главный зал Системы полно народу, и оба его товарища находятся примерно в том же положении, только еще и стоят на коленях. Причем Павлов был ранен в ногу и ему накладывали повязку. Гену держали не агенты в цивильных костюмчиках, а двое лосей в омоновском камуфляже и масках. Гордиенко окинул взглядом вестибюль. Да, это были омоновцы. А с ними еще куча разных деятелей. От агентов САУ до таких же ухоженных мужчин в штатском, но явно из другой конторы. ФСБ вряд ли горело желанием помогать Управлению, значит, это не были чекисты. Скорее всего – Служба Охраны. Ведь на переднем плане, терпеливо ожидая, когда Евгения посадят рядом с друзьями, стоял сам вице-премьер Кабанов. Стоял и мирно беседовал с Борисом Кравцовым.
Гордиенко усадили рядом с Геной, почти напротив Кабанова. Тот с интересом взглянул на офицера, но тут к высокому начальству подошел агент и протянул Кравцову изъятый у Гордиенко диск.
– Вот, Борис Михалыч, то, что они копировали.
Евгений встрепенулся и поискал взглядом Шорникова. Тот не замедлил появиться в поле зрения. Наручников на нем не было, и конвой его не сопровождал.
– Что здесь? – Борис показал диск Шорникову.
– Рапорт «три ноля» и файлы по «красному смещению». Копия отправлена в приемную господина Кабанова.
– Вы с ума сошли! – зашипел министр. – Электронную почту мне подают на стол в бумажном варианте секретари! Вы понимаете, что хотя бы один из них наверняка получает по совместительству жалованье на Лубянке?!
– Копия никуда не дошла, – успокоил его Виктор. – «Водолей» уничтожил послание до его выхода в общую сеть. Этот диск – единственная копия.
– Уничтожьте его тоже, – нервно приказал вице-премьер.
– Напрасно вы все это затеяли, Сергей Ильич, – заявил Гордиенко. – Рано или поздно правда об истинном назначении Системы всплывет, и тогда…
– А вы бы помолчали, подполковник Гордиенко, – прервал его Борис. – На вас и ваших соратниках повисло восемь трупов. Охранники, один на Красной горке и один в лесу. Военная прокуратура уже извещена.
– А сколько трупов висит на вас и ваших агентах, главный координатор Кравцов? – Гордиенко посмотрел ему прямо в глаза, а затем перевел взгляд на Кабанова. – Сотни, тысячи? Кстати, пять из них далеко не простые обыватели. И все это сделано САУ при помощи «Водолея» и с вашего молчаливого согласия, господин вице-премьер.
– Все… э-э… испытания проводились исключительно в нестандартных ситуациях, где приоритетом являлась жизнь законопослушных граждан, а не бандитов! – выпалил министр. – Жизни пятерых террористов против двухсот жизней заложников…
– Разве я сказал, что имею в виду последнюю операцию? – Евгений усмехнулся. – Я говорил про пятерых чекистов, которых ваши люди убили год назад.
– Сергей Ильич, разрешите мне, – вмешался Шорников.
– Молчи, – вмешался Борис. – С чего мы вообще взялись беседовать? Эти вояки заработали пожизненное, а что они там бормочут, не важно. Ивлев! Под твою ответственность – в спецлагерь их!
– А как же прокуратура? – Гордиенко усмехнулся.
Кравцов не ответил. Он взял Шорникова и министра под локотки и, одинаково вежливо беседуя с обоими, повел их наверх. Теперь все встало на свои места. Гордиенко взглянул на Гену.
– Что же ты, малек, не раскусил этого Шорникова еще там, на дне?
– А вы? – Карасев вздохнул. – Я-то подозревал, что вся его лояльность – чистая маскировка. Шорникову просто требовалось сюда попасть. Иначе от нас ему было не избавиться.
– Ну и почему молчал?!
– У меня и звезды помельче, и просвет на погоне один.
– Встать! – пленников поставили на ноги и подтолкнули к лестнице.
Гордиенко обернулся к возглавившему конвой Ивлеву. Это он «вырубил» его в главном зале Системы.
– Что за стиль?
– Шагай, – старший оперативник усмехнулся. – «Анти-Гордиенко» называется. Ты думал, лучший боец в стране?
– Ну, раз придумали отдельный стиль, значит, да, – Евгений поискал взглядом второго «поклонника» своего таланта. – И все равно поодиночке вам было бы слабо.
Они вышли на крыльцо.
– Думаешь, поддамся на провокацию и раскую, чтобы доказать, что ты не прав? – Ивлев указал на стоящий поблизости фургон. – Карета подана, господа борцы за справедливость. Она доставит вас в лагерь, полный единомышленников.
Перед тем как влезть в машину, Гордиенко бросил взгляд на небо. Тучи постепенно расходились, и становилось светлее, хотя и ненамного. Тьма уходила, но ей на смену не спешил ни свет, ни сумрак. Это выглядело странным и даже нелепым, но ощущение было отчетливым до боли: казалось, что тьму от света отделяет невидимая стена, которая не дает солнечным лучам прорвать черную завесу, как пустота между стеклами в пластиковом окне не дает уличным звукам проникнуть в квартиру. Странностью больше, странностью меньше; в последние двое суток загадки стали привычным элементом жизни, но Евгению почему-то было не по себе. Слишком уж точно соответствовали эти капризы природы текущим событиям в мире людей. То свет победы и надежды, то удобная для диверсий темнота, то поражение и пустота изоляции. Гордиенко сел на жестяной пол фургона. В будке не было ни кресел, ни скамеек, только узкие вентиляционные прорези.
«Да, именно пустота, вот что остается в душе от поражения. Пусть даже временного…»
Машина тронулась, и к спине Гордиенко привалился Павлов. Он скрипел зубами от боли в простреленной ноге и тихо ругался.
– Вот и лагерь им зачтется, – из дальнего угла пробормотал Карасев. – Мало того, что целую армию создали и технические средства массового пользования без разрешения модифицировали, так еще и незаконное содержание под стражей практикуют.
– Зачтется, если кто-нибудь раскрутит это дело, – процедил Павлов. – Пока их со всех сторон прикрывают фигуры вроде Кабанова, твои мечты как непорочное зачатие: возможно, только кому это надо?
